Она такого не заслуживает.
— Надолго?
— Дней на пять, может, на неделю.
— Я с тобой поеду. Погуляю по магазинам, по музеям, - мечтательно произносит Ольга.
— Не, плохая идея. Я буду занят всё время. К тому же, проект с реставрацией музей только начался. Надо кому-то из нас контролировать его.
— Пять дней как-нибудь обойдутся без нас, - не сдаётся Русакова.
— Оль, не надо со мной ехать, - произношу жёстко. – У меня в Москве будут сплошные встречи с мужиками со всеми вытекающими. Ночные посиделки в ресторанах, сауны и так далее.
— У тебя какие-то проблемы? - она как-то странно смотрит на меня. То ли подозрительно, то ли обеспокоенно. Будто пресловутая женская интуиция ей подсказывает, что грядёт писец.
— Нет. Наоборот. Хочу обсудить пару выгодных проектов, - невозмутимо вру.
— С москвичами? – Ольга удивлённо выгибает бровь. В голосе звучит недоверие.
— Да.
— Смотри, Вадим, осторожнее. Русаков тоже вёл дела в столице. Для него это плохо закончилось.
В тоне Оли слышу не просто предупреждение, а скрытую угрозу. Умом я понимаю, на что намекает Русакова. Мол, на чужой каравай рот не разевай. В московских проектах крутятся слишком серьёзные люди и бабки. Перейдёшь кому-нибудь дорогу, и тебя «закажут», как сделали это с Андреем. Однако почему-то кажется, что посыл Ольги с двойным дном. И говорит она не совсем о бизнесе.
— Я знаю, что делаю, - награждаю её долгим уверенным взглядом.
Глава 29
Валерия
Звонок домофона нарушает дневной сон. Кого это принесло в сиесту? Сейчас самая жара на улице. Любой нормальный испанец дремлет, обдуваемый вентилятором, или чилит там, где есть кондиционер.
— Кто? – недовольно бурчу в трубку.
— Это я, - раздаётся голос Арса.
Меня простреливает молнией от макушки до пяток. Всё. Приплыли тапочки к дивану. Или я перекурила. Или белочка пожаловала собственной персоной. Других вариантов объяснить слуховую галлюцинацию просто нет.
— Валерия, открой, - снова слышу знакомый баритон.
Становится страшно от осознания того, что я поехала кукухой. Тело покрывается холодной испариной.
Но ведь алкоголики не понимают, что у них делирий. И торчки воспринимают свои глюки, как реальность. А я всё-таки соображаю, что Вадима не может быть в Испании.
Ладно. Пусть так. Нажимаю на кнопку на домофоне. Если через пару минут не увижу Арса на пороге, больше ни капли спиртного в рот не возьму.
Однако в завязку уйти мне не суждено. Лифт звякает, оповещая, что приехал на этаж. Двери распахиваются.
— Привет, Колючка! – Арсеньев светится своей обаятельной мальчишеской улыбкой.
— Какого… - будто в замедленном кадре фильма наблюдаю за Вадимом, который заходит в квартиру.
— **здец, как я по тебе соскучился, - он бросает дорожную сумку на пол. Сгребает меня в охапку. Шумно и жадно вдыхает воздух у моего виска. Зарывается лицом в растрёпанные волосы.
Не… Неее… Нет! Галюны не бывают такими. Они не пахнут дорогим одеколоном. Они не сжимают до хруста в костях. От них не исходит жар как от Мартеновской печи. И совершенно точно они не накрывают рот наглым поцелуем.
— Какого хрена ты здесь делаешь?!! – укусив Арса за губу, с силой отпихиваю его от себя.
— Я же сказал, что соскучился, - он хмыкает, стирая подушечкой большого пальца выступившую капельку крови на нижней губе.
— Нет, - отступаю на пару шагов назад. – Нет! – мотаю головой.
Горло сжимает удушающий спазм. Сердце взрывается от бешеного напора крови.
— Уходи! Проваливай! Исчезни! – воплю, окончательно слетая с катушек.
— Лер, я люблю тебя.
Зажимаю уши руками. Это слишком жестоко. Даже для алкогольного бреда. Ад какой-то. Чистилище натуральное! Мне снова невыносимо больно, как в тот день, когда Вадим сказал, что идёт с моей матерью подавать заявление в Загс. Не успеваю сдержать слёзы.
— Малыш, успокойся! – Арс крепко прижимает меня к себе и удерживает несколько минут, пока длится моя истерика. Все попытки вырваться из его объятий бесполезны.
Мы садимся на пол прямо в прихожей. Вадим гладит меня по голове, по спине.
— Девочка моя маленькая, прости, - шепчет он. – Я ошибался. Я был мудаком. Прости меня, пожалуйста.
— Ты и сейчас мудак, - всхлипываю у него на груди.
— Вероятно. Но я влюбился в тебя, Лерка, понимаешь? – в его голосе столько обречённости, даже сожаления. Наверное, такому мужику, как Арсеньев, нелегко признавать свои ошибки и ещё сложнее говорить о чувствах. Я уже давно поняла, что он не сентиментальный. Сотканный из титана и кремния. Все эмоции держит в себе. Не умеет открываться.
— Скажи ещё раз, - требую.
— Обязательно скажу. Позже, - обещает Вадим, отрывая меня от своей груди. С нежностью заглядывает в глаза. Улыбается. Вытирает мокрые дорожки от слёз с моего лица сначала пальцами, а потом губами.
От каждого неторопливого прикосновения Арсеньева внутри возникает искрящееся сияние. Оно такое яркое, словно все феи мира одновременно взмахнули волшебными палочками. Мозги превращаются в расплавленный мёд. Меня кружит в тёплом водовороте магического эликсира счастья. От него в душе распускаются диковинные цветы, прямо как в калейдоскопе. Становится невозможно хорошо. И уже всё равно, реальность это или происходящее лишь прекрасная иллюзия. Даже если так, то хочу жить в ней вечно.
Отвечаю на поцелуи, на чувственные поглаживания мужских рук. Залезаю под футболку Арса и вожу кончиками пальцев по его торсу. Он жёсткий и неимоверно горячий. Обжигающий просто.
Вадим накрывает ладонью мою грудь. Аккуратно сдавливает её. Очерчивает подушечкой большого пальца сосок. Мычу от удовольствия, уткнувшись в шею Арсеньева.
— Покажешь мне спальню? - тихо просит он.
Встаю на ватные ноги и, пошатываясь, веду гостя в комнату. Там мы быстро избавляемся от одежды. Не отрываясь друг от друга, падаем на кровать.
Арс зацеловывает мою шею, ключицы, плечи. Играет с ноющими вершинками груди. Добравшись губами до живота, Вадим застывает.
— Что это? – поднимает на меня офигевший взгляд.
— Татушка, - отвечаю так, будто это мелочь. Безделица, которая не несёт глубокого смысла. Хотя, разумеется, на деле всё обстоит иначе.
В один из дней своего бурного испанского загула, я отправилась в тату-салон и набила слева вдоль бедренной косточки витиеватую надпись «Арс». Рисунок получился красивый и далеко не маленький.
— Зачем? – севшим