из города, а мы, по обстоятельствам, кого хотим — выпускаем, кого хотим — нет. И спокойно ждем развязки ситуации. Детали предстоящей операции подробно изложены в плане, с которым будут ознакомлены только непосредственные участники, во избежание утечек, которые у нас, к сожалению, имеют место быть иногда.
— А вы при этом, просчитали реакцию России на происходящее? — прокряхтел со своего места начальник ГУРа Василий Бурба.
— Разумеется. Мы ее просчитали даже без учета нынешних обстоятельств.
— И что? — спросил Таран в свою очередь.
— Ничего, — почти безмятежно ответил Корнийчук. — С учетом нынешних обстоятельств — практически ничего.
— Поясните ваши выводы, — не унималась «служба бэспеки» в лице Бурбы (формально она подчинялась МО Украины, а на деле, практически никому, разве что послу США).
— А что тут пояснять?! Вывод, по-моему, и так достаточно очевиден. Русские не пойдут на обострение отношений ни с Европой, ни со Штатами. У них «Северный поток-2» висит на волоске и они боятся каждого дуновения ветерка со стороны коллективного Запада, который ищет любой повод, чтобы его застопорить, а лучше всего — закрыть. Штаты довели москалей до нервного тика своими еженедельными санкциями. И так дышащая на ладан экономика, в связи с последствиями, вызванными пандемией от COVID-19, во втором квартале, по предварительным прогнозам рухнет приблизительно на 12 %. Недовольные карантинными мерами массы готовы вот-вот взорвать страну изнутри. Уровень заболеваемости и не думает снижаться. Очереди за пособиями выстроились до Камчатки! Ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. А с учетом сегодняшних событий это выглядит более чем реально.
— Может тогда проще подождать немного, когда в России начнется полный развал и хаос, а не рисковать самим? — спросил кто-то из сидящих.
— Ни в коем случае! Репрессивный аппарат подавления, выпестованный прежним режимом, рано или поздно сможет решить эту проблему, как всегда, грязно и кроваво. Но в этом-то и кроется фатальная и неразрешимая дилемма для русских. Чем сильнее они будут проводить репрессии внутри страны, а это неизбежно при данных слагаемых, тем слабее будут их позиции на международной арене. И не забывайте, паны генералы, что каким бы не был новый режим, он будет крайне заинтересован в своей легитимации за рубежом, которую будет крайне сложно получить при агрессивности в международных делах. К тому же, русским сейчас предстоит как-то оправдываться за гибель высокопоставленных делегаций. И вы думаете, что на этом фоне они смогут себе позволить ввязаться еще в одну авантюру помимо уже существующей — сирийской? Да и честно говоря, им сейчас вообще будет не до этого. Они уже, наверняка, сейчас, рвут стулья из-под задниц друг у друга. И мы с вами будем свидетелями этой грандиозной подковерной битвы.
— Значит, вы убеждены, что никакой внятной реакции, на наши действия, с их стороны не последует?! — спросил Таран, слегка оттаяв от убаюкивающей информации о скором крахе «злочинных московлян».
— Почему же не последует?! Последует! Обязательно последует! Но, наверняка, с явным опозданием. И чем сильнее будет Россия в своем бессилии как-то повлиять на ситуацию, тем громче и воинственней будет ее вербальная реакция. Рупор Кремля и Смоленской площади[137] Мария Хазарова, грозно нахмурив бровки и потрясая своим кулачком, будет гневно метать громы и молнии, в нашу сторону, обвиняя в нарушении статус-кво, призывая всяческие кары на нашу голову. Но этим все дело и ограничится, — со смехом подметил Корнийчук и многие в зале поддержали его радостными возгласами и улыбками. — Я даже не исключаю, что они попытаются собрать экстренное заседание Совбеза ООН по данному поводу. Однако и это не сильно им поможет. Наши друзья и партнеры постараются «замотать» этот вопрос, а когда заседание состоится, а оно, к сожалению, не может не состояться, исходя из Устава этой замшелой организации, то его благополучно ветирует кто-либо из постоянных членов. Решения, разумеется, никакого не состоится, а время будет безнадежно упущено, потому что срок операции не займет более трех суток с момента ее начала.
— Ну, хорошо. Но все же, если несколько отойти от основной темы, то каковы все-таки ваши прогнозы о поводу того, кто займет главное кресло в Кремле? — поинтересовался Таран более из любопытства, нежели из-за необходимости.
— По части политических прогнозов — это не ко мне. У нас по этой части имеется аналитический отдел при Василии Васильевиче, — кивнул он в сторону Бурбы, — или на худой конец — Центр Разумкова.[138]
— И все же? — не унимался министр, решивший проверить способности оракула у начштаба.
— Кто будет председателем комиссии по погребению, тот и займет главное кресло. Во всяком случае, именно так всегда и происходило в Московии, — с сарказмом ответил он на вопрос. — Но если быть серьезным, то на мой взгляд, победу в борьбе за трон царя одержит бутинская креатура из сырьевых магнатов. Чечин с Мюллером, или если они не захотят светиться напрямую, кто-то из их ставленников. Если, конечно, сами Чечин с Мюллером прежде не перегрызутся. Во всяком случае и у того и у другого есть неплохие шансы на победу. За каждым из них стоят не только довольно хорошо оснащенные и многочисленные ЧВК[139], но и серьезные финансово-промышленные силы, как внутри страны, так и за рубежом — владельцы солидных пакетов акций этих двух полугосударственных концернов, руководимых ими.
— Ладно. Посмотрим, — снисходительно проговорил Таран, а затем, поерзав в кресле, сказал, — Я полагаю, и наверное тем самым выражу мнение всех членов расширенной коллегии, что план, представленный группой разработчиков под вашим руководством можно принять в целом.
Одобрительный гул почти трех десятков увенчанных большими погонами лиц был явным подтверждением сказанных министром обороны слов.
— Когда вы сможете приступить к реализации вашего плана?
— Медлить с реализацией никак нельзя. Время работает на наших противников. Но все зависит от двух факторов.
— Каких именно?
— Во-первых, мы должны согласовать план операции с нашими заокеанскими партнерами, иначе они просто не поймут нас…
— Проинформировать наших друзей, мы пожалуй поручим вам, Василий Васильевич, — проговорил Таран, глядя в сторону Бурбы, — ибо кому как не вам удалось завязать наиболее тесные и доверительные контакты с ними. Не так ли, Василий Васильевич?
— Я готов, — вскочил как мячик со своего места начальник ГУРа, но тут же замялся. — Только вот, воскресенье, не удастся ли это сделать в рабочем порядке?!
— Вы всерьез полагаете, что в Лэнгли[140] и Пентагоне[141] будут сегодня отдыхать?! — улыбнулся на его слова Корнийчук.
— Ясно. Прикажете выполнять? — вытянулся тот по стойке.
— Да.
— Вы упомянули два фактора, Сергей Петрович, — обратился министр к Корнийчуку.
— Да, — подтвердил тот и неожиданно тоже замялся.
— В чем дело,