злодеев.
Я судорожно сглатываю. Сердце стучит у меня в ушах.
— Когда ты пытаешься понравиться сотням миллионов людей, — говорю я в конце концов, — они обретают над тобой контроль. Они контролируют то, как ты говоришь, как себя ведешь и как думаешь. Я больше не могла это выносить. Это чуть не убило меня.
Его глаза скользят по моему лицу, как будто он что-то ищет.
Внезапно раздается раскат грома, и я подпрыгиваю, когда крупные капли дождя начинают барабанить по оконному стеклу. Так полагаю, шторм наконец-то добрался до нас.
— Иисусе. — Я прижимаю руку к своему колотящемуся сердцу. — Это до чертиков меня испугало.
Кента не отводит от меня взгляда.
— С тобой все хорошо, — тихо говорит он, касаясь рукой моей щеки. Всё в моем теле замирает. Медленно он наклоняется вперед и прикасается своими губами к моим, как раз в тот момент, когда белая молния пронзает комнату.
Это самый нежный поцелуй, который у меня когда-либо был. Едва заметное прикосновение кожи к коже. По какой-то причине это делает его только горячее. Я хочу большего. Я мягко прижимаюсь к нему, но он отстраняется, оставаясь вне зоны моей досягаемости.
— Сиди спокойно, — тихо говорит он.
Я не двигаюсь. Я просто сижу и жду, мой пульс бешено колотится. Прошлой ночью я была главной, и мне это очень понравилось… но сейчас я хочу посмотреть, чего он хочет.
Чего он хочет, так это быть нежным.
Он протягивает руку и нежно касается пальцем моей ключицы. По коже пробегают мурашки, и мои глаза закрываются. Я чувствую его повсюду; его теплая рука касается моей, мягкий хлопок его футболки трется о мою грудь через одежду. Его губы снова касаются моих, и я ощущаю горячую сладость виски, которое он пил. Он оставляет легкий поцелуй на арке купидона[45], затем ещё один прямо под моей нижней губой. Я вздыхаю, когда похоть медленно поднимается во мне.
— Мне это нравится, — бормочу я, когда он осторожно раздвигает мои губы своими. Я чувствую его улыбку на своих губах.
— Думал, тебе нравится по-жестче, — бормочет он, поглаживая меня по руке. Я чувствую, как электричество пробегает по мне, когда все тонкие волоски на моей коже встают дыбом. — Ты казалась довольно настойчивой прошлой ночью.
— Ты мне нравишься, — говорю я. — Больше, чем я того ожидала. — Он издает тихий звук, его рот становится более требовательным. Чувствую, как в животе нарастает нетерпение, но игнорирую его, позволяя ему продолжать медленный и глубокий поцелуй. Он касается щеки, слегка наклоняя мою голову, а затем мягко прикусывает мою нижнюю губу, втягивая её в рот. Я задыхаюсь, прижимаясь к нему.
Крик разносится по всему номеру. Мои глаза расширяются. Я отстраняюсь, уставившись на дверь спальни для парней. Звучит так, будто внутри кого-то убивают.
Мэтт.
Глава 29
Брайар
Кента ругается и вскакивает на ноги, выбегая из гостиной. На несколько секунд я застываю, сидя диване. Я не уверена, что делать. Кто-то пробрался в номер? Мне нужно спрятаться?
Крики внезапно прекращаются, и я слышу, как Кента что-то бормочет. Его голос совсем не напуганный. Скорее… успокаивающий. Я соскальзываю с дивана и следую за ним в спальню. Когда я толкаю дверь, в комнате темно. Шторы раздвинуты, и я вижу, как снаружи бушует небо Лос-Анджелеса. Снова вспыхивает молния, освещая Кенту, стоящего над кроватью и тихо разговаривающего.
— Ты в порядке, чувак. Всё хорошо. — Раздается прерывистый всхлипывающий звук, и мое горло сжимается.
— Что с ним случилось? — требовательно спрашиваю я. — Он ранен?
Кента оглядывается через плечо.
— Брайар, с ним всё в порядке, тебе не обязательно это видеть.
Я игнорирую его, прохожу в комнату. Мэтт сидит на кровати, сгорбившись и тяжело дыша. Его рука вцепилась в подол рубашки Кенты, как будто он пытается удержать мужчину на месте.
— Что случилось? — спрашиваю ещё раз.
Кента вздыхает.
— Ничего. У него просто был ночной кошмар. В последнее время они становятся все хуже. — Его губы кривятся в насмешливой улыбке. — Миленький пережиток нашего прошлого в армии.
Мэтт отпускает Кенту и проводит тяжелой рукой по своим густым волосам. Он всё ещё одет в парадные брюки и мятую рубашку, его раскрасневшаяся кожа вся в поту.
— Брайар… — хрипит он. — Мне жаль.
Я пристально смотрю на него.
— За что? Ты обмочился в постели или что-то в этом роде? Всё в порядке, я не против иметь телохранителя, страдающего недержанием.
Он смотрит на меня, тяжело дыша. Жар поднимается по его шее и щекам. Он выглядит совершенно униженным, и я не знаю почему. Кента смущенно смотрит на меня, как будто ему неловко, что я здесь.
— Что? — требую я. — Почему ты так на меня смотришь?
Мэтт делает еще один глубокий вдох и опускает голову.
— Жаль, что тебе пришлось это увидеть.
Мой рот раскрывается в шоке.
— Жаль, что мне пришлось это увидеть? Что это, блять, значит? Видеть-то не особо тяжело. Мне жаль, что тебе пришлось это испытать.
Он качает головой, стыд написан на его лице.
Гнев пронзает меня.
— О, ради Бога, — бормочу я, топая вперед. — Можно мне тебя обнять?
Он моргает, замирая.
— Что?
— Объятие. Сомневаюсь, что в твоей жизни их было много, но я уверена, что ты слышал об этой штуке. Я хочу обняться.
Он ощетинивается.
— Мне не нужно…
— Это не для тебя, а для меня. Ты прав. Видеть, как тебе снится кошмар, было так травмирующе, что мне нужно утешение. Так будь им.
Он замирает на мгновение, затем неуверенно раскрывает объятия. Я забираюсь к нему на колени и сворачиваюсь калачиком у него на груди. Краем глаза я вижу, как Кента улыбается, закрывая за собой дверь. Я утыкаюсь лицом в потную шею Мэтта.
— Не извиняйся, ты, ебанный недоумок.
— Я думал, ты сука, — бормочет он, слегка касаясь рукой моей спины.
— Так и есть. — Я прижимаюсь щекой к его груди и хмуро смотрю на него. — Хороший человек не назвал бы тебя недоумком, не так ли? — Он натянуто улыбается, но всё ещё выглядит смущенным. Я расстроена. — Почему ты ведешь себя так пристыженно? У меня была паническая атака, и я, типа, валялась на полу общественного туалета у тебя на глазах. Из того, что я знаю о твоей старой работе, можно сделать вывод, что было бы более странно, если бы ты не был травмирован. — Я хватаю его руку и кладу её себе на голову. — Ты обнимаешься, как кукла. Погладь меня по волосам.
Он фыркает и запускает пальцы в мои волосы.
— В армии существует