река встанет, скованная толстым льдом. И вот тогда начнётся самое интересное. Охота на пушного зверя.
Вскоре после ужина, согретый чаем, пленник задремал, устроившись на брошенной у костра шкуре. Сам же Мишка позволял себе только дремать вполглаза, то и дело подкидывая в огонь хворост. Вздувшаяся река вполне могла утянуть вельбот, так что следить за своим транспортом ему придётся тщательно. Он так и просидел всю ночь. Но несмотря на все трудности, чувствовал себя отдохнувшим. Ко всему прочему, ещё и моросить перестало.
Быстро попив чаю, он снова дал пленнику возможность привести себя в порядок и, усадив его в вельбот, столкнул посудину в воду. Мотор звонко затарахтел, и связка бодро побежала дальше. К посёлку они подошли в полной темноте. Уже привычно пришвартовав вельбот к причалу, Мишка достал из мешка несколько выделанных шкур и, накрыв пленника, сообщил:
— Спи. Утром всё закончится.
— Почему не сейчас?
— Поздно. Все уже спят. Да ты не торопись. Успеешь ещё тюремным воздухом надышаться. Лови момент, пока есть возможность.
— Ты упускать хороший возможность стать очень богатый, — сделал очередную попытку псевдосвященник, постукивая от холода зубами.
— Я постараюсь это пережить, — ответил Мишка в их стиле.
Проверив верёвки и убедившись, что так просто пленнику не развязаться, парень быстро устроил себе лежанку из шкур и, накрывшись сверху дождевиком, спокойно уснул. Но каждый час он открывал глаза и, подняв голову, осматривался. Негромкое похрапывание пленника говорило само за себя. Убедившись, что всё в порядке, Мишка засыпал снова. Едва рассвело, он поднял своего подопечного и, развязав ему ноги, повёл в посёлок.
Полковник Белецкий, увидев у ворот эту странную процессию, не поленился лично подойти и узнать, кого на этот раз приволок неугомонный охотник.
— Вот, Александр Ефимович, Владимиру Алексеевичу клиента привёл. Передайте, сделайте милость, — улыбнулся Мишка, подталкивая к нему связанного человека. — И ещё. Недалеко от моей заимки наши с вами друзья банду хунхузов положили. Семь рыл. Поверите на слово или в следующий раз вам их головы привезти? Или просто ушами обойдёмся? Я могу, вы только скажите.
— Да господь с вами, Миша! — замахал руками полковник так, словно от пчёл отмахивался. — Передайте вашему другу мою благодарность и заверение, что все договорённости с ним в силе. Весной пусть гостинец ждёт, — закончил он, жестом приказывая подбежавшим караульным забрать пленника.
— Ну и слава богу, — улыбнулся парень. — Пойду я. Дел ещё выше головы.
Улыбнувшись в ответ, полковник кивнул, и Мишка, круто развернувшись, широким шагом направился в сторону деревни. Он успел добраться до места и застать соседа дома, чтобы одолжить телегу. Дальше всё пошло по накатанной. Запрячь в оглобли Монгола, подогнать телегу к причалу, загрузить в неё бочонки с лодки, и обратно в деревню. Начинал Мишка обычно с запасов для семьи вдовы Марфы. Так было проще.
Отдал всё, что собирался, и больше к этому вопросу не возвращаешься. А вот то, что приготовил для себя, он перевозил в определённом порядке. Привозил, разгружал, и снова отправлялся грузить. Разносить и расставлять он будет потом. Но сначала, разгрузив лодки, нужно было договориться с лодочным мастером. Поставить их на зимовку. Так что пахал парень в поте лица, таская тяжеленные бочонки, мешки и рулоны шкур.
Полусонная Глафира, услышав во дворе стуки и мат парня, выскочила во двор с одной нижней рубашке, накинув только шаль на плечи. Увидев её, Мишка уже привычно посоветовал ей не голосить и, обняв, отправил одеваться, попросив затопить баню. Закончил он разгрузку только к обеду и, перегнав лодки к причалу лодочной мастерской, отправился отдыхать. Точнее, раздавать гостинцы.
Маленькая Танюшка, забравшись ему на руки, с любопытством совала свой носик во все мешки и узлы. Не выдержав, Мишка первым делом вручил ей небольшой туесок с осенним мёдом в сотах и, научив, как его правильно есть, усадил за стол. А сам принялся перетаскивать бочонки в ледник, попутно поясняя, в каком что лежит. Глафира, слушая его, только ахала и хваталась за голову, а узнав, что столько же припасов было уже отдано её подруге, ухватила парня за уши и крепко расцеловала.
Рассмеявшись, Мишка быстро закончил с переноской и, втащив в дом всё, что планировал использовать для улучшения быта, устало присел на лавку. Глафира, присев рядом, растерянно оглядела кучу всяких укладок и, повернувшись к нему, испуганно спросила:
— Это что ж такое, сынок?
— Это всё для нас, мама Глаша. Вон в тех мешках пух на перины. Гусиный, утиный да глухариный. В этой вязке шкуры на стены да на пол. Изба старая, из щелей поддувать начало. В общем, собрал всё, чтобы нам теплее было. А у вас тут как дела?
— Живы, и слава богу, сынок, — улыбнулась Глафира, странно потупившись.
— Так, — насторожился Мишка. — Мама Глаша, ты врать не умеешь, так что лучше и не начинай. Рассказывай, что случилось, — потребовал парень.
— Да и не знаю, как сказать, — тихо вздохнула женщина. — Я тут давеча на торг ходила, так купцы, как меня завидят, так сразу цену в сам-три вздувают. А сами глаза прячут.
— Что, все? — не понял Мишка.
— Так я ж местная, сынок. Да и они все, почитай, тоже, — грустно кивнула тётка.
— Вот даже как, — мрачно выдохнул парень. — Кажется, я знаю, чья это работа. Всё не уймётся никак. Ладно. Подумаю, как им сала за воротники залить.
— Да ты что, сынок?! — вскинулась Глафира. — Ты ж так всю торговую гильдию против нас настроишь.
— Значит, не будет в посёлке гильдии, — мрачно прошипел парень. — Достали, твари.
— Перетерпи, Мишенька. Зима пройдёт, а как станут они пушнину скупать, так про все сговоры и забудут.
Своя-то мошна важнее, — попыталась мудро втолковать ему женщина.
— А муку, чай, специи всякие где брать станем? — повернулся к ней парень. — Хотя по снегу можно будет и на соседнюю станцию съездить.
— Вот видишь. Решаемо всё и без драки, Мишенька, — закивала Глафира.
— Ладно. Подумаем, — взяв себя в руки, кивнул Мишка. — Во! Вспомнил. Я ж вам с Танюшкой обновы привёз.
Вскочив, Мишка выхватил из кучи баулов кожаный мешок и, развязав горловину, вынул из него роскошную волчью доху. А к ней — причудливо вышитые пимы.
— Примерь, мама Глаша.
— Господи, сынок! Неужто мне? — растерянно ахнула Глафира. — Это ж всё больших денег стоит!
— Ты издеваешься? — возмутился Мишка. — Какие деньги? Мне ханты это всё как отдарок за гостинцы сшили. Их выделки шкуры и сшито ими. Я только женщину на тебя фигурой похожую показал. И с Танюшкой так же. Пальцем показал, остальное, они сами сделали.
С этими словами он достал из другого мешка