— Ты не заметила это на уровне сознания, но твое подсознание наверняка остановилось на этой детали. Я уверен, что так оно и было. Именно это совпадение инициалов заставило тебя сосредоточиться на пологе ее кровати и вызвало в тебе ужас. Если дела обстоят таким образом, то, наверное, есть своя причина и у других кошмаров, то есть они возникают не спонтанно, а под воздействием определенных факторов. Какая-то незримая ниточка связывает совершенно невинные эпизоды со страшными воспоминаниями о «Доме Грома», и у тебя сразу же начинается приступ болезни.
Эта догадка явно воодушевила Макги, но Сюзанна не разделяла пока его чувств.
— Если все это так, то разве что-нибудь меняется?
— Конечно, тут еще многое надо продумать. Но это обстоятельство обязательно надо учесть, когда будет ставиться окончательный диагноз и решаться вопрос, в чем корень недуга — в физиологии или в психике.
Сюзанне такой поворот в разговоре был явно не по душе.
Хмурясь, она заговорила:
— Если мои кошмары не следствие травмы головного мозга, если все они не случайны, тогда что же, мне придется лечиться у психоаналитика?
— Нет, нет, — замахал руками Макги, — у нас просто нет никаких оснований делать такие выводы. Мы, как и собирались, будем продолжать обследование головного мозга, так как имеется как минимум два основания для этого диагноза — травма головы и трехнедельная кома.
Сюзанна, безусловно, хотела бы, чтобы причина ее болезни была в состоянии ее мозга. Если речь идет о кровоизлиянии, о травме мозга, то медицина может ей помочь.
Она верила в возможности терапии и хирургии, потому что в ее понимании эти дисциплины были наукой. Психиатрия же представлялась ей по большей части шарлатанством, она не верила психиатрам и боялась их.
Она упрямо замотала головой.
— Нет-нет, ты ошибаешься, никакого толчка в виде инициалов не было и быть не могло. Мое состояние никак не связано с больной психикой.
— Я бы с удовольствием согласился с тобой, но, с другой стороны, мы не должны упускать ни одной мало-мальски правдоподобной версии.
— А я ее отметаю. Сразу же.
— А я — нет. Я врач и должен всегда оставаться объективным.
При этих словах он взял ее за руку, и ей сразу стало легче.
Она спросила:
— Так каков результат моего анализа?
Свободной рукой Макги задумчиво почесал за ухом.
— Анализ на протеин не показал никаких отклонений от нормы. Кроме него, мы проверили состояние крови. Если бы обнаружилось слишком большое количество красных кровяных телец, это могло означать, что где-то в головном мозге произошло кровоизлияние.
— Но цифра оказалась нормальной, — опередила его Сюзанна.
— Да. Если бы оказалось слишком много белых кровяных телец, это означало бы, что в организме есть инфекция.
— Но и этот тест показал норму, так?
— Да.
Холодные, безжалостные факты загоняли ее в угол. «Ты здорова, — выпаливали прямо ей в лицо эти факты. — Твое тело работает прекрасно. Твой мозг работает безукоризненно. Вот с психикой у тебя непорядок. Это не болезнь тела, Сюзанна, это болезнь души. Ты — душевнобольная. Ты — чокнутая, Сюзанна. По тебе плачет сумасшедший дом».
Она старалась прогнать от себя эти назойливые страшные мысли, старалась заглушить в себе хор сомнений, терзаний, тревог.
Она жалобно и с надеждой спросила:
— Ну хоть что-нибудь ненормальное показал этот анализ?
— Ничего. Мы даже проверили твою спинномозговую жидкость на содержание сахара. Есть вирусы, которые понижают уровень сахара, но в твоем случае была норма. Чуть ниже, чем обычно, но на это не обращают никакого внимания.
— Получается, что я хрестоматийный пример здоровой женщины тридцати двух лет?
Макги был явно встревожен затянувшимися поисками верного диагноза.
— К сожалению, нет. Где-то затаилась болезнь.
— Где?
— Не знаю.
— Звучит не очень-то ободряюще.
— Мы будем продолжать исследования.
— Наверное, это затянется надолго?
— Нет. Мы постараемся поставить диагноз как можно быстрее.
— Каким образом?
— Ну, во-первых, я сегодня же возьму рентгеновские снимки, электроэнцефалограмму и все результаты анализов домой, чтобы еще раз внимательно их изучить. Может быть, удастся найти какую-то деталь, ускользнувшую от нашего внимания.
— А если не удастся ничего найти?
Он замешкался, не зная, как сказать, и наконец проговорил:
— В общем... есть еще один тест, который придется пройти.
— В чем он заключается?
— Там довольно сложная процедура.
— По твоему лицу можно догадаться, что непростая.
— Это церебральная ангиограмма. Мы применяем ее обычно по отношению к больным, страдающим тяжелыми формами паралича. Если им предстоит операция на сосудах головного мозга, то без этого теста не обойтись.
— В чем он состоит?
— Мы вводим в кровь радиоизотопы. Это делается через артерию в области шеи. Неприятная процедура.
— Я догадываюсь.
— Да, болезненная.
Сюзанна инстинктивно потрогала свою, шею.
Макги продолжал:
— К сожалению, эта процедура несет с собой определенный риск для пациента. Небольшой процент пациентов после этой процедуры получает осложнения. Иногда бывает смертельный исход. Заметь, что я не употребил слов «ничтожно малый процент».
— Да, ты сказал «небольшой процент», и это означает, что такие случаи довольно редки, но опасность нельзя сбрасывать со счетов.
— Именно так.
— По-видимому, это какой-то усложненный вариант рентгеновского обследования?
— Да. Как только радиоизотопы попадают в мозг, мы делаем серию снимков, отслеживая их путь по всем сосудам мозга. Это дает наиболее полную картину состояния сосудистой системы. Мы определяем размер просветов во всех сосудах, определяем точное место кровоизлияния, тромба. Это очень точный метод, при нем ни одна мелочь не ускользает.
— Кажется, это именно то, что нужно в моем случае.
— Обычно я прибегаю к ангиограмме только в самых тяжелых случаях — при потере речи, при параличе или при инсульте, когда пациент не может надеяться на возвращение к полноценной жизни.
— Это как раз про меня, — мрачно сказала Сюзанна.
— О нет. Совсем не про тебя. Между тяжелым поражением мозга при инсульте и галлюцинациями такого типа, как у тебя, — колоссальная разница. Поверь мне, твой случай куда более легкий.
Они замолчали и долго держали друг друга за руки, не произнося ни слова. Затем Сюзанна заговорила:
— Предположим, ты не найдешь ничего нового в результатах анализов.
— Предположим.
— Будешь ли ты готовить меня в этом случае к ангиограмме?
Макги закрыл глаза и молчал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});