Идеальное образование помогает развить в человеке способности к мышлению и коммуникации: в демократическом обществе это необходимые социальные навыки. Однако, к несчастью, в культуре, где господствуют конкуренция и ориентация на рынок, очень легко попасться в ловушку мистера Грэдграйнда. Ставя на первое место имеющие экономическую ценность факты, мы рискуем ограничить креативность студентов и превратить процесс обучения в производственную линию, где главным показателем успеха становятся результаты тестов. Человек ставит себе целью поступить в «хороший» вуз, потом получить «хорошую» работу, которая даст возможность вести «хорошую» жизнь, но при этом очень мало внимания уделяется тем вещам, из которых эта «хорошая» жизнь на самом деле должна состоять.
Такой вариант «сборочного конвейера» в образовании во многих смыслах представляет собой скрытую форму центрального планирования, при которой молодые люди являются лишь «винтиками» и должны соответствовать заранее заданным параметрам, чтобы обеспечить их будущий вклад в экономику. Но связь между процветающей экономикой и выученными в колледже фактами не так прочна. Учитывая скорость инноваций в развитых экономиках и все меньшую потребность в непосредственно человеческом труде, очень сложно предсказать, какие работники будут нужны Америке в следующем десятилетии, не говоря уже о следующем веке. С точки зрения здравого смысла лучше учить студентов самостоятельному мышлению и самоконтролю, необходимым для развития интеллектуальных навыков, которые будут полезны для них самих и для общества и позволят им адаптироваться и учиться на протяжении всей жизни.
Однако, если рыночное потребительское общество не может достичь максимальных экономических показателей, это считается провалом. Если цель образования состоит в поддержании экономического роста, то это чревато пренебрежением к удовлетворению нужд демократического общества в коллективной мудрости, хотя разработка новых товаров, несомненно, стимулирует технологические инновации и потребительские желания. Как отмечают Джеймс Энгелл и Энтони Дэнджерфилд{216} в книге «Как спасти высшее образование в эпоху денег» (Saving Higher Education in the Age of Money), «родители и ученики больше не выбирают лучшее образование, которое могут купить за деньги… (но) вынуждены выбирать колледж… который потом принесет больше денег им». Вполне понятно, почему в конкурентном обществе семьи стремятся вложить деньги так, чтобы сохранить позиции на неустойчивом глобальном рынке рабочей силы. Но если определять качество образования в колледже только путем экономического анализа, то вузы перестанут соответствовать своим более широким образовательным функциям. Наши университеты постепенно становятся тоже ориентированными на потребление.
Фундаментальная истина состоит в том, что покупка образования – это совсем не то, что покупка холодильника{217}. Студенты больше подобны мастерам-ремесленникам, чем потребителям: они не пассивно используют продукт, а создают собственный набор знаний, взаимодействуя с преподавателями, сверстниками и другими людьми, оказывающими на них влияние. В результате должна получаться гармоничная личность, которая представляет собой мощный инструмент экономического процветания. Таким образом, в нашем быстро меняющемся мире гарантии занятости и личного счастья остаются теми же, что и были всегда: сила характера и способность к самоконтролю, то есть нравственные черты, которые дают человеку возможность постоянно учиться и быть ответственным гражданином. Я считаю, что главная задача высшего образования – воспитание качеств, составляющих эти сильные стороны характера: критического мышления, аналитических навыков, чувства справедливости, понимания прекрасного и эмпатии. Результат такого тонкого процесса невозможно измерить в рыночных показателях, как выгодность покупки того или иного холодильника. Высшее образование должно взять на себя ответственность за развитие самосознания студентов и за понимание ими человеческой природы. Короче говоря, обеспечить нам лидерство в будущем может только расширение образовательных возможностей.
* * *
Британский экономист Джон Мейнард Кейнс, получивший диплом математика в Кембридже в 1904 г., верил в нравственное значение образования – в то, что основная общественная роль университетов{218} заключается в развитии интеллекта и характера путем оттачивания в студентах навыков размышления и общения. Если присутствует эта основа, считал Кейнс, то частности любой избранной профессии освоить гораздо легче.
Сегодня, через сто лет, с Кейнсом совершенно согласен Джордж Боуэн, читающий лекции по менеджменту в Королевском колледже и Бизнес-школе имени Саида при Оксфордском университете. Я познакомился с Джорджем на борту парома, плывшего по Ирландскому морю в штормовую погоду, – ничего опасного для жизни, однако достаточно неприятно, чтобы способствовать разговорам с попутчиками, – и очень скоро мы обнаружили общность интересов в теме образования. Джордж, который начал свою преподавательскую карьеру после нескольких десятилетий, проведенных на руководящих постах в текстильной промышленности, – горячий сторонник системы тьюторов, или наставников, которая является отличительной особенностью оксфордского образования с XIX в., а как неформальная традиция существует гораздо дольше.
Как объяснил мне Джордж как-то днем, когда мы сидели в комнате отдыха преподавателей в Королевском колледже среди мрачных портретов королей и давно почивших принцев, главным упражнением для развития навыков рассуждений и коммуникации служит эссе. «Я знаю, это звучит слишком просто, – говорил Джордж, устроившись в кресле с чашечкой кофе, – но студенты приходят в Оксфорд для того, чтобы научиться писать эссе. Каждую неделю на протяжении всего учебного года каждый студент пишет мини-работу по теме, которую выбирает вместе с наставником». Главная цель этого упражнения – научиться логически выстраивать аргументы, подводя к конечным выводам.
«Я говорю своим ученикам, – продолжает Джордж, – что, если они хотят доказать, что луна не желтая, а зеленая, все в порядке. Мы не спорим о том, что верно, а что нет. Мне просто нужно увидеть, как они выстраивают свою аргументацию и логичны ли сделанные выводы. Я хочу, прочитав два абзаца, понять, как они видят тему своего сочинения, прежде чем пускаться в объяснения. Нам не нужно, чтобы все вопросы были поставлены с самого начала, главное, что автор обдумал тему и лишь затем начал писать. Следовательно, задание состоит в том, чтобы кратко рассмотреть литературные источники, развить свою аргументацию и прийти к разумным выводам.
При оценке эссе 30 % – это структура, 30 % – содержание, а все остальное – это сила и оригинальность доводов, – продолжает Джордж. – Это означает, что студент должен не просто ознакомиться с суждениями авторитетов в данном вопросе, но и дополнить их собственными источниками и авторами. Нам нужно, чтобы студенты не рассказывали нам, что написано в книгах (подразумевается, что они должны читать их), а сопоставляли то, что в них написано, и включались в обсуждение проблемы, излагая собственные мысли».
По опыту Джорджа, час занятий с каждым студентом в неделю в сочетании с написанием эссе позволяют наставнику оценить личные навыки и знания подопечного, постепенно поднимая планку, пока тот не освоит дисциплину аналитического мышления. «Так что вы предоставлены сами себе, – поясняет Джордж. – У вас нет другого выхода, кроме как сесть и работать. Мы даем студентам главные жизненные уроки, способы раскрытия достоверной информации, логического мышления и вынесения четких суждений».
Итак, получается, что настоящая работа Джорджа в Королевском колледже состоит не в преподавании менеджмента, а в развитии у студентов правильных привычек с помощью поддержки и заботливого отношения. Оттачивая навыки написания эссе, студенты развивают способность своего мозга к интуитивному обучению и высвобождают мощь орбитофронтальной коры (исполнительного мозга), для того чтобы она выполняла свое предназначение – думать и выбирать. Когда я изложил свои соображения Джорджу, он кивнул. «Эссе – это всего лишь средство, – согласился он, – а интерактивный формат наставничества укрепляет человеческие взаимоотношения между наставником и учеником». Джорджу кажется, что это особенно важно для некоторых иностранных, в том числе американских, студентов, многие из которых не умеют выражать собственные мнения. «Для них это становится в некотором роде шоком, – поясняет Джордж, – потому что многие привыкли просто заучивать факты, пересказывать содержание книги или примечаний к ней, вместо того чтобы отложить ее и подумать своей головой».