Она улыбнулась от непритворного удовольствия при виде меня и сказала:
— Беатрис, милая! Ты выглядишь еще красивее, чем обычно. Это тебе следовало быть невестой, а не мне.
Я улыбнулась ей в ответ, но, смущенная ее словами, задумалась, кого из нас выбрал бы Гарри, имей он такую возможность.
— Что-нибудь случилось, Беатрис? — тревожно спросила Селия, поворачиваясь ко мне. — Ты кажешься такой встревоженной.
— Я думаю о твоем муже, — ответила я, надеясь этими словами стереть улыбку с ее лица. Я преуспела в этом даже больше, чем ожидала. Она побледнела так, что показалось, будто ее сердце совсем остановилось.
— Вы можете идти, мисс Хокки, — приказала она портнихе и уселась на подоконник, не заботясь о своем наряде.
— Ты поедешь с нами в свадебное путешествие? — спросила Селия, ее лицо буквально дышало тревогой. — Гарри прислал мне записку, благодаря за внимание к тебе, но ясного ответа не дал. Ты поедешь, Беатрис? Чем больше я думаю об этом, тем лучше понимаю, что не смогу остаться с ним наедине.
— Я обязательно поеду, — торжественно пообещала я, и ее лицо просияло.
— Боже, какое облегчение! — воскликнула она, отвернулась и прижала лоб к оконному стеклу. Она постаралась скрыть глубокий вздох, но я заметила, как побледнело ее лицо.
— Что-нибудь еще беспокоит тебя, Селия?
— Я уверена, что у меня что-нибудь не в порядке, — тихо сказала она. — Я думаю о… брачной ночи. Мы планировали уехать после завтрака в Портсмут и на следующее утро отплыть во Францию. Я не могу перенести мысль… — Она замолчала, и я прочитала беспокойство на ее юном лице. — Если это произойдет, — тихо выговорила она, — я бы предпочла, чтобы это было подальше от моего дома.
Я кивнула. Такие разговоры я считала ничего не стоящей чепухой, но могла оценить деликатность, когда встречала ее.
— Ты думаешь, что люди будут сплетничать о тебе? — понимающе спросила я.
— О, нет, — удивилась Селия. — Не обо мне, о Гарри. Я не хотела, чтоб его расстроили сплетни, если я вдруг не сумею вести себя как нужно.
Она действительно была просто прелесть! Испытывать такой страх, но думать при этом о других. Было очень приятно сознавать, что будущая хозяйка Вайдекра так ценит наше имя.
— Я уверена, что Гарри не станет огорчать тебя в первую ночь, — заверила я Селию, решив при этом, что свою первую ночь женатого человека Гарри проведет так, как должен был бы провести всю жизнь — со мной. — Я думаю, что мы будем путешествовать просто, как друзья, пока не прибудем во Францию.
Она виновато опустила глаза и кивнула. Я снисходительно обняла ее тонкую и гибкую талию, она благодарно прижалась ко мне щекой с еще непросохшей слезинкой. И тогда я почувствовала, что приникни она когда-нибудь к Гарри, вся моя страсть и любовь не удержат его. Ее хрупкое невинное тело больше подходило для любви такого человека, как мой брат, ее любовь могла бы вызвать в нем нежность и ласку.
После этого я быстро вскочила на ноги и поспешила переодеться. Когда я причесывалась перед зеркалом Се-лии, вошла леди Хаверинг.
— Ради Бога, Селия, сними свой подвенечный наряд, ты изомнешь его. — Селия виновато стала оправлять платье, а ее мать продолжала: — Я полагаю, девушки, вы побеседовали о предстоящем путешествии?
Я улыбнулась и присела в реверансе.
— Да, миледи, и я так благодарна Селии, что она меня пригласила, а маме за то, что та разрешила мне поехать.
Леди Хаверинг кивнула и продолжала с тяжелой самоуверенностью:
— Я вижу, что ваша мама позволяет вам ездить верхом одной.
Взглянув на свою серую амазонку, я могла только кивнуть в ответ и сделала попытку оправдаться:
— Видите ли, я не собиралась выезжать, но потом мне захотелось увидеть Селию и я не подумала, что меня кто-нибудь может увидеть.
— Неважно, — оборвала мои слова леди Хаверинг. — Но в мои молодые годы девушки не имели столько свободы. Ни одной из них не разрешалось скакать на лошади, даже в сопровождении ее жениха или брата.
Я поняла, что здесь, в Хаверинг Холле, прекрасно осведомлены о моих прогулках с Гарри, а потому неопределенно улыбнулась и ничего не ответила.
— Вам придется изменить свои манеры, когда вы начнете выезжать, — посоветовала мать Селии. Я улыбнулась.
— Мама не имеет намерения начать вывозить меня в свет.
— Мы могли бы взять вас в Лондон, — неопределенно пообещала она. — Если мы откроем Хаверинг Хаус в следующем сезоне для Селии и Гарри, вы могли бы приехать туда и тогда вы получите возможность быть представленной ко двору. Я, пожалуй, поговорю с вашей мамой.
Я улыбнулась и поблагодарила ее. Меня совсем не радовала перспектива уехать из Вайдекра, но следующий сезон был еще так далек.
— Какие ужасные новости о бунтах в Кенте! — переменила леди Хаверинг тему разговора.
— Я не слышала никаких новостей, — встревоженно сказала я. — Что же там случилось?
— Я получила письмо от друзей из Тернбридж Уэллс, — ответила ее милость. — Там были бунты и даже пожары. Но теперь, слава Богу, зачинщики арестованы.
— Эти истории повторяются довольно часто, — поспешила я успокоить встревоженную леди Хаверинг. — В этом году будет плохой урожай. Цены уже поползли вверх. Бедные голодают, некоторые из них собираются толпой и отправляются просить дешевого хлеба. Это случается каждый неурожайный год. Они скоро успокоятся, я думаю.
— Похоже, сейчас дела обстоят много хуже. Это прямо мятеж, бунт какой-то. Погодите-ка, я найду письмо.
Мать Селии полезла за письмом в карман, и я приготовилась услышать о ничего не значащих пустяках, но по мере того, как я узнавала его содержание, холодный страх все сильнее сжимал мои внутренности.
«Дорогая… гм, гм, а, да, вот… Я надеюсь, ваше графство не беспокоят такие мятежи, как те, которые произошли у нас в двадцати милях от Тернбридж Уэллса. Отчасти в этом, конечно, виновно правосудие, которое, оставляя их безнаказанными, утверждает чернь в мысли, что ей все дозволено.
Некий мистер Вулер, почтенный торговец, заключил контракт на продажу всего своего зерна на лондонском рынке, вместо того, чтобы, как обычно, продавать его в своем графстве. Он посоветовал сделать то же самое и другим джентльменам по соседству, которые также отправили свое зерно в Лондон, что, безусловно, является разумной и выгодной сделкой».
Я кивнула, прекрасно все понимая. Этот мистер Вулер организовал оптовую продажу зерна из целого графства по ростовщическим ценам в Лондоне. Они, разумеется, получили хорошие барыши, а то, что местные работники и мелкие арендаторы остались без хлеба, их мало заботило. Бедняки отправились к местным торговцам за зерном, и его отсутствие, конечно, взвинтило цену до небес, к дальнейшей выгоде землевладельцев. Несчастные, которые не могут покупать хлеб втридорога, вынуждены питаться одним картофелем или голодать.