Скрип, с которым наша шлюпка маневрировала, пробиваясь между другими лодками, казался мне оглушительным, но на ведущей с горы тропинке не загорелось ни одного огонька. Спустя несколько минут мы вышли из устья гавани, и волны стали еще выше. Я снова вспомнила Зака и реку — нашу игру, когда мы пускали вылущенные стручки по течению и глядели с моста, чей выиграет гонку. Сейчас мне казалось, что мы с Кипом сидим в одном из тех хрупких стручков, затерянном на большой воде.
Глава 17
Мы удачно прислушались к моему предчувствию, выйдя в море той ночью: погода благоприятствовала, а луна светила до того ярко, что берег было видно даже через несколько часов после отплытия.
Позже, когда земля скрылась за горизонтом, волна хоть и поднялась, но плеск оставался равномерным. Выяснилось, что если ориентировать судно не бортом, а носом к волне, то управлять шлюпкой не так уж и сложно. Изрядно помаявшись, мы сумели поднять парус и выяснили, как изловчиться, чтобы двигаться против ветра. Время от времени Кип бросал взгляды в сторону скрывшегося берега, но, похоже, моя уверенность его успокаивала. Примерно за час до рассвета я велела немного притормозить.
— Тут недалеко подводные скалы. — Я почувствовала их, как ресничку, попавшую в глаз, как камушек в обуви: мелочь, на которую невозможно не обратить внимание. — Мы же не хотим сесть на мель.
Даже под ярким лунным светом нам приходилось вертеть головами в разные стороны, одновременно пытаясь сохранить направление. И тут я крикнула, чтобы Кип до упора перекинул штурвал влево и держал курс правее, а сама бросилась что есть сил загребать веслом. Как только шлюпка свернула, мы увидели несколько скал — темные оттенки в черной воде — чуть ли не в полуметре от борта. Их поглотил набежавший бурун, но как только он откатился, нам снова открылся зубчатый силуэт.
После этого Кип перестал спрашивать, сколько нам еще плыть, и дал мне сосредоточиться. Весь день мы старательно берегли пресную воду, время от времени позволяя себе лишь несколько скудных глотков. Наступившие сумерки подарили передышку от палящего солнца, хотя море в темноте казалось бесконечным. Вода закончилась, но по крайней мере луна светила достаточно ярко. Когда забрезжил рассвет и качка немного унялась, мы попытались по очереди поспать. Мне выпало отдохнуть первой, но сон, даже прерываемый кошмарами, не шел. Хотелось надеяться, что удастся заменить сном еду и питье, но, закрыв глаза, я ощутила страшную сухость во рту, а язык, казалось, распух до огромных размеров.
Сменившему мня Кипу уснуть удалось ничуть не лучше: он постоянно ворочался на дне лодки, где пытался вытянуться во весь рост.
— Даже на самых топких болотах и твердых камнях за все время после побега так не мотало. Я с трудом держу глаза открытыми, но уснуть тоже не получается. Подвинься. — Кип опять устроился рядом, и мы снова налегли на весла под восходящими лучами солнца, лизавшими нам спину.
На второй день хорошо после полудня мои губы оросили соленые брызги — мы приблизились к рифу. Все соответствовало моим видениям, но я даже не представляла, как сложно будет причалить к Острову: в разделявшем нас обширном пространстве водной глади там и сям торчали неумолимые скалы. Некоторые возвышались на два метра, другие скрывались под водной гладью или обнажались каменными зубьями по воле волн. Риф тянулся, насколько хватало глаз, напоминая о бесплодной каменистой пустоши, окружавшей домик Алисы и все селение.
Ветер стих, сделав рулевое управление сложным, а парус бесполезным, и нам пришлось его спустить и стараться лавировать с помощью весел. Часто проходы между скалами оказывались до того узкими, что приходилось убирать весла к бортам. Если я теряла сосредоточенность, дно лодки тут же задевало зазубренные камни. Спустя пару часов мы увидели Остров: острый, как обнажившаяся скала из рифовой гряды, но конический и высокий. В какой-то мере созерцание Острова сделало наше путешествие еще более неприятным, поскольку причалить не удавалось. Мы следовали длинным путем в обход скал, прикидывая мудреный маршрут, который то приближал, то отдалял нас от цели.
После нескольких часов я потеряла ориентацию. Камни под дном суденышка чувствовались, но путеводная нить, казалось, ускользнула. Я лежала на баке, окунув одну руку за борт, и мысленно ощупывала формы в воде.
Мы дрейфовали около часа. Кип нервно отталкивался веслом от небольших валунов, пронизывающих поверхность океана. Царапающий звук со дна, напоминающий зубовный скрежет, раздавался практически непрерывно. Деревянное днище лодки в несколько сантиметров толщиной представлялось хрупкой мембраной, державшей оборону от нападок страшного мира темной воды и острых скал.
Я попыталась опять напрячь сознание, но отвлекали потребности тела. Солнце палило нещадно, головная боль пульсировала будто в такт качке. Губы высохли и растрескались до крови, которая ничуть не утоляла жажду.
Нас отбросило высокой волной, швырнув лодку носом на едва выступающий камень. Бак приподнялся, корма ушла вниз. Мгновенно вскочивший Кип оказался по голень в воде, которая прибывала с каждой волной. Когда он рванул ко мне, раздался жалобный скрежет — лодка терлась днищем о камень. Мы оба отчаянно отталкивались веслами, чтобы отплыть от глыбы, но когда у нас получилось, шлюпку затопило уже наполовину, а каждая волна прибивала ее обратно к опасным скалам.
Я постаралась сосредоточиться, не обращая внимания на воду, облизывающую мои икры, и скрежет камня по корпусу лодки. Вспоминая, как умело закрывала разум в камерах сохранения, когда меня допрашивала Исповедница, я представила мидию и нож в руках у матери совсем как много лет назад. Вообразила, что мой разум — лезвие. У меня получилось: снова открылся путь, извивающийся между ловушками рифа. Схватившись за весло, чтобы направить лодку, я услышала, как Кип с облегчением выдохнул и принялся вычерпывать воду ведром.
Даже проникнув в сердце рифа, мы так и не поняли, как приблизиться к Острову, возвышающемуся в океане громадой отвесных черных скал. Мы не заметили никаких признаков жилья, ни намека на безопасную бухту или пляж, к которому мы могли хотя бы подплыть, не говоря уж о причале.
Примерно час я напрягала извилины, огибая скалы с запада, чтобы подойти к Острову чуть ближе, и наконец заметила расселину в крутых склонах метрах в пяти от нас. Но проплыв в тени отвесной гряды, мы поняли, что проход расширяется в небольшую гавань, где покачиваются несколько разномастных лодок.
Над узким галечным пляжем просматривалась приземистая округлая башня из серого камня. На деревянном пирсе под послеполуденным солнцем играли двое ребятишек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});