Читать интересную книгу Смеющийся волк - Цусима Юко

— Я боюсь! И корабль какой-то странный. Ещё ведь не ночь — а почему на нём так тихо? У нас ведь лодка есть, мы уже в ней сидим. Давай я буду грести — как-нибудь до берега доберёмся!

— Ладно, только попозже. Сейчас всё равно надо подняться на палубу. Что ж мы зря сюда гребли, что ли?

Наверное, моряки все сейчас в увольнительной, на берег сошли — вот никого там и не осталось. Но нам без разницы. Ну, лезь же скорее! — сердито прикрикнул Реми.

— А с узелком что делать? — спросил Капи, поднимаясь с сиденья.

— Ты попробуй прицепи его к поясу. Или ладно… Я сам захвачу. А то слишком опасно. Ты и так мандражируешь, лучше уж полезай налегке.

Капи посмотрел вверх и вздохнул. Потом передал узелок Реми, ухватился за верёвки и встал на перемычку сначала правой ногой, а потом и левой.

— Вот так и поднимайся понемножку. Вниз не смотри и никаких лишних движений не делай.

Капи, промолчав, стал очень медленно и неуверенно подниматься с перемычки на перемычку, а Реми с тревогой наблюдал. Лестница была с довольно широкими промежутками между ступенями и вся сделана из толстых канатов. Если бы её не держали внизу, она бы раскачивалась во все стороны. Не только Капи, но и Реми раньше никогда не приходилось карабкаться по верёвочной лестнице. И не в такой уж он был спортивной форме, чтобы можно было ею гордиться. Реми стало не по себе, когда он подумал, что сейчас надо будет лесть вверх по этой качающейся лестнице, которую даже некому придержать внизу. Но выбора у него не было.

До палубы, наверное, несколько метров. Может быть, в темноте корабль казался больше, чем он был на самом деле. Метров пять будет. Так, должно быть… Капи оказался на палубе раньше, чем можно было ожидать, и исчез по ту сторону борта. Никакого шума в связи с его появлением на корабле слышно не было. Реми привязал к штрипкам для пояса узелки с вещами и стал подниматься по верёвочной лестнице. Он перемещался со ступеньки на ступеньку, как и Капи, медленно и осторожно. Вопреки его опасениям, лестницу качало не очень сильно. Но если только рука соскользнёт, тут же рухнешь в море… Осталось уже немного. Реми стонал, хватаясь изодранными в кровь ладонями за канат. Из глаз у него текли слёзы. Он миновал освещённый иллюминатор. Руки стали скользкими от крови. Да, от таких рук теперь толку будет немного — и как только ими пользоваться?.. В нос бил дух ржавчины и гниющих водорослей. Интересно, откуда этот корабль, из какой страны? Если корабль иностранный, не японский, надо будет прежде всего показать им руки в крови. Люди всё-таки — должны посочувствовать. Хоть перевяжут как-нибудь… Наконец показалась палуба. Осталось пять ступенек, четыре… Если уж сюда долез, глупо было бы свалиться в море. Надо поосторожней. Ухватившись руками за бортик и превозмогая боль, Реми последним усилием оттолкнулся от ступеньки верёвочной лестницы и перевалился на палубу. Тут силы оставили его, голова закружилась, и он замер без движения, свернувшись в комок…

— Реми! Реми! — послышался рядом голос Капи.

Реми приподнял голову и осмотрелся. Капи пристроился на палубе рядом и испуганно смотрел на него.

— Знаешь, это самый настоящий корабль-призрак. Нам отсюда уже не убежать. Теперь так и будем здесь дожидаться смерти. Дядька так и сказал. Этот дядька сам, говорит, скоро умрёт.

В глазах Капи блестели слёзы.

— Не болтай чепухи! Какой ещё корабль-призрак?! — буркнул Реми и впервые оглядел палубу.

Прикреплённый к мачте фонарь отбрасывал на палубу тусклый желтоватый свет, и в этом призрачном свете повсюду виднелись кучки бесчисленных, безмолвных, неподвижно распластанных человеческих тел.

Рыдая, Капи рассказал Реми то, что он только что услышал.

— На корабле разразилась вспышка холеры. Мёртвых бросали за борт. Но зараза не уходила, объявилось ещё много холерных больных. Их забрали в больницу Курихама, но врачи считают, что остальные на борту тоже подхватили холерный вирус, так что на берег их выпускать запрещено. Раз мы тоже оказались на этом корабле, теперь здесь навсегда и останемся!

— Холера? Да откуда же она взялась?! — ошарашенно пробормотал Реми и ещё раз обвёл взглядом палубу.

Значит, все эти люди просто лежат и покорно ждут, когда у них начнётся холера? Ну и ну! Какая же уйма народу! Сколько же их здесь? Человек пятьсот? А может, тысяча? Почти все лежали в грязном белье, кутаясь в одеяла. Притом, что здесь собралось около тысячи человек, на палубе царила какая-то неестественная тишина. Реми тоже проняла дрожь. Он заметил, что ближайший от них мужчина, наверное, тот самый, что раньше уже пытался заговорить с Капи, манит их рукой. Умирая от страха и страшно напрягшись от нервного возбуждения, они всё-таки подошли к мужчине: уж очень хотелось побольше узнать о том, что здесь происходит.

— Ну и сваляли же вы дурака, ребята! — изрёк мужчина, не вставая с палубы. Одной рукой он подпёр голову и теперь ухмылялся, оглядывая Реми и Капи.

Глаза на его осунувшемся, заросшем щетиной, почерневшем лице глубоко запали, пожелтевшие глаза гноились. Зубы у него тоже были жёлтые. Шея и руки тоже казались жёлтыми. На нём была надета рубаха с завязками вместо пуговиц, на голове грязная солдатская шапка.

— Теперь вам с нами одна дорога. На всех этих кораблях всё то же самое. Корабли друг от друга изолированы. Кто сюда попал, тому уж суши не видать. И жратвы никакой не дают. Уж лучше с холерой в больницу попасть, чем вот так… тут мы все от голода сдохнем. Уж больше десяти дней прошло. Насилу в Японию вернулись — и вот на тебе! Но вас тут, вроде, никто не заметил из надзирающих. Конечно, никому и в голову не придёт, что кто-то может по своей воле на этот пароход полезть.

— А откуда вы приплыли? — наконец решился спросить Реми.

Он всё ещё совершенно не мог понять, что здесь произошло.

— Все пароходы из Кантона, да вам небось этого не понять, что там было… Тут, в Японии-то, всё полегче. Вон вы какие на вид упитанные, прямо так бы и съел!

При этих словах Капи испуганно ойкнула и отодвинулась метра на два подальше. Мужчина громко расхохотался. Дыхание у него было такое вонючее, что Реми тоже невольно подался назад.

— Эх, думал, повезло, что на войне не сдох, а не гадал, что тут подыхать придётся. Это небось американцы распорядились. Война, мол, окончилась, так больше солдат этих видеть не желаем. А мы что, разве по своей воле в солдаты пошли?!

— Кончай брехать!

— Нашёл с кем разговаривать — с сопляками!

— Заткнитесь там! — словно волны, зашелестели со всех сторон приглушённые голоса.

При этом никто не шевельнулся, не поднял головы. Казалось, всё то ли спят, то ли погрузились в странное оцепенение от безысходности своего положения. Однако ясно было, что все внимательно изучают Реми и Капи. Вполне возможно, что, как только они попытаются бежать, толпа набросится на них, растерзает и сожрёт, как стая диких собак. От гнетущего ожидания Реми стало по-настоящему страшно.

Где-то в отдалении послышались стенания, и толпа пришла в движение, образовав круг. Посреди круга лежал мужчина. Он со стонами выблёвывал на палубу содержимое желудка. Невесть откуда вдруг появились санитары в масках и белых халатах. Они уложили блюющего на носилки и куда-то унесли. Может быть, где-то — отсюда не видно где — есть какое-то место, откуда носилки спускают с палубы в шлюпку?..

— Это у него не холера. Нам тут всем вакцину вкололи. Вроде холерных быть не должно… Может, у него тиф или оспа… — пробурчал их собеседник и усмехнулся, поглядывая на физиономии Реми и Капи.

Реми решил, что им такой собеседник ни к чему и, подтолкнув Капи, направился дальше в сторону кормы. Шагали они как можно тише, стараясь не шаркать ногами. Мало ли что ещё им тут скажут, если услышат… Реми и Капи думали, что на корабле одни мужчины, но возле шлюпки они обнаружили тесно сгрудившуюся кучку женщин. На пришельцев женщины смотрели молча. Никто из них даже не пошевелился и не приподнялся. Только одна во сне со стоном перевернулась на другой бок. Холера то была или что иное, но все пассажиры этого парохода выглядели больными. Наконец Реми, не чуя под собой ног от усталости, выдохнул: