Однако элементы номенклатурного подхода к назначению и перемещению кадров проявлялись значительно раньше. Так, в ноябре 1922 г. секретарь ЦК РКП(б) В. Молотов подписал циркулярное письмо партийным комитетам областного и губернского уровней, в котором некоторым образом упорядочивалось их влияние на расстановку и территориальное перемещение чекистских кадров. «ЦК РКП(б), — говорилось в письме, — вполне осознавая всю трудность работы органов ГПУ и малочисленность ответственных партийных работников в них, однако, в настоящее время не может обновить и в значительной мере пополнить новыми работниками их личный состав… Ввиду того, что за последнее время участились случаи, когда партийные комитеты на местах задерживают вызовы и перемещения сотрудников… ЦК признает необходимым: разрешить ГПУ самостоятельно (по ведомственной линии) производить без предварительного запроса, но с сообщением соответствующему губкому, переброски сотрудников — членов партии…»[466] Далее указывались конкретные должности, как то: начальники самостоятельных отделов и отделений, их заместители, помощники и т. д. (всего 15 наименований должностей). В примечании указывалось, что полномочные представители, начальники губернских отделов и их заместители перемещаются только с ведома ЦК РКП(б).
В конце 1923 г. в ГПУ из ЦК РКП(б) поступило секретное предписание, согласно которому было необходимо не позднее 5 февраля 1924 г. разбить весь личный состав на 10–12 групп, исходя из: 1) масштаба, характера и особенностей той или иной территории; 2) наличия руководящего стажа; 3) уровня образования. Все это требовалось для наиболее полного учета ответственных работников[467].
Задание ЦК было реализовано, и уже 19 мая 1924 г. в ОГПУ появился первый партийный документ, устанавливающий перечень должностей в органах госбезопасности, включенных в номенклатуру по линии Орграспредотдела.
Чекистскому руководству предлагалось не только основываться на списке должностей, но и своевременно сообщать о всех произошедших изменениях в штабах и структуре[468]. По линии Особого отдела ОГПУ к номенклатуре относились заместитель и помощник начальника отдела, а также начальник 1-го отделения и его заместитель, поскольку именно это отделение оперативно обслуживало все центральные учреждения военного ведомства. Персонально в список Учетно-распределительного отдела ЦК были включены начальник ОО ОГПУ Г. Ягода, его заместитель Р. Пиляр и два помощника — Л. Мейер и Л. Залин.
ЦК РКП(б) не только утверждал номенклатуру, но разрабатывал и реализовывал планы работы по изучению дел в кадровом вопросе. Учраспредотдел, к примеру, в мае 1924 г. непосредственно занимаясь руководящим составом особых отделов, принял решение пересмотреть личный состав окружных, фронтовых, армейских и дивизионных аппаратов и произвести ротацию кадров за счет переброски работников из центральных районов[469]. Надо полагать, такое пристальное внимание к особым органам не было случайным. Шла чистка Красной армии, и прежде всего центральных учреждений НКвоенмора и военных округов, от сторонников Л. Троцкого, и следовало разорвать связи, успевшие сложиться у чекистов и военных, чтобы они не влияли на ход чистки. Отдел ЦК рассчитывал заменить 10 начальников особых отделов разного уровня и 5 человек в самом аппарате ОГПУ[470].
Особенно показательна роль ЦК и Политбюро при разрешении ситуации, возникшей вокруг операций по бывшим офицерам (как ушедшим со службы, так и продолжавшим находиться в рядах РККА), проведенных чекистскими органами в Москве, на Украине и в нескольких других регионах.
Во второй половине 1930 г. и в первые месяцы 1931 г. в СССР было арестовано около 3,5 тысяч человек из названной выше категории граждан. Как показали результаты выездов инспекторских бригад ОГПУ на Украину и передопросов некоторых доставленных в Москву арестантов, многие бывшие офицеры давали свои показания под давлением следователей. Они оговорили себя, а также многих своих сослуживцев и знакомых, заявляя, что состоят членами разветвленной подпольной антисоветской организации.
Учитывая, что украинских чекистов всячески поддерживал первый заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода, группа высокопоставленных чекистов во главе с членом Коллегии и начальником СОУ ОГПУ Е. Евдокимовым решила воспользоваться вскрытыми фактами фальсификации уголовных дел для его устранения. И вот почему.
Председатель ОГПУ В. Менжинский тяжело болел и вследствие этого не мог реально руководить оперативной деятельностью органов госбезопасности. В этих условиях на первый план вышел Г. Ягода со своим «фельдфебельским» стилем руководства, не имевший к тому же практического опыта организации и проведения крупных операций. Однако Г. Ягода сумел уйти от персональной ответственности за реализацию решения Политбюро ЦК ВКП(б) о выселении кулачества и выдвинул на роль главного ответчика Е. Евдокимова.
Безусловно, что начатая против Г. Ягоды борьба подразумевала изменение расстановки сил в руководстве ОГПУ, в частности, — продвижение Е. Евдокимова на должность заместителя председателя.
Замыслам антиягодинской группы не суждено было сбыться. 25 июля 1931 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) И. Сталин предложил принять постановление о снятии с занимаемых постов всех членов группы, включая и начальника Особого отдела ОГПУ Я. Ольского. Против такого поворота в разрешении конфликта никто из членов Политбюро не выступил. Относительно Я. Ольского, вероятно, высказывались разные мнения, и окончательная редакция постановления в отношении его звучала следующим образом: «Освободить т. Ольского от обязанностей зав. особым отделом ОГПУ с оставлением его на работе в органах ОГПУ»[471].
Еще месяц он находился в резерве назначения, но в августе 1931 г. был откомандирован в ЦК ВКП(б) для дальнейшего использования в системе народного питания при Наркоме СССР[472].
Да и как могло быть иначе, если уже 10 августа Политбюро направило циркулярное письмо всем секретарям национальных ЦК, крайкомов и обкомов с соответствующей оценкой причин изменений в ОГПУ. «Эти товарищи, — говорилось в документе, — вели внутри ОГПУ совершенно нетерпимую групповую борьбу против руководства ОГПУ… они распространяли среди работников ОГПУ совершенно не соответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является „дутым“ делом… они расшатывали тем самым железную дисциплину среди работников ОГПУ… ЦК отметает разговоры и шушуканья о „внутренней слабости“ органов ОГПУ и „неправильности“ линий их практической работы как слухи, идущие, без сомнения, из враждебного лагеря и подхваченные по глупости некоторыми горе-„коммунистами“»[473].
По нашему мнению, изгнание из органов госбезопасности таких опытных оперативных руководителей, как Е. Евдокимов, С. Мессинг, Л. Бельский, Я. Ольский и И. Воронцов, большинство из которых ряд лет проработали в особых отделах ВЧК — ОГПУ, а также поддержка И. Сталиным и другими членами Политбюро линии Г. Ягоды и высокопоставленных сотрудников ГПУ Украины явились поворотным пунктом в оперативной и следственной работе. Путь к широкомасштабным репрессиям второй половины 1930-х годов был открыт. Личностей, способных хоть как-то противостоять откровенному «липачеству» и фальсификациям уголовных дел, в руководстве ОГПУ не осталось.
Их место, на основании специальных решений Политбюро и Орграспредотдела ЦК ВКП(б), заняли другие номенклатурные работники. Отдел кадров, к примеру, возглавил Д. Булатов, работавший до этого заведующим инструкторским отделом ЦК; заместителем председателя ОГПУ стал В. Балицкий (глава чекистов Украины). Начальником Особого отдела назначили главного вдохновителя массовой операции против военных (дело «Весна») И. Леплевского[474].
Первым заместителем председателя ОГПУ стал пришедший с партийной работы, никогда ранее не служивший в органах госбезопасности И. Акулов[475].
В рамках данного исследования стоит сказать еще об одном решении ЦК ВКП(б), определяющем номенклатуру должностей. При создании НКВД СССР в апреле 1934 г. Н. Ежов подготовил на подпись И. Сталину проект номенклатуры. Согласно указанному документу, по линии особых отделов решением Политбюро назначался и смещался с должности начальник Особого отдела ГУГБ НКВД, а решением Оргбюро — его заместитель и начальники отделений, а также начальники особых отделов военных округов и флотов[476].
С точки зрения повышения работоспособности и эффективности деятельности органов госбезопасности вопрос о персональных назначениях, перемещениях и освобождении от должности руководящих кадров являлся чрезвычайно важным. От того, кто стоит во главе органа либо линии работы, зависело очень многое. Достаточно вспомнить пример, когда сотрудники Особого отдела Кавказского фронта в своем письме в ВЧК высказались за скорейшую замену начальника отдела Н. Скрыпника, поскольку он буквально развалил аппарат, не желая вникать в оперативную и следственную работу[477].