– Дымить перестало. Кажется, дрова выгорели до углей. – Объяснил муж.
Он повернул кочергой один из кирпичей, которыми заложил устье, и заглянул в щель. Хмыкнув, закрыл печь и снова заработал насосом.
– Не разогрелось сковородочка-то. Не раскалилась. – В перерывах между махами пояснил он.
– А трубка не расплавится? – Забеспокоилась Ира. – Это же алюминий, у него, вроде, температура плавления гораздо ниже железа.
Мастер усмехнулся:
– Мне же не плавить сталь. Да это и невозможно в такой печи и на простых дровах. Максимум – раскалить до красна. Что и требуется. А это примерно одного порядка температуры. Вон, в домнах воздушные сопла из меди, а там разница раза в два. И трубка у меня не в огонь засунута, она ниже, под колосником, и через неё постоянно холодный воздух проходит.
Прошло немного времени, не больше часа, и при очередной проверке Михаил удовлетворённо кивнул. Потом закрыл кирпичами выход короткой трубы.
– Чтобы жар не так быстро развеялся, – пояснил он. – А трубку я всё-таки вытащу. Без поддува она может перегреться.
От жара глиняный раствор, которым вмазали трубку, засох. Пришлось аккуратно выкручивать, чтобы не разнести половину печи.
– Вот и всё. Пусть остывает. Пойдёмте, пообедаем.
– Обед давно прошёл, – проворчала Ольга.
– Ну, я-то пропустил. Да и вы тоже. А до ужина долго терпеть.
На это возражать никто не стал. Дружно развернувшись, все затопали в избу.
***
После принятия пищи продолжили заниматься поделками. И только уже в сумерках Михаил решил, что пора. Прихватив длинный сковородник от русской печи, вся компания вышла во двор. Михаил быстро раскидал кирпичи и вытащил тёплую ещё посудину. Внутри горкой лежали мелкие серые камешки.
– Не похоже на известь, – засомневалась Ольга.
Ира только пожала плечами.
– Да подождите вы, нетерпеливые мои. Сейчас погашу и посмотрим.
Для безопасности мужчина использовал ковшик на длинной ручке. Старый, для мытья использовался когда-то. Новый остался на той стороне вместе с той баней. А старый, вот, валялся.
Стоило воде попасть на перекаленные камни, как они зашипели, пыхнул большим облаком пар, полетели во все стороны мелкие осколки.
– Фу! Мочой пахнет. И ещё чем-то... Что это за вонь?
Поморщившись, девушки сделали пару шагов назад.
– Да, запашок... Но не очень сильный. Побелка всегда так пахнет. На самом деле это не аммиак, это как раз белила пахнут. Гашёная известь. Как высохнет, запах исчезнет.
– Но тут ещё сгоревшим прелым сеном воняет.
– А, это... Это я отвар мяты использовал. Хотел, чтобы сразу пахло, как зубной порошок.
Он немного смутился проколу.
– Короче! Получится – так получится. А нет – так нет. Давайте смотреть.
Как и ожидалось, отреагировал не весь материал. Распалось на хлопья от силы сорок процентов камней. Чтобы прореагировало больше, надо измельчать сильнее и нагревать гораздо выше. А так – ладно хоть сорок. Разведённую извёстку профильтровали через ткань. Получилось примерно со стакан. Сковороду очистили и налили обратно раствор извести. Получилась вполне обычная побелка, разве что вместо простой воды Михаил, залил раствор густо заваренной мяты. Запах получился непонятный. На мяту не очень похоже. Но, может, изменится после сушки.
Сковорода отправилась в печь. Только уже дома, в русскую. Она пока оставалась достаточно горячей, чтобы высушить раствор. А внутрь печи – чтобы собирать углекислый газ. Именно двуокись углерода из воздуха реагирует с побелкой, преобразуя гидроксид в кардонат. Михаил подробно проштудировал эту часть в учебнике. Хорошо бы прокачивать углекислый газ прямо сквозь раствор, но лень.
***
Следующий день почти полностью заняла подготовка праздничных блюд. Отваренные продукты остыли и были готовы к разделке. Многие рецепты пришлось творчески переработать под текущие реалии. Отсутствие растительного масла очень сильно обедняет готовку. И напрямую не заправишь, как винегрет, например. Кстати, винегрет меньше всего пострадал. Разве что вкус получился излишне резкий без масла. Другое дело блюда с майонезом. Маломальная замена получилась из молока. Но молоко и майонез – совершенно разные продукты. Относительно неплохо получается заменить, если изначально в рецепте есть выбор: майонез, сметана или йогурт. Не стоит забывать о непереносимости молока у Ольги.
Да и объёмы Лизка выдаёт совсем не коровьи. Трудно экспериментировать с одним стаканом в день. Но кое-что получилось. Чуть подкисшее молоко посолили и нагрели, почти доведя до кипения. Потом дали стечь через ткань сыворотке, но без давления, только под собственным весом. Получилось нежная масса, вроде жидкого творожка. Йогурт или нет, но с этим уже можно делать салаты.
***
Михаил постучал вилкой по краю фужера. Хрустальный перезвон привлёк внимание девушек, прекращая их милую болтовню. Так-то ему даже нравилось сидеть и просто слушать. Главное, чтобы его не втягивали в пустую болтовню. Женский контингент не может не говорить. Это у них такой способ отдыха. А Михаилу чаще нравилось молча сидеть и медитировать, наблюдая за разговорами. Бывают периоды, когда говорить не то чтобы лень. Просто надо прикладывать дополнительное усилие, будто воздушный шарик надуваешь. Новый, ещё не растянутый воздушный шарик. Он и голоса жён в такие периоды воспринимал как морской прибой. Если они, конечно, не ставили своей целью растормошить мужа. Но в этот раз его поняли почти сразу. После нескольких молчаливых, но доходчивых жестикуляций девушки переключились друг на дружку, обсуждая важные для женщин вещи.
Но сейчас от него требуется именно говорить. Ну, что ж... За последний час как раз накопил силы в молчании. Тезисы, опять же, набросал. Куда без тезисов? Михаил снова наполнил бокал креплёным компотом, встал и откашлялся:
– Кхм! Пора, наверно. Уж Герман близится, а полночи всё нет... Или наоборот? Не важно. Сегодня, всего через несколько минут, подойдёт конец первого года нашего пребывания на этой Земле...
– Как-то не так сформулировано, – вмешалась Ирина. – Ведь мы здесь всего полгода. То есть это не год нашего пребывания. Год нашего пребывания будет следующим летом.
Михаил даже завис. Он всегда считал себя мастером точных формулировок. А тут так прокололся. И тезисы заметались в голове, как вспугнутые воробьи – мечутся, мечутся, а поймать невозможно.
– Хорошо, – согласился он. – Это наш первый Новый год на этой Земле, в этом времени. Так сойдёт?
– Сойдёт! – Закивали барышни.
– Итак, первый Новый год. Соответственно, первое окончание года... – Он пытался собрать разбежавшиеся мысли, которые, как назло, приняли незапланированное направление. – Кстати, насчёт нашего появления здесь... Соответствующий праздник тоже будет. Так что летом вас ждёт День Великого Прихода.
Девушки хихикнули.
– Да, согласен. Название какое-то двусмысленное. Потому объявляю конкурс. Автор лучшего получит...
– Тебя, – В голос выкрикнули девушки и рассмеялись.
– А если я сам выиграю? Как вы это представляете?
– Будешь самоудовлетворяться! – Снова рассмеялись жёны.
– Да ну вас!
Но обижаться долго у него не получалось. Михаил вообще не был злопамятным. Хотя, прямо как в анекдоте, на память не жаловался и добрым его не назовёшь. Но итог противоположный: не нравилось ему долго сердиться или обижаться на кого-то.
– Двенадцать почти! – Остудил он хохот девушек. – А я ещё хотел речь толкнуть...
– Ты? – Удивилась старшая. – Ты и речь – вещи несовместные.
– Ну, попытаться-то можно.
– Жги!
Не смотря на отказ девушек от алкоголя, они пребывали в каком-то весёлом неадеквате. Это только Михаил мог позволить немного развести компот самогончиком. Так, на полпальца, чтобы оставаться «подшофе», как раньше называли. Но только не жёны. Они жёстко ограничили себя в этом плане на период беременности и до конца кормления грудью. Но главное ведь атмосфера. Если человек хочет праздника, то он и без вина пьянеет. И наоборот, никакая выпивка не поднимет настроение при депрессии. Хотя, некий эрзац получается. Главное – уловить этот момент и раскрутить настроение, но в тоже время не переборщить с алкоголем. Но сейчас речь не об этом. Слишком мало развлечений осталось в привычном для них понимании. Вот и старались отвлечься от быта. Когда предыдущий праздник отмечали? Два месяца назад? Вроде немного времени, но очень уж праздник получился... Ну, не отмечали они никогда праздника урожая. Не советский это праздник. Впрочем, как и не российский. Они пытались взять за пример немецкий октоберфест. Но сами понимаете – какой октоберфест без пива? Вот именно. А радоваться выкопанной картошке – это как-то странно. Вот и получилось тускло.