рассмешил вид Терри в больничной форме «как с каким-то кухонным полотенцем на голове». В конце концов их дочери помогли пересечь порог этого мира с помощью щипцов, как и ее отцу в свое время, и несколько часов она провела в палате интенсивной терапии. Терри звал ее «Купол», пока у нее не выросли волосы, после чего она стала Грамплингом в честь младенца из комикса «Перишеры» газеты Daily Mirror, затем Грампо и, наконец, просто Грамп – хотя в свидетельстве о рождении будет написано «Рианна».
Мать и дочь перевели из Саусмида в больницу в Уэлсе, где им неделю давали антибиотики и где отца – из-за его теплого твидового костюма из «Харриса» и из-за того, что с лысиной и бородой он выглядел старше других отцов, – то и дело принимали за консультанта. В отделении командовала довольно устрашающая и властная медсестра, вдобавок ко всем прочим драконовским правилам требовавшая, чтобы все матери кормили новорожденных ровно 20 минут – и ни секундой больше или меньше. Терри тут же прозвал ее Железной Ласточкой15. Также то пребывание в Уэлсе запомнилось Терри и Лин нашествием черных жуков, то и дело стайками пробегавших по полу отделения, где им вообще-то было совсем не место. По крайней мере, Лин считала их жуками. В воспоминаниях Терри они значились «первыми тараканами года». Так или иначе, они вместе с Железной Ласточкой послужили причиной не задерживаться в больнице ни на секунду дольше необходимого. Терри забрал Лин и Рианну и отвез на «Моррисе» домой, к новой семейной жизни.
И все же из всех неизгладимых воспоминаний ни одно не превзойдет ночь рождения, когда Терри ехал домой, в Роуберроу, зная, что малышка здорова, и ощущая знакомое молодым отцам глубокое удовлетворение от проделанной работы – пусть и проделал ее кто-то другой. И столько лет спустя, услышав свой диагноз, столкнувшись с жуткой мыслью, что засевшая в мозгу болезнь однажды может полностью его опустошить, Терри сказал, что утраты именно этого воспоминания страшится больше всего, мысли о его полном исчезновении не может вынести. Ведь он считал так: кем бы Терри Пратчетт вообще был, если бы не помнил дорогу сквозь темноту и снег в декабрьскую ночь, когда «Моррис» скользил на склонах холмов, но продолжал двигаться вперед? Кем бы он вообще был, если бы не помнил, как остановился у дома, осторожно ступил на скользкую дорожку и все равно растянулся на льду – но только рассмеялся, потому что вдруг понял, что стал отцом, а в такое время что еще имеет значение?
Он был отцом – и весьма голодным. «На кухне я разыскал кусок мяса, – писал Терри, – забил его до полной капитуляции молотком, подкинул грибов, сала и нарезанного лука и зажарил, запив половиной бутылки виски. И ничто ни до, ни после не было таким вкусным».
Потом он поднялся на второй этаж промерзшего коттеджа и – со всеми одеялами, какие только были, двумя горячими грелками и котом Эдипусиком для дополнительного утепления – заснул.
СНОСКИ
1 И не стоит воротить нос от Teachers’ World. Пусть он больше не существует, зато в двадцатых и тридцатых одним из основных авторов там была Энид Блайтон.
2 В 2021 году первое издание «Людей Ковра» в хорошем состоянии стоило около 450 фунтов. А раскрашенное вручную – по мнению Терри, их существует около десятка, – легко дойдет до четырехзначной суммы. Никто этого и предположить не мог, когда Колин отправлял нераспроданный тираж в Австралию.
3 Это, очевидно, были времена до изобретения «черепашек для эмоциональной поддержки». Сейчас пронести сухопутных рептилий на самолет куда как проще.
4 В середине шестидесятых в хай-уикомском фолк-клубе выступал некий Пол Саймон. Интересно, что же с ним стало.
5 Хотя колонка печаталась под псевдонимом, авторы не стеснялись раскрыть себя в строчке под статьей с указанием авторских прав, где эти права закреплялись за «Джоном и Фэнни Крэдоками».
6 До своего упразднения в 2002 году «Golly»[46] была на глазах устаревающей торговой маркой Робертсонов.
7 Судя по всему, речь о «Страте» (Strata) – третьем изданном романе Пратчетта.
8 Как бы ни хотелось полюбоваться в банковские выходные на целый рой мотопчеловодов, мчащихся в развевающихся сетках по М23 к брайтонскому побережью, увы, «Пасечникам Ада» было суждено остаться клубом из одного человека.
9 Мед – древний напиток из ферментированного меда, смешанного с водой, хотя в некоторых мифологиях предпочтение отдается крови мудрецов. Терри, насколько мне известно, дальше меда не шел.
10 Еще Дедал построил полую статую коровы, настолько реалистичную, что критская царица смогла осуществить коварный план, спрятавшись внутри, чтобы ее осеменил бык Посейдона и она в конце концов родила Минотавра. Если любите, чтобы искусство подражало жизни, Дедал – ваш человек.
11 И я вам тоже не скажу.
12 Мир-Кольцо – то есть тор шириной в миллион миль, окружающий звезду, а не вращающийся вокруг нее по орбите, – явно повлиял на Плоский мир, хоть в нем и недоставало слонов и черепахи. Через несколько лет Терри и Ларри Нивен встретились и неплохо пообщались. Нивен считал «Страту» данью уважения его творчеству, а Терри потом в разговоре с Дэйвом Басби сравнил его с «маленьким чучелом совы», что в устах Терри необязательно звучит оскорбительно.
13 Терри любил говорить, что принадлежит к «безотходной литературной школе». Ни одна потенциально полезная деталь не растрачивалась зря, а если уже использованный прием еще не выдохся, то ничто не мешает использовать его еще раз вместо того, чтобы выбрасывать. Более того, это практически нравственный долг писателя.
14 Терри вручил экземпляр и Мартину Уэйнрайту, коллеге по Bath Chronicle, хотя, как признался сам Мартин 45 лет спустя, в 2021‐м: «Стыдно сказать, но я ее еще не дочитал».
15 Терри еще раз трогательно отдаст должное той медсестре в 2013 году, когда Дик Кекс из плоскомирского романа «Поддай пару!» назовет Железной Ласточкой[47] прототип своего парового локомотива.
9. Внезапные викинги, голоса растений и каждый сам себе Тревор
Может показаться удивительным – учитывая, как часто их упоминали одновременно, особенно в начале творческого пути Терри, – что Терри Пратчетт и Дуглас Адамс встречались всего раз.
И не из-за отсутствия желания. «Мы ловко разминулись в целом ряде случаев, – писал Терри, – самый странный из которых – ужин в оксфордском колледже в наимерзейшую погоду на моей памяти, когда из-за грязного ледяного тумана приходилось вести машину на ощупь. Я добрался только потому, что мне до места было миль двадцать. А ему нужно было ехать из Лондона, и он не смог. Мы бы сидели напротив друг друга».
Потребовалась очень хорошая погода и кинопремьера, чтобы наконец свести их вместе. Летом 1995‐го Терри с Рианной прибыли