Читать интересную книгу Материя - Иэн Бэнкс

— Гмм, — промычал ее соперник и стал изучать позицию, потом вздохнул. — Очаровательные места эти пустотелы.

— Да.

— Позвольте спросить, зачем вы летите туда?

— Смерть родственника.

— Примите мои соболезнования.

Анаплиан едва заметно улыбнулась.

* * *

Одно из самых ранних воспоминаний Анаплиан было связано с похоронами. Ей исполнилось всего два долгих года, может быть и меньше, когда погребали брата ее отца, герцога Вудьена. С ней были и другие дети; отправляясь на похороны, поминки и так далее, взрослые оставляли их на попечение нянек. Анаплиан играла в детской с Ренек Силб, лучшей своей подружкой, — они строили домики из ширм и подушек на ковре перед камином, который ревел и потрескивал за защитной решеткой из висячих цепей. Девочки искали подушку нужного размера — будущую дверь домика. Это был уже третий дом; два других сломали пинками мальчишки, неожиданно ворвавшись. Няньки должны были приглядывать за ними, но вместо этого пили сок в соседней комнате.

— Ты убила твою мать, — сказала вдруг Ренек.

— Что? — переспросила Джан Серий.

— Я так слышала. Точно убила. Мама так сказала. Ты убила ее. Почему? Почему ты ее убила? Правда убила? Было больно?

— Никого я не убивала.

— Она говорит — убила.

— А я не убивала.

— Я точно знаю. Мне мама сказала.

— Нет. И ни за что бы не убила.

— А мама говорит — убила.

— Прекрати. Я не убивала.

— Моя мама не врет.

— Я не убивала. Она просто умерла.

— Моя мама говорит, что это ты ее убила.

— Она просто умерла.

— Люди просто так не умирают. Кто-то убивает их.

— Это не я. Она просто умерла.

— Так и герцога Вудьена убил тот, кто наградил его черным кашлем. Вот в чем причина.

— Она просто умерла.

— Нет, ты ее убила.

— А вот и нет.

— Убила-убила. Не отпирайся, Джан. Ведь убила? Правда убила?

— Оставь меня. Она просто умерла.

— Ты плачешь?

— Нет.

— Значит, не плачешь? А что это тогда?

— Я не плачу.

— Нет, плачешь! Плачешь!

— Нет.

— Тохо! Кебли! Смотрите — Джан плачет!

* * *

Хумли Гасартравхара, откашлявшись, сделал следующий ход. Он уже практически не играл, а просто двигал фигуры. Могли бы прислать кого-нибудь получше, подумала Анаплиан, но тут же упрекнула себя за подозрения.

— Так вы надолго? — спросил Хумли. — На Сурсамен? Или к мортанвельдам?

— Не знаю. — Она сделала ход, быстрый, легкий, зная, что выиграла.

— Корабль, на котором вы прилетели, — сказал Хумли и освободил место для фигуры Анаплиан, но та лишь подняла бровь. — Он был не очень-то вежлив, только и всего, — сказал Хумли, не получив ответа. — Просто высадил вас. Никакой пассажирской декларации, или как это у них называется.

Анаплиан кивнула.

— Пассажирская декларация, — подтвердила она.

— Просто корабль немного обеспокоен — ничего больше, — сказал Гасартравхара со сконфуженной улыбкой. Он имел в виду корабль, на котором они летели, — «Не пытайся делать это дома».

— Правда? Вот бедняга.

— Мы, конечно... он обычно не бывает таким... таким...

— Назойливым? Параноидальным?

— Скажем так... озабоченным.

— Скажем так.

— Однако, учитывая все эти сложности с мортанвельдами, ну вы понимаете...

— Понимаю?

Он нервно хохотнул.

— Это все равно что ждать рождения. Почти. Правда?

— Неужели?

Хумли откинулся назад, чуть ссутулился и снова откашлялся.

— Вы нарочно затрудняете мою миссию, госпожа Анаплиан.

— Разве? С какой стати?

Он задержал на ней взгляд и покачал головой.

— И еще, — сказал он, глубоко вздохнув. — Разум корабля попросил меня задать вам вопрос насчет одного предмета в вашем багаже.

— Так и попросил?

— Это нечто необычное. Похоже на ножевую ракету.

— Понятно.

— Вам известно, что она там?

— Мне известно, что там что-то есть.

Гасартравхара улыбнулся ей.

— Нет-нет, за вами не ведут слежки — ничего такого. Просто корабль сканирует все, что попадает на борт, а такие вещи сразу видны.

— Неужели КССД всегда озабочены сугубо личными вещами пассажиров?

— Обычно — нет. Как я уже сказал...

— Сложности с мортанвельдами.

— Да.

— Позвольте сказать вам правду, господин Гасартравхара.

Тот снова выпрямился на своем стуле.

— Хорошо, — сказал он, словно готовясь к чему-то неприятному.

— Я работаю в Особых Обстоятельствах. — Глаза его расширились. — Но сейчас я не при исполнении. Может быть, даже отчислена. И не исключено, что навсегда. Они вырвали мои когти, Хумли. — Изогнув бровь, Анаплиан подняла руку и показала ему ногти. — Видите? — Хумли кивнул. — Десять дней назад у меня были ногти, оснащенные системой когерентного излучения. Любой из них мог бы проделать у вас в голове дыру размером с кулак. — Господин Гасартравхара, казалось, был впечатлен и даже занервничал. Анаплиан посмотрела на свои пальцы. — А теперь... теперь вместо них обычные. — Она пожала плечами. — Я лишилась и многого другого: очень полезных, опасных, высокотехнологических штук. — Она пожала плечами. — Я простилась со всем этим. И все из-за так называемых сложностей с мортанвельдами. Сейчас я совершаю частную поездку домой, где потеряла сразу отца и брата.

Гасартравхара посмотрел на нее облегченно и смущенно, потом неторопливо кивнул.

— Искренне сочувствую вам.

— Благодарю.

Он снова откашлялся и извиняющимся тоном спросил:

— А ножевая ракета?

— Она тут зайцем. Я не должна была ее брать, но автономник, который ее контролирует, хочет защитить меня, — объяснила Анаплиан, очень осторожно подбирая слова.

— Вот как, — произнес Гасартравхара со слезливым сочувствием в голосе и во взгляде.

— Он старый и становится сентиментальным, — строго сказала она.

— Понятно. И тем не менее...

— И тем не менее — пока ничего. Он нас обоих доведет до беды, если не будет осторожным. Так или иначе, я буду признательна, если в ОО не узнают о наличии этого устройства на борту корабля.

— Вряд ли это будет проблемой, — улыбнулся Хумли.

«Да-да, — подумала Анаплиан, заговорщицки ухмыляясь, — всем нравится думать, что они натянули нос ОО». Она кивнула на доску.

— Ваш ход.

— Кажется, я проиграл, — расстроенно признал Гасартравхара, потом недоверчиво посмотрел на собеседницу. — Согласившись играть с вами, я не знал, что вы из ОО.

Анаплиан взглянула на него.

— Однако я все время играла по тем же правилам. Без посторонней помощи.

Хумли улыбнулся, по-прежнему с сомнением, потом протянул руку.

— Ладно, партия, думаю, за вами.

Они обменялись рукопожатием.

— Спасибо.

Хумли потянулся и закрутил головой.

— Кажется, пора завтракать. Пойдемте со мной?

— С удовольствием.

Оба принялись убирать фигурки.

Что ж, она сделала для идиота-автономника все, что могла. Если вести о его приключениях дойдут до ОО, то не по ее вине. Но похоже, ему и ей должно было сойти с рук то, что в ножевой ракете помещается мозг опытного автономника ОО, а не обычный слабый мозг ракеты.

Похоже, так. Но кто мог знать наверняка?

* * *

КССД «Не пытайся делать это дома» был относительно небольшим и переполненным. Сюда набились люди и корабли, оказавшиеся здесь в силу совпадений маршрутов, расписаний и обстоятельств. Анаплиан была предоставлена каюта не на самом КССД, а на одном из кораблей внутри его, который еще строился, — на экспедиционном корабле Контакта класса «Равнина» под названием «Тонкий сдвиг акцента». Класс был относительно новым, и звездолет явно мог решать — стать ли ему большим кораблем Контакта или малым внутрисистемником. Так как строительство продолжалось, Анаплиан, чтобы попасть в свою каюту, порой ждала, пока ту или иную деталь переместят по доку, где сооружались малые корабли.

Собственно, и каюта не была ни каютой, ни даже частью строящегося корабля. Для Анаплиан выделили один из модулей ЭКК — небольшой каботажный транзитный транспорт, размещенный в нижнем ангаре судна вместе с полудюжиной других. Модуль изменил свой интерьер, установив новую мебель и стены. Анаплиан нравились его размеры — модуль мог транспортировать до сотни человек; однако на борту строящегося корабля больше никого не было, как и на других кораблях или модулях в доке, и она испытывала странное чувство одиночества — быть отрезанной от всех на битком набитом корабле.

В такой карантин ее поместили, конечно же, неспроста — но неважно. Обладать просторным помещением на переполненном корабле — почти привилегия. В своей изолированности Анаплиан чувствовала себя не парией, а избранной персоной. Иногда, подумала она, королевское воспитание идет на пользу.