— Брось, Алконост, — хмыкнул принц, подавшись вперед. — Если даже до Ферии дошли слухи, то молчать дальше нет никакого смысла.
Он поглядел на Кирину почти с нежностью — бремя молчания было для него совершенно невыносимо. Алк упрямо безмолвствовал. Селена встревожено коснулась его пера и попыталась заглянуть в лицо. Аёрнец прикрыл глаза.
— Понимаю твое стеснение, — промурлыкал маёлец, махнув рукой на все приличия. — Позволь мне прийти на помощь. Сирин — это…
— Моя невеста, — резко перебил Алконост.
Вилка выпала из руки Селены и звякнула о край тарелки. Жалобное «треньк» прогремело над столом, точно набат. Бастет расплылся в улыбке, наслаждаясь произведенным фурором.
— Твоя — кто? — голос Селены прозвучал столь тихо, что Кирина скорее угадала, нежели расслышала ее вопрос.
— Так ты не в курсе? — выпалил Бастет. — Наш Алконост теперь жених. Помолвка состоялась три дня назад. Ее устроил сам Мастер Гамаюн.
Селена не обратила на принца внимания. Ее взор был прикован к лицу Алконоста, но тот не спешил размыкать век.
— Почему ты ничего мне не сказал? — спросила она.
Аёрнцу пришлось раскрыть глаза и взглянуть на землянку.
— Мне требовалось время, чтобы осмыслить все самому.
— И тут есть, над чем поразмыслить, — вновь встрял маёлец. — Сирин — единственная дочь Патрона Глориона, племянница Мастера Гамаюна. Ваша предстоящая женитьба — не просто брак. Два богатейших Дома Аёрны вступают в союз, который сорвался тридцать лет назад. Возможно, Мастер хочет таким образом загладить свою вину перед Метеорами и Звездопадом. А может, просто решил осчастливить своего любимчика, — принц мигнул Алку малахитовым глазом. — Эта Сирин — настоящая красотка. По меркам гарпий, разумеется. Клювы не в моем вкусе.
Бастет выудил из кармана коммуникатор и торопливо забарабанил по сенсору розовыми подушечками.
— Смотрите, — воскликнул он, продемонстрировав всем фотографию.
Кирина склонилась над столом, чтобы лучше видеть. На фото был запечатлен богатый чертог из сияющего белого камня, в высокие стрельчатые окна лился прозрачный солнечный свет. Потолок терялся в выси, и Кирина буквально услышала, как под ним гуляет гулкое эхо.
Зал был впечатляющих размеров, ибо в нем свободно разместилось несколько десятков гарпий: мужчины и женщины, подростки и дети. Самых маленьких матери держали на руках, и на их головах еще проглядывал желтоватый пух. Но даже они были облачены в роскошные одежды всех оттенков синевы. Кирина удивленно округлила глаза, узнав среди подростков Руха и Фина, а затем и Алка. Суховей не успел вытянуться и казался тучным и неуклюжим, Гало из-за роста и худобы выглядел вдвое младше его. Перья на голове Алка торчали дыбом, и Кирина догадалась, что это какая-то прическа, весьма бунтарская, судя по неодобрительным взглядам старших гарпий. По бокам от Алконоста замерли его венценосные родители с серебряными коронами на гордо вскинутых головах. Отец выглядел как заматеревшая копия сына, а вот мать показалась Кирине невзрачной. Ее дымчато-серое перо терялось и блекло на фоне бирюзовых складок лори.
Кирина насчитала еще семнадцать супружеских пар, чьи пернатые лбы венчали короны. В солнечном чертоге собрались все высокие семьи Аёрны со своими отпрысками.
— Пятидесятый юбилей Патрона Гало, — пояснил Бастет. — А вот и красавица Сирин, — принц ткнул пальцем в изящную фигурку, на плечо которой возложил руку Патрон Глорион. Юная гарпия была облачена в роскошное лазурное лори, а ее перья сверкали снежной белизной. — Думаю, понятно, почему ее назвали Сирин? Белое перо — большая редкость для гарпий и признак небывалой красоты.
Селена взяла аппарат из рук пришельца и поднесла к глазам. Маёлец меж тем продолжил:
— Боюсь представить, каких трудов Мастеру стоила эта помолвка, учитывая, что Патрон Гелиос бойкотирует его вот уже тридцать лет. Однако у Гамаюна были все козыри на руках. Сирин — самая прекрасная невеста Аёрны, а приданное ее столь огромно, что о таком богатстве неприлично говорить вслух. Лучшей партии для Алконоста не сыскать на всей Аёрне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Заткнись, — вдруг просвистел Метеор. Перья на его лице зашевелились и ощетинились так, что сквозь них проглянула черная кожа. Кирина впервые видела подобное, но легко догадалась, что аёрнец в бешенстве. От неожиданности Бастет прикусил язык и недоуменно уставился на него. Гвен вжалась в плечо своего принца. Кирина обернулась к Селена, но все внимание той было поглощено снимком. Метеор провел ладонями по лицу, приглаживая перья.
— Эта помолвка заключена без моего ведома и согласия, — глухо произнес он. — Отец известил меня лишь три дня назад, просто поставив перед фактом.
Бастет взмахнул рукой, призывая официанта. Разговор принял совсем не тот оборот, на который он рассчитывал.
Бруно подскочил к столу и наклонился, чтобы наполнить бокал маёльца, но бутылку неожиданно перехватила Селена.
Ее рука едва заметно дрожала, когда она лила вино в свой бокал, и бордовые капли расплескались, забрызгав стол. Бруно подал салфетку, коснувшись смуглыми пальцами белого запястья. Он не отнимал руки чуть дольше, чем следовало, и Селена подняла на него затуманенный взор. Под ее взглядом щеки юноши залила краска. Кирина незаметно пнула брата. Он недовольно покосился на сестру, и она шепнула одними губами: «Не сейчас». Перья на голове Алконоста поднимались все выше, усы Бастета вибрировали, будто по ним шел ток. Лернэ выкручивал под столом тюбик, пытаясь выдавить на ладонь хоть каплю спасительного геля. Бруно насупился, но подчинился и поспешно отступил к бару, бросив напоследок лучистый взгляд на Селену. Девушка проводила его странным взглядом.
— А ты ждал, что будет иначе? — недоверчиво сощурился Бастет. Влив в себя полбокала вина, принц достаточно осмелел, чтобы вновь обратиться к аёрнцу. — Смею тебе напомнить, что твоя фамилия — Метеор, твой брак — политический акт, а твой сын унаследует Солинари. И, само собой разумеется, что такие вопросы решает действующий Патрон. Тебе могли подсунуть какую-нибудь толстуху из сестер Руха, а ты воротишь клюв от первой красавицы Звездопада?
Терпение Метеора лопнуло. Он вскочил на ноги и грохнул по столу кулаком. Тарелки со звоном подскочили в воздух. Все взоры в зале обратились к ним, голоса притихли. Гарпии зашевелились, но взмахом руки Мастер Гамаюн усадил их на места. Сам он лишь недовольно поморщился, даже не обернув головы на звук.
— Я не просил разъяснять мне очевидных вещей, — просвистел Алконост. — Я просто велел тебе заткнуться.
Гордость вынудила принца вздернуть подбородок и подняться из-за стола. Но по прижатым к голове ушам было ясно, что гнев гарпии его страшит.
— А разве ты в праве мне что-то велеть? — мужественно парировал он и тут же напомнил, — кроме того, этот разговор начал вовсе не я.
Обвиняющий перст ткнул Кирину в плечо. Землянка возмущенно дернулась, но не успела сказать и слова в свою защиту.
— Зачем делать секрет из такой замечательной новости? — проговорила Селена, поднимаясь с бокалом в руке. — Если белое оперение и впрямь столь ценится на Аёрне, то твоя невеста безупречна. — Алконост дрогнул от ее слов, как от удара. — Давайте же поздравим Алка.
По залу прокатился удивленный ропот. Пришельцы переглядывались и обменивались взволнованными шепотками. Лернэ неуверенно встал, за ним последовала Гвен. Последней поднялась Кирина.
— За Алконоста и Сирин! — громко провозгласила Селена и залпом осушила бокал.
— За Алконоста и Сирин! — повторили Бастет с Гвен и Лернэ.
— За Алконоста и Сирин! — голос Мастера Гамаюна взлетел к потолку, и, обернувшись, Кирина увидела, что все гарпии стоят с высоко поднятыми тмиинами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Зал взорвался овациями и криками.
— За Алконоста и Сирин!
Пришельцы отбросили приборы и устремились к Метеору, чтобы поздравить с помолвкой. Драконы, гидры и мантикоры обступили его тесным кольцом. Растолкав всех локтями, вперед протиснулся Вегас и затряс ладонь Алконоста в сердечном рукопожатии.