Сагатар тряхнул головой, отгоняя прочь солнечный образ хрупкой девушки.
— Но если бы не та моя истерика при всём честном дворе и просьба немедленно оживить маленького грифона, привезённого отцом из горного государства в мой день рождения, возможно, это можно было скрыть от родителей, а самое главное — от общественности. — Он поднял голову и посмотрел на друга. — Да, возможно, я не должен винить себя… Но я виню!
— Такое просто невозможно скрыть. Рано или поздно всё равно стало бы известно, что дочь Адавара-Разрушителя созидает жизнь. Ты знаешь наши законы — никакого смешения! Мы храним чистоту крови и от этого становимся только сильнее.
— Законы. Законы! Кто придумал эти законы? — в сердцах проговорил Сагатар. — Мы сами же их и придумали.
— С грохотом поставил пустой бокал на стол. — А ведь раньше даже не существовало такого понятия, как «чистота крови». Каждый нёс в себе и частичку Света, и частичку Тьмы — это ведь две неотъемлемые стороныодного целого.
— Это было очень давно, — тихо проговорил Царкиил. — Сейчас мы живы благодаря этим законам.
— Однако Светлой Империи такие законы не понадобились, насколько я знаю, там вполне уживаются Свет и Тьма, и никто не подвергается гонению за то…
— Так там нет и той Тьмы, что на протяжении веков год за годом разрушает наши земли, — прервал его Царкиил, поднимаясь с кресла и направляясь к другу. — Ты лучше скажи, как мне лучше поступить?
— Найди её, — твёрдо проговорил Сагатар, глядя в черноту глаз друга. — И помоги выжить. — Видя, как кивнул Царкиил, добавил: — И ты сам понимаешь, задача будет не из простых. Мой отец одержим «чистотой крови» нашего рода.
Царкил набросил капюшон. Выпрямился.
— Я сделаю всё, что в моих силах.
— Царкиил, как её зовут? — небрежно спросил Сагатар, снова приступая к подписанию бумаг, лежащих на столе.
— Эвелин, — ответил он, удивлённо рассматривая друга, потом улыбнулся и добавил: — Эвелин Олд’Макграт Сен’Ревилью. — Он подошёл к месту, где открывался портал. — И она несёт в себе как Свет, так и Тьму. — Видя, как дёрнулся Сагатар, в немом изумлении поворачивая голову в его сторону, усмехнулся. — Так записано в великой книге Теней. И, кстати, твой отец об этом прекрасно знает. Вот только верит ли? — Он шагнул в портал.
Уже несколько дней отряд во главе с Илиодором Дефф’Олдманом скрывался в лесу неподалёку от летней резиденции Императора. В это укромное место, скрытое от посторонних глаз скалистым выступом, их отвёл один из Сынов Ночи. Чтобы обошлось без неприятных сюрпризов, его побратимы внимательно следили за подступами к лесу и за дорогой, ведущей к императорскому дворцу, точнее, за теми, кто въезжал туда и выезжал оттуда. Время от времени к охотникам присоединялись люди из отряда Илиодора.
— Я всё же не понимаю, зачем это нужно было? — спросил Старкард, помешивая догорающие в костре угли. В его тёмных зрачках плескались отражения искр. Треснули ветки. Так не ходят в ночном лесу. Так предупреждают, что возвращаются свои. Он поднял голову и проследил за Изаром, только что появившимся на поляне вместе с ночным охотником. Недовольно покачал головой. Перевёл взгляд на Илиодора. — Вот объясни, зачем мы здесь?
Илиодор посмотрел на наставника и твёрдо ответил:
— Мы ждём. — Видя, как у Старкарда при таком заявлении приподнялись брови, решил объяснить, чтобы упредить следующий вопрос: — С самого начала для меня стала потрясением новость, что девочку выкрали по приказу её же дедушки и пытались, оказывается, ещё и убить. Потом я решил всё же увидеть того, кто так сильно желает смерти своему отпрыску лишь потому, что это, видите ли, претит их законам о «чистоте крови». — Он поднялся со своего места и подошёл к костру. — Затем у меня была твёрдая уверенность в том, что я смогу уговорить его помочь мне, но, когда мы получили отказ, мне стало важно понять его мотивы. — Илиодор уставился на догорающие угли в костре. — И теперь, сложив все «за» и «против», я знаю — с моим приездом и заявлением, что она жива, он снова возобновит попытки найти её. Вот посмотришь, он проведёт ритуал на крови, в котором отказал мне, и отправит убийцу по её следу. — Старкард перестал помешивать угли и весь подобрался, внимательно вслушиваясь в то, что говорил Илиодор. — А мы пойдём по следу убийцы.
— Значит, охота началась? — в предвкушении спросил Старкард.
— Да, друг, мой, — согласился Илиодор не столь радостно, как хотелось бы. Сердце сжимала тревога за ребёнка, которому в этой охоте была отведена самая незавидная роль.
Глава 16. Темнота. Пустота. В ней нет ничего, даже меня. Как страшно не быть!
Возвращение Джим приходила в сознание и снова впадала в беспамятство. Выныривала на короткое время из темноты и снова погружалась в её пучины. Сознание разрывалось между Светом и Тьмой, а тело не слушалось. Как ни старалась, не могла вспомнить, кто она и что происходит, где находится и почему, а иногда, как вспышка, перед глазами начинали мелькать разные образы, и тогда Джим становилось страшно, она начинала метаться и стонать. В такие моменты, на тот краткий миг, когда открывала глаза, она видела перед собой обеспокоенное лицо Шельги Араи. Иногда рядом сидела Алисия и безутешно плакала. Очень хотелось её успокоить, сказать, что всё будет хорошо, но на это не было сил. Очень часто Джим видела себя со стороны, как будто смотрела в чужой незнакомый мир, но при этом не испытывая каких-либо чувств или эмоций. Иногда она видела возле себя Цитариуса Инариона, а иногда с ней подолгу сидел Кайдан Орадус, кажется, ещё видела Диирде’Грама, но особо уверена в том не была. Она безразлично наблюдала, как ниоткуда появлялся «чёрный плащ», брал стул и садился возле кровати. Подолгу находился рядом и что-то тихо шептал под нос. От его шёпота Джим становилось плохо. Он мешал ей погружаться в темноту, не давал забыть, кто она, заставлял возвращаться и чувствовать своё тело, прислушиваться к звукам его голоса и вспоминать. Однажды ей даже показалось, что он её увидел. Адагелий Оторонталий резко обернулся и посмотрел прямо на неё.
— Ах, вот оно что, — проговорил он в пустоту непонятно для кого, отвернулся и с ещё большим усердием начал проговаривать непонятные слова.
По ночам она видела рядом лицо Арникуса. Он сидел в одной и той же позе, облокотившись о кровать, сцепив тонкие пальцы в замок и опустив на них подбородок. Он подолгу смотрел на Джим, боясь хотя бы на мгновение отвести взор в сторону. Его тело переставало шевелиться, он замирал и чутко прислушивался к каждому её вдоху. Его лицо в полумраке казалось неживой маской, грустные глаза совершенно не моргали, а белоснежные волосы неестественно мерцали в лунном свете. Он выглядел уставшим и расстроенным. В один из таких моментов Джим смогла протянуть руку и коснуться его. «Ты ведь живой?» — едва смогла выговорить она, а может, лишь только хотела это спросить. Но, видно, Арникус всё же понял, что её тревожило, потому что ответил: «Конечно, живой. Что со мной может случиться?» Приблизил к ней своё лицо и твёрдым голосом проговорил: «Никогда больше так не делай! Слышишь? Никогда!» Надо отметить, что это выражение он повторял довольно часто, только с разной интонацией и выражением лица. На что Джим обычно кивала и тут же засыпала счастливой.