— Охренела совсем? – реву, как медведь-шатун. Вгорячах вскакиваю из-за столика и ухожу на кухню. Глаза застилает красная пелена. Пять мужиков за месяц! Пять чужих членов побывали в моей Колючке! Я, конечно, предполагал, что она ударится во все тяжкие, но чтобы до такой степени…
Задавая дурацкий вопрос, в глубине души я рассчитывал на то, что Лерка не признается. Или, по крайней мере, стыдливо пискнет: «Один». Но она удивила, так удивила.
— А чего ты ждал? – Лера тащится следом за мной. - Что я уйду в монастырь? Буду рыдать по тебе сутками? Ты мне, *лядь, сердце вырвал и прошёлся по нему кирзовыми сапогами!
— Я не ношу кирзовые сапоги, - фыркаю раздражённо.
— Остроумно. В стендапе не пробовал подрабатывать? – язвит она.
— Ладно, Лер. Закрываем тему. Не хочу знать подробности, - устало провожу рукой по волосам.
Я услышал больше, чем был готов. Мне теперь вовек не перестать думать о том, как в мою девочку засовывали свои херы какие-то левые мужики. А я ещё от Орлова пытался её уберечь. Неизвестно, что хуже: знать в лицо того, кто трахал твою бабу, или понятия не иметь. Я за честность в отношениях и всё такое, но видит Бог, бывают случаи, когда неведение – благодать.
— Если бы ты не повёл себя, как последний козёл, никаких подробностей бы не было! – с жаром выкрикивает Валерия.
— Согласен. Сам виноват, - признаю ошибку. Во рту чувствую горечь, будто хину жую. Я действительно не имею права ничего предъявлять девчонке. Не отпустил бы её, она не топила бы свою обиду и боль в алкоголе, не скакала бы с члена на член. Мне хватает здравомыслия понять причину её *лядского поведения, хотя внутри всё кипит от ревности.
— Мама знает, где ты? – уточняет Лера после короткой паузы.
— Нет.
Колючка каменеет. Её лицо искажается в болезненной гримасе.
— Так значит, это прощальная гастроль? Решил оторваться перед свадебкой? Натрахаться вдоволь? А про любовь разводка была, да? Ты всё на**здил? – с каждым последующим вопросом Лера повышает тон. Последние фразы она выкрикивает, как буйнопомешанная.
— Нет. Я не сказал Ольге, куда еду, потому что не был уверен, что ты не погонишь меня грязными тряпками.
— Ох*енно! – истерически хохочет девчонка. - Как всегда прагматизм на первом месте!
Я не ведусь ни на крики, ни на приступ истерики. Подхожу к Валерии и беру её за плечи. Слегка встряхиваю, чтобы вернуть в адекватное состояние. Заставляю посмотреть мне в глаза.
— Лер, ты хочешь быть со мной? – спрашиваю спокойно, но жёстко.
— В качестве кого? – она часто дышит. Сверкает своими аметистовыми глазищами в пол-лица. Кажется, вот-вот разревётся.
— Просто скажи: да или нет?
— Да, - её голос звучит уверенно.
Отпускаю Колючку. Перевожу дух. Главные слова сказаны. Остальное – детали.
— Когда вернусь домой, поговорю с Ольгой. Отменю роспись и съеду из вашего дома.
— И что будет дальше? - Лера присмирела и присела рядом со мной на стул.
— Дальше зависит от тебя. Захочешь, можешь переехать ко мне. Не захочешь, будем встречаться.
— Вот так просто? А как же бизнес и договорённости с моей матерью? Я сейчас не об устных, а о реальных. Я знаю, что она на тебя доверенность оформляла на фирму и…
— Это мои проблемы. Я разберусь с ними сам.
— Тогда я поеду назад с тобой, - заявляет твёрдо.
— Не боишься? Не хочешь переждать здесь, пока всё уляжется? – беру Колючку за руку и слегка сжимаю её тонкие пальчики.
— Нет. С тобой я ничего не боюсь.
Лера залезает ко мне на колени. Обвивает за шею руками и целует в губы.
Маленькая, похудевшая. Моя девочка пахнет солнцем и морем. Душистыми персиками. Мятой и сладковатой травкой. Я схожу с ума от этого коктейля. Чувствую себя счастливым пацаном. В кои-то веки разум не спорит с сердцем. Возвращается ощущение спокойствия и чего-то правильного. Как в те дни, когда мы с Валерией жили вместе.
Мы снова занимаемся сексом. Или теперь это нужно называть «любовью»? Сначала сидя на стуле, а потом прямо на кухонном столе. Раскладываю Леру перед собой. Любуюсь её загорелой золотисто-медовой кожей. На ощупь она шелковая.
В очередной раз целую татуировку внизу девичьего живота. Надо же! Набила моё имя. Вернее, прозвище. Не суть. Никогда не страдал завышенным чувством собственного величия, а сейчас прусь, как кот от валерьянки, потому что молодая девчонка пометила себя мною. Добровольно заклеймила. Собственник во мне ликует. Ведь каждый мужик, который был с Валерией, видел, что она принадлежит мне.
Забрасываю её ноги себе на плечи. Глубоко вхожу, наблюдая за реакцией Колючки. Она протяжно стонет. На лице – блаженство. Провожу рукой от шеи до лобка. Ныряю пальцами между скользких складок. Растираю клитор, не переставая ритмично двигаться в тугой горячей женской сердцевине.
Лера закатывает глаза от удовольствия. Её тело покрывается испариной. Изо рта вырываются нечленораздельные возгласы. Музыка для моих ушей.
Была ли Колючка такой же громкой, когда её трахали другие? Дрожала ли от их прикосновений, как от моих? Кончала ли с ними так бурно, как со мной?
Я должен пресечь на корню эти грёбаные мысли. Они грызут моё нутро, как тысяча взбесившихся крыс. Лера не виновата. Она залечивала раны, как могла. Раны, которые я ей нанёс своим цинизмом и нежеланием признавать очевидное. Всё знаю. Всё понимаю. Однако вопреки логике во мне просыпается ревнивый зверь.
Срываю Валерию со стола. Разворачиваю к себе спиной и опрокидываю грудью на столешницу. Приподнимаю за бёдра и насаживаю на член. Врезаюсь резче, отрывистее. Подсовываю одну руку под тело Колючки и по очереди сжимаю груди. Кручу соски.
Стоны Леры перерастают в крики. Внутри у неё всё пульсирует. Малышка кончит с секунды на секунду.
Второй рукой собираю рассыпавшиеся по спине длинные волосы. Наматываю их на кулак и тяну Валерию к себе. Она максимально прогибается.
— А с другими ты тоже кричала от кайфа? Кончала с ними? – рычу на ухо.
— А ты? – огрызается Колючка, несмотря на то, что находится на грани оргазма.
— А я никого не трахал, кроме… - осекаюсь. Полный треш обсуждать с Лерой мою половую жизнь, учитывая, с кем я её вёл.
— Ну так что? – не сдаётся девчонка. – Тебе было с ней хорошо?
—