Читать интересную книгу Солнце сознания. Глиняные лампы - Бхагван Раджниш

Истина побеждает - такой критерий очень опасен. Из-за этого мерила в человеке развивается представление о том, что истинно то, что может победить. Истина добивается успеха, и тогда все, что добивается успеха, становится истиной. Ум очень быстро приходит к такому выводу. Это не настоящая святость, ее может примерить на себя даже актер. В таком случае для человека в маскарадном костюме будет проще простого прикинуться святым. Если переодетые люди могут быть святыми, тогда святые тоже могут одевать маскарадные костюмы. По сути, у святого нет какой-то особой одежды. Всякая одежда предназначена для любителей переодеваний. И если для святого нет никакой одежды, тогда не стоит и гордиться шафрановой мантией. Помнить об этом должен не святой, а только человек в маскарадном костюме. Но иногда такой любитель переодеваний и сам прекрасно знает, что одет неправильно. Люди, которые считают себя святыми из-за своих внешних одеяний, представляют собой просто актеров в Рамлиле, божьей игре, но воображают себя настоящими Рамами. Я знаю одного такого Раму. Однажды он сыграл Раму в Рамлиле. С тех пор он никогда не снимает сценический костюм. Но люди называют его безумным. Люди в маскарадных костюмах становятся святыми, но когда они начинают считать себя святыми, то становятся уже не актерами, а безумцами.

48.

Одного царя охватили беспокойства. Стоит тревоге овладеть вами, и она принимается изводить вас, поскольку как только в вас возникает один страх, за ним следует множество страхов. Человек, который позволяет возникнуть в себе одному страху, бессознательно приглашает и другие страхи. По этой причине женщины часто ходят большими компаниями. Никто никогда не встречает страх в одиночку.

Удивляет то обстоятельство, что цари часто становятся жертвами тревожности, хотя на самом деле истинные монархи это те люди, которые освобождаются от всех тревог. Цепи рабства у беспокойства столь крепки, что даже абсолютная власть царя не может разбить их. Возможно, как раз по этой причине власть царей уступает власти тревог.

Человек хочет быть царем для того, чтобы обрести власть и независимость. Но в конечном итоге он понимает, что нет более беззащитного, зависимого и неудачливого человека, нежели царь. Дело в том, что человек, который хочет поработить других людей, в конечном итоге сам становится их рабом. То, что мы хотим обвязать цепями, в конце концов само пленяет нас. Для обретения независимости важна не только свобода от порабощения других людей, но свобода даже от мыслей о порабощении кого-либо.

Этот царь был таким же рабом, как и другие люди. Он тоже начал завоевывать рай, но после одержания победы обнаружил, что сидит на адском троне. То, что завоевывает гордыня, впоследствии оказывается адом. Гордыня никогда не сможет завоевать рай, потому что в раю нет гордыни. Царь хотел освободиться от завоеванного им же самим ада. Но очень трудно достичь рая и очень легко потерять его. Очень легко достичь ада и очень трудно потерять его. Царь хотел освободиться от пламени тревог. Кто не хотел бы оказаться на его месте? Неужели кто-то хочет сидеть на адском троне? Но любой человек, который желает воссесть на трон, добьется лишь адского трона. Запомните, в раю нет трона. Издалека адские троны кажутся вам райскими тронами.

Этот царь днем и ночью, во сне и наяву боролся со своими тревогами. Человек снимает свои тревоги, но одновременно тысячами способов снова притягивает их к себе. Царь стремился освободиться от тревог, но при этом остаться абсолютным повелителем. Возможно, он полагал, что если сосредоточит в своих руках всю власть, то сможет избавиться от всякого беспокойства. Неразумные люди постоянно делают такие умозаключения. Поэтому он каждый день хотел править новыми территориями. Заходящее солнце вечером не могло найти границы его царства, которые видело утром восходящее солнце. Царь мечтал о серебре и алкал золото. Но такие мечтания очень пагубны для жизни, так как они становятся цепями на душе, которая постепенно отравляется драгоценным ядом. Столбняк, вызванный вином честолюбия, может прерваться только по пришествии смерти.

Пришел вечер жизни царя. Его жизнь подходила к концу, и смерть уже начала отправлять к нему своих вестников.

Сила с каждым днем покидала царя, а его тревоги усиливались. Его жизнь находилась в опасности. То, что человек сеет в юности, он пожинает в старости. Семена отравы не беспокоят вас во времена посева. Они докучают вам, только когда урожай снят. Люди, которые видят это несчастье в самом семени, не бросают его в почву. Вы не сможете избавиться от семени после того, как оно будет посеяно, ведь урожай придется срезать. От злаков никуда не деться. Царь тоже стоял посреди поля с урожаем злаков, которые сам же и создал. Для того чтобы избежать урожая, он даже подумывал о самоубийстве. Но алчное стремление к абсолютной власти, надежда стать в будущем повелителем вселенной не позволяла ему даже убить себя. Он мог тщетно растратить жизнь. По сути, он уже потерял жизнь. Но ему не хватало силы отказаться от своего трона. Само это желание составляло его жизнь. И только такие желания, которые кажутся нам жизнью, и разрушают нашу жизнь.

Однажды царь, желая избавиться от своих тревог, пришел на лужайку у подножия горы, но от тревог убежать еще труднее, чем от погребального костра. Можно убежать от своего погребального костра, но не от тревоги, потому что погребальный костер находится вовне, а тревога - внутри. То, что находится в вас, всегда с вами. Куда бы вы ни отправились, ваше внутреннее содержание остается с вами. Если вы не изменитесь в самом своем естестве, то не сможете избежать беспокойства. Царь поехал в лес. Неожиданно он услышал мелодию флейты. В этой музыке было что-то притягательное, и царь сразу же остановился и направил лошадь к источнику музыки. Рядом с горным водопадом, в тени дерева играл на флейте и танцевал юный пастух. Неподалеку паслись овцы.

«У тебя такой счастливый вид, как будто ты стал повелителем», - заметил мальчику царь.

«Бог не дал мне царский трон, потому что я уже император, - ответил мальчик. - Когда человек обретает всю полноту силы, уже нет императора».

Царь удивился и попросил: «Позволь мне узнать, что в тебе делает тебя повелителем».

«Человека делает императором не богатство, а независимость, - сказал мальчик. - У меня нет ничего кроме меня самого. У меня есть я сам, и нет большего богатства. Тогда я не могу и помыслить о том, чего нет во мне, но есть в повелителе. У меня есть глаза, чтобы видеть красоту. У меня есть сердце, чтобы любить. И я умею молиться. Солнце и луна изливают на меня столько же своих лучей, сколько и на императора. Для меня прекрасные цветы распускаются точно так же, как и для императора. Властелин ест для того, чтобы насытиться, и носит одежду. То же самое делаю и я. Что же есть у монарха такого, чего нет у меня? Возможно, лишь тревожность. Да убережет Бог меня от тревог! Лучше погребальный костер, чем беспокойство. Вместе с тем, у меня есть то, чего нет у повелителя. Я имею в виду свою независимость, свою душу, свое счастье, свой танец, свою музыку. Я счастлив оттого, что я именно такой, какой есть. И я считаю себя царем».

Царь выслушал монолог мальчика и сказал: «Твои слова звучат убедительно. Расскажи всем в своей деревне о том, что ваш царь слово в слово повторил твою речь».

49.

Однажды утром, только я успел проснуться, как ко мне пришла группа людей. «О вас ходят разные слухи, - сказали они. - Вас называют атеистом, нерелигиозным человеком. Почему бы вам ни развеять эти беспочвенные слухи?»

«Не нужно отзываться на беспочвенные слухи, -ответил я. - Мы сами подтверждаем пустые слухи, пытаясь опровергать их».

Тогда один из них сказал: «Но также не годится позволять ложным слухам наполнять округу».

«Вы правы, - согласился я. - И все же невозможно унять того, кто критикует и распространяет клевету. Эти ушлые господа всегда найдут какой-то способ облить человека грязью. Я расскажу вам притчу».

Итак, послушайте притчу, которую я рассказал своим гостям.

Выдалась ночь полнолуния. Всю землю залил тихий и ясный лунный свет. Шанкара и Парвати воссели на своего дорогого Нанди, священного вола, и отправились прогуляться. Но не успели они далеко отъехать, как им на их пути повстречалась группа путников. Люди стали указывать на Нанди и говорить: «Посмотрите-ка на этих бесстыдников. Они оба взгромоздились на бедное животное, как будто вол игрушечный» .

Услышав замечания людей, Парвати сошла с вола и пошла рядом.

Скоро им встретилась другая группа путников. «Подумать только! - возмутились люди. - Мужчина едет верхом, а бедная женщина бредет в пыли. До чего же бесстыдный этот кавалер».

Услышав замечания людей, Шанкара слез с вола и посадил на него Парвати. Не успели они ступить несколько шагов, как им повстречалась третья группа людей. «Какой позор! - возмутились люди. - Жестокая женщина заставляет супруга бежать вслед за волом, а сама катается верхом».