что я знал, что они там.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Яркий тропический свет осветил внутренности лайнера VC-10, когда он спустился между шарами белых кучевых облаков для посадки на ровную черную асфальтированную взлетно-посадочную полосу на острове Вознесения, проложенную там американцами для транспортников, доставлявших туда ракеты и станции спутникового слежения. Хотя и стояло раннее утро, снаружи от скал мерцающими волнами поднималась знойная дымка, стая куропаток упорхнула в безопасное место. Бесплодное, засушливое, убогое место.
Перелет с авиабазы Королевских ВВС Брайз-Нортон на остров Вознесения, вулканическое пятно площадью 34 квадратных мили в Южной Атлантике, в 1400 милях от побережья Западной Африки, занял восемь часов. Ближайшая суша — остров Святой Елены, расположенный примерно в 1200 милях на юго-запад, который вместе с островами Вознесения, Тристан-да-Кунья и несколькими небольшими необитаемыми клочками земли образует британское подмандатное владение «Святой Елены и зависимых территорий». Именно на острове Святой Елены находился в изгнании Наполеон Бонапарт после своего окончательного поражения в 1815 году вплоть до своей смерти в 1821 году. Помню, я еще подумал, что если на этом острове было так же оживленно, как и на острове Вознесения, то покойному императору было решительно нечем занять свои мысли.
Наш самолет подрулил к серо-белым сборным зданиям аэродрома. Там нас никто не встречал, и мы не знали, чем после прибытия себя занять. Когда VC-10 заходил на посадку, в гавани не было никаких кораблей. В открытом море тоже ничего не было заметно. Поскольку мы прибыли намного раньше оперативной группы, то без указаний ее командования толку от нас было немного. В отсутствие каких-либо приказов или кого-либо, кто мог бы сказать нам, что нужно делать, в то утро вторника мы расположились в пустом актовом зале на базе ВВС США. Американцы нас накормили, что нас вполне устроило, поскольку они действительно знают толк в том, как хорошо питаться и как снабжать своих военнослужащих. После обеда мы спустились на пляж, где пристреляли оружие и поплавали с дикими морскими черепахами, которые размножаются на острове. Некоторые ребята, несмотря на Солнце и жару, отправились на пробежку. Смотреть было особо не на что, разве что на морских птиц и нескольких диких козлов, обгладывающих изголодавшийся по дождю кустарник.
Наши дружелюбные американские хозяева предоставили нас самим себе. Никто не знал, кто мы такие, и никто не спрашивал — что нас тоже вполне устраивало. Почти три дня мы ждали, что что-то произойдет, скука немного смягчалась добротой американцев, которые каждый вечер угощали нас большим количеством пива.
Только в четверг днем, 8-го апреля, в гавань вошел вспомогательный транспорт снабжения Королевских ВМС «Форт-Остин». Он вышел в море 29-го марта, когда кризис усугубился, чтобы оказать поддержку кораблю «Эндьюранс», а затем получил приказ оставаться на позиции в Южной Атлантике, чтобы пополнять запасы кораблей оперативной группы Королевского флота, направляющейся к Фолклендам. Командир нашего эскадрона, майор Делвес, сразу понял, что окажись мы на борту «Форт-Остина», это станет хорошей оказией отправиться в нужном нам направлении. Поэтому он отправился к командиру судна коммодору Данлопу и спросил, сможет ли тот подбросить нас на юг, пока нас не догонят корабли Королевского флота из оперативной группы, и мы не пересядем на один из них. Коммодор согласился, и нам было приказано собрать все наше снаряжение и подниматься на борт. Прошло меньше недели с тех пор, как аргентинцы захватили Фолклендские острова и Южную Георгию.
Выяснилось, что слово «подбросить» оказалось неудачным. На кораблях Вспомогательного флота находятся офицеры Королевского флота, но экипажи в основном гражданские, и среди членов экипажа «Форт-Остина» было много гомосексуалистов. Однако нам, когда мы поднимались на борт корабля в тот четверг днем, это было неведомо, поэтому последствия того, что на судне, где собрались открытые геи, оказался эскадрон САС, были необычными, а иногда и очень забавными. Погода стояла великолепная, и в море мы тренировались, бегая по палубам и по краю массивной лифтовой шахты в одних шортах и кроссовках. При этом свободные члены экипажа геев выстраивались в очередь, чтобы поглазеть на нас — в шутку, — так что, задыхаясь от бега, мы слышали доносившиеся от них комментарии типа: «О, а этот мне нравится!». Они думали, что все их рождественские праздники наступили одновременно. В конце концов, коммодору Данлопу пришлось попросить нашего командира, чтобы тот приказал всем нам во время тренировок носить верхнюю одежду и брюки, на том основании, что его люди становятся «слишком возбужденными».
Однажды вечером, во время путешествия на юг, несколько наших ребят играли в карты в судовом баре, когда к их столу подошел гражданский член экипажа. На нем была пара розовых штанов с фиолетовыми сердечками, пришитыми к заднице, и он явно был человеком, имевшим определенную миссию. Объектом его желания был один из наших ребят по имени Эл, чье худое лицо, орлиный нос и подстриженные волосы, а также тот факт, что он был очень мускулистым и чрезвычайно подтянутым, очевидно, делали его мечтой гея о рае. Оказалось, что два члена экипажа поспорили, кто первым закадрит Эла. Победил парень в розовых штанах, решивший в тот вечер попытать счастья.
— Здарова, Эл, — поприветствовал он, на что Эл поднял голову и без всякого выражения ответил:
— Привет, — и продолжил играть в карты. И тут мистер Похоть произнес:
— Я даю тебе свободу действий!
Эл пристально посмотрел на него.
— Послушай, солнышко. Ты начинаешь меня раздражать. Я служил в торговом флоте, так что отвали.
— Ах ты, животное! — сказал мистер Похоть, ничуть не возмутившись, и попятился прочь. Однако он не сдавался. После нескольких бутылок пива Эл пошел в гальюн — так моряки называют туалеты, — и тот последовал за ним. Наблюдая за человеком из САС, когда тот облегчался, Похоть заметил:
— Эл, ты ссышь как гангстер… Я хочу быть твоей подружкой.
К счастью для него, наш товарищ посчитал это настолько забавным, что просто протянул руку и взъерошил ему волосы. Мистер Похоть, наверное, еще неделю жил за счет этого жеста.
Мы провели на борту «Форт-Остина» пять дней, прежде чем встретились с передовым отрядом оперативной группы, состоявшим из эсминца «Энтрим» и фрегатов «Плимут» и «Эндьюранс» По счастливой случайности, когда разразился Фолклендский кризис, первые два корабля находились на учениях с Первой флотилией в средней Атлантике, и получили приказ присоединиться к «Эндьюрансу». Заскочив в Гибралтар для дозаправки и пополнения запасов, они затем на полной скорости направились на юг. Зайдя по дороге на остров Вознесения, где к ним присоединился танкер Вспомогательного флота «Тайдспринг», все три корабля после этого отправились