слезы прочерчивают длинные мокрые дорожки, а девочка мямлит сквозь всхлипы: «Да, это правда, я еле успела спастись. Какой гадкий Джек. Ведь я, бедная, могла и вовсе там задохнуться». Эта девушка душит тебя твоими же руками, понимаешь? Впивается наманикюренными ноготками прямо в шею и сладко шипит на ухо свою дьявольскую песню… Хочешь, чтобы я продолжил, или доводов достаточно?
Джек неуверенно пожал плечами и почувствовал, что ему сейчас нужно что-то сказать. Собрался с мыслями и медленно, поучающим тоном матери-воспитательницы, начал вдавливать Джонсон в землю тяжестью слов. На тот момент они стояли под каким-то железным навесом одного из подъездов, и Кэти переминалась с ноги на ногу, не прекращая щебетать:
— … и она потом пришла ко мне и сказала: «Милая моя, что ты тут делаешь? Не стоит убиваться по пустякам…»
— Остановись, пожалуйста, — тихо попросил Джек, поежавшись от ночного холода и бросая короткий взгляд на наручные часы. Время идет. А проблема по-прежнему не решена. — Давай поговорим прямо и начистоту. Я буду называть тебя мисс Джонс, не против? Мне просто
хочется, чтобы это звучало как можно жестче и отстраненнее, а при обращении к тебе или упоминании твоего имени я чувствовал разве что тошноту; это должно быть два как холодным, безжалостным и не оставлять сомнений в моем к тебе отношении
так будет легче.
Кэтрин смерила его серьезным взглядом и попыталась уловить суть недоступной для нее шутки. Но, столкнувшись с серьезным и решительным взглядом парня, немного поникла и почти шепотом произнесла:
— Да, конечно. Называй как угодно. Так что ты хочешь мне сказать? — она кокетливо прищурилась, думая, что так выглядит еще более милой и скромной со своим по-домашнему растрепавшимся хвостом.
Это было последней каплей. Что-то внутри Джека все же не выдержало и, видимо, дало крупный сбой. И теперь посреди огромного черного экрана в его голове настойчиво и раздражающе мерцала надпись об ошибке, которую непременно нужно устранить. Дауни видел эти слова везде — в собственном отражении в луже, на лице стоящей напротив девушки и в ее глазах — словно прямо на этих милейших веснушчатых щечках горело: «Ошибка. Большая непоправимая ошибка. Просьба удалиться от пораженного объекта на некоторое расстояние во избежание травм или риска поражения». Наконец, он выдохнул, и в напряженном воздухе прозвучала та самая ожидаемая, но всеми намеренно избегаемая фраза:
— Ты считаешь себя виноватой? И если нет, то как я могу заслужить прощения, мисс Джонс? Букет из сладко пахнущих роз придется вам по душе или от меня требуется нечто большее, чем простой подарок?
Брюнет выжидающе уставился на «подругу», терпеливо наблюдая, как в ее взгляде мелькает осмысление и озорная улыбка. Теперь она тоже вступила в эту чудеснейшую игру.
«Ты играешь, моя дорогая», — злобно ухмыльнулся Джек, но внешне даже не моргнул глазом. «Не понимаешь пока что, во что именно, но сама по себе являешься полноправной участницей. Вот только правила маленькой зазнайке Кэти никто не объяснил. Жалко будет увидеть, как она с визгом шарахается в сторону, открыв запечатанную коробку и встретившись со страшной гримасой выпрыгнувшего оттуда клоуна на тонкой пружинке».
— Я должна немного подумать… — честно призналась девушка и мечтательно огляделась по сторонам, желая походить на счастливую героиню любовных романов. Она еще некоторое время помолчала, усиленно вспоминая реплики, которые использовались в подобных трогательных моментах, и, не придумав ничего лучше, добавила, — но это не должно тебя беспокоить. Я все равно уже не злюсь, хоть ты и сделал мне очень, очень больно.
Джек злобно оскалился и подумал, что шанса лучше этого ему уже никогда не найти. Она слишком сильно влюблена в себя, слишком… наивна. И с этой наивностью нужно как следует поработать. К примеру, разлить противоядие по чашечкам из тонкого фарфора, развернуть конфету, спрятанную в шуршащий от каждого прикосновения фантик, и медленно наслаждаться вкусом, прихлебывая волшебный напиток и чувствуя приятное послевкусие от черного шоколада. Дауни на эти мысли только облизнулся и тихим, относительно спокойным и вкрадчивым голосом начал:
— Не все так просто, мисс Джонс, — официально обратился он к ней и уловил ожидаемое любопытство в чужих глазах. — Вы не подумали, что же беспокоит меня на самом деле. Так ведь? Признайся, что тебе было наплевать?
Кэти удивленно моргнула и долго-долго вглядывалась в лицо некогда близкого, но до сих пор дорогого ей друга, никак не понимая, к чему же он клонит подобными вопросами. Правда, отвечать на них не пришлось.
— Точно… Как я мог забыть — с тобой нельзя разговаривать в таком тоне. Надо мило улыбаться и что есть сил корчить смешную рожицу, ведь только тогда милая Кэтрин будет довольна. Так ты хочешь по искусственному, по-человечески? Я что, если я скажу тебе правду по-другому? Боишься, что она желчью польется тебе в глотку и раздерет ее докрасна? Или ты не веришь, что внутри людей не цветы и бабочки, а кровавая смесь слизи и органов? Что ж, тогда тебе будет очень тяжело сжиться с реальным миром, ведь здесь все совершенно иначе. Почему молчите, мисс Джонс? Неужели пробуете думать?
Девушка в недоумении смотрела на брюнета и неосознанно делала крошечные шаги назад, как бы отступая под гневным натиском язвительных слов. Один за другим, чувствуя себя все безопаснее с каждым появившимся в запасе сантиметром, и невольно огляделась по сторонам, прикидывая план побега. Но как только одна из ног погрузилась в небольшую, но довольно-таки глубокую лужу, резко остановилась и обругала саму себя: «Ты знаешь его, знаешь, что он ничего плохого не сделает. Не может сделать. Тем более причинить тебе вред. Он просто на эмоциях, за него говорят чувства, а не голова. Успокойся. Дыши ровнее и прекрати уже думать, куда бы броситься в случае опасности. Он не знает о том, что за бред несет. Не понимает. Это все ложь, так что давай, возьми себя в руки и скажи ему что-нибудь…»
Но внутри Кэти все будто сжалось от испуга и беспомощности, а в висках долбилась одна только мысль в унисон с бешено колотящимся сердцем:
у него страшные глаза, они мертвые, серые, безжизненные; он смотрит на меня, и мне кажется, что я горю, превращаюсь в пепел или пыль; он уничтожает меня своими страшными глазами
И все же она пересилила себя и наигранно смело ответила:
— Я не понимаю, о чем ты, Джек? Что на тебя нашло? Твое поведение, оно… пугает немного. Если не хочешь говорить, так и скажи — разойдемся, а эту тему отложим…
— К чему оттягивать, милочка, давай решим