мы тебя Матерью рода, Оля тебе своё место с удовольствием бы уступила.
Ольга незаметно поморщилась, но промолчала.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался я. — Я не готов стать матерью. И вообще — я женат, и моя жена предпочитает видеть меня в роли мужчины.
— А каких именно родственников ты имеешь в виду, Кеннер? — спросила Ольга.
— У меня их не так уж много, — пожал я плечами. — Вы, Хомские, Тирины.
— А Тирины-то каким боком тебе родственники? — не поняла она.
— По линии Кеннера Ренского, — пояснил я.
— Он про тех, которых Алинка от деда нагуляла, — уточнила Стефа.
— Ах, эти! — презрительно сказала Ольга. — Я бы побрезговала их в родственники записывать.
— Ну так я и сам сын изгнанницы и неизвестного отца, — хмыкнул я. — Не мне воротить нос и рассуждать о происхождении.
Обе заметно смутились.
— Ярин твой отец, Кеннер, — вздохнула Стефа. — Не веришь Ольге — мне поверь. Или у матери, наконец, спроси.
— Если даже и так, я предпочитаю этого не знать, — откликнулся я. — Лучше уж неизвестный отец, чем такой.
— Ну насчёт этого ты матери претензии предъявляй, — усмехнулась Ольга. — Она его выбирала, не я. Я-то как раз видела, что он из себя представляет. Он же ни секунды не колебался, когда от Милы отказывался. Думаешь, это я его заставила? Да мне на него вообще наплевать было.
Теперь уже я почувствовал смущение.
— А почему ты сам не хочешь участвовать, Кеннер? — спросила Стефа.
— Потому что мне от них ничего не нужно, — честно ответил я. — Они, конечно, ранили моего человека, но не со зла, а по глупости. Это недостаточный повод, чтобы устраивать бойню, меня вполне устроит разумная вира. Когда мои родственники что-то с Греков получат, я с ними помирюсь, а дальше князь пусть сам свои махинации проворачивает.
— Думаешь, князь такому обрадуется?
— Я могу оказать ему услугу, а бегать по поручениям не собираюсь. Вот примерно на этой границе я и хочу остановиться.
Обе глубокомысленно покивали.
— А кто ещё участвует? — поинтересовалась Ольга.
— Я с вами первыми говорю. Думаю, Алина за эту возможность обязательно ухватится. Насчёт Хомских пока не знаю. У нас с ними ещё не настолько близкие отношения, мне трудно судить, что они хотят.
— Значит, с Хомскими ты решил помириться? — как бы невзначай поинтересовалась Ольга.
— Так я с ними и не ссорился, — ответил я. — Ссорились моя мать с Путятой, но я не моя мать, а Беримир не Путята.
— Милослава Путяту вылечила, — с намёком заметила Ольга.
— Да, я её об этом попросил, — признал я. — Чтобы наладить отношения с Хомскими. Не сказать, что она легко согласилась, но я всё же смог найти аргументы.
— Находить аргументы у тебя довольно ловко получается, Кеннер, — согласилась Стефа, и они с Ольгой дружно усмехнулись.
— Скажи, Кеннер, — заговорила Ольга, — вот представим, что ни Тирины, ни Хомские не захотели участвовать — что тогда? У нас одних сил для Греков маловато.
— Я мог бы, конечно, просто взять с Греков виру и на этом закончить, — подумав ответил я. — А князю объяснить, что защитников не нашлось. Но это не очень хороший вариант, потому что князь легко найдёт мне защитников, и мы оба это знаем. Так что в таком случае мне всё же придётся повоевать — или вместе с вами, или без вас на княжеских условиях. Ну или вместе с вами и заодно с теми, кого князь в это дело втащит.
— То есть Греки никак не могут войны избежать?
— Никак, конечно, — я посмотрел на неё с удивлением. — После того как их измена вылезла наружу, для них только два варианта: либо их полностью уничтожат, либо им всё же удастся сохранить семью, пусть и ценой имущества. Князь просто не хочет вытаскивать всю эту грязь на публику и предпочитает раздавить Греков чужими руками. Но если это не получится, то он уничтожит их сам под корень. Когда Остромира убили, у них появился шанс выжить, но они неизбежно потеряют богатство и влияние. Это минимальный вариант, который устроит князя.
— Погоди, не так быстро, — остановила меня Ольга. — Мы слышали, что у Греков намечаются трудности, но измена? О чём ты вообще говоришь?
Я осёкся. Последнее время я общался только с людьми, которые были полностью в курсе событий, и совсем упустил из виду, что до широкой публики никаких подробностей так и не дошло.
— Я наговорил слишком много лишнего, — вздохнул я. — Извините, но я ничего не могу объяснить.
Стефа с Ольгой переглянулись, а затем вопросительно уставились на меня.
— Кеннер, откуда ты всё это знаешь? — потребовала Стефа.
— Извините, — развёл я руками. — Я забылся и сказал то, что не имел права говорить.
— Может, он специально как бы случайно проговорился? — спросила Ольга Стефу. — Чтобы нас туда затянуть?
— Нет, — покачала головой Стефа. — Я Кеннеру верю. Он такими методами не пользуется. Ведь не пользуешься, Кеннер?
— Не пользуюсь, — со вздохом подтвердил я. — Я действительно проболтался.
— Может, он действительно сын князя, а Мила нам просто голову дурила с этим Яриным? — неуверенно спросила Стефа. — Откуда он такие вещи знает?
— Ты-то хоть эти глупости не повторяй, — возразила ей Ольга, но в голосе у неё тоже чувствовалась неуверенность.
— Да никакой я не сын князя, — сказал я с досадой. — Я даже маму как-то спрашивал об этом. Я знаю чуть больше просто потому, что случайно в это дело немного влез. Самым краешком.
* * *
Как обычно, нас встречала Анета, и теперь я уже понимал почему. Меня больше не обманывали изящные изгороди — после того, как у нас появилось своё поместье, я полностью осознал, что из себя представляют родовые владения. Гулять здесь в одиночку я вряд ли решусь — стоит случайно забрести куда-нибудь не туда, и прогулка завершится болезненно или как минимум унизительно.
Ленка с Анетой на мгновение соприкоснулись щеками, обозначая сердечный женский поцелуй, ну а мне поцелуй достался чуть более натуральный.
— Как вы справлялись здесь без нас? — спросил я, когда мы двинулись по дорожке в сторону дома Алины.
— С трудом, — улыбнулась Анета. — А где вы пропадали?
— Надо было съездить по делам в империю, — туманно ответил я. — У нас там родственники, познакомились с ними, пообщались.
— Газеты писали, что вы там кучу народа поубивали, — заметила Анета с лёгкой улыбкой.
— Это Кеннер, — предала меня Ленка. — Я только пряталась за него.
— Интересные у вас поездки. Надо бы как-нибудь съездить с вами, развеяться.
— Не верь газетчикам, — посоветовал я, — они врут как дышат.
— Ливонский потрошитель, — захихикала она. — А что, звучит.
— Это что, — закатил я глаза, — мне теперь