Лишь глаза остались человеческими. Да, немножко туповатыми, как у солдата, только вышедшего из учебки и не знающего, куда себя применить. Но взгляд страшный. Как у сержанта, этого самого солдата встречающего. Взгляд, не сулящий ничего хорошего.
А еще я почувствовал знакомый хист. Того было так много, словно вурдалак разорвал рубежника и сожрал его. При этом я ощущал, как промысел сочится через уродливое тело вурдалака. Будто того создали наспех, не по ГОСТу. И теперь приходилось на ходу латать дыры, чтобы нежить не развалилась.
До меня только сейчас дошло. Вот для чего нужны были смерти всех тех птиц. Врановой черпал из них хист. Промысел ведь есть в каждом живом существе. В ком-то его много, как в той же нечисти или рубежниках, в ком-то крохи — как в Бузовой, Моргенштерне и Элджее.
Все эти мысли пронеслись в голове за считанные мгновения. Пока вурдалак поднимался на ноги, мерзко дергая некогда сломанной конечностью, я рванул в машину. И даже зачем-то закрылся изнутри. Глупо, конечно. Что могло помещать мерзости вскрыть Зверя, как консервную банку? Думаю, повесь я иконку на торпеду, и она бы не спасла.
Бес упал на коврик, сложив руки перед собой.
— Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися. Да постыдятся и посрамятся ищущии душу мою…
— Дяденька, езжай скорее! — закричал черт.
И то правда. То ли от увиденного, то ли странного поведения Григория я впал в странное оцепенение. Из которого меня вывел крик Мити.
Я нажал на тормоз, быстро перевел коробку с положения P в D и утопил педаль газа в пол. Вурдалак к тому моменту только поднялся на лапы. И, судя по всему, неприятности со сломанной конечностью остались для него в прошлом. Блин, мне бы так. Помню, в восьмом классе перед школьной дискотекой тоже упал неудачно. Хотя удачно, с моим-то везением, это из разряда какого-то прикола.
В общем, суть в том, что на дискотеку я не попал. А вот если бы умел так регенерировать, то отплясывал бы, как не в себя. Тогда бы не факт, что и Машка Трифонова с Бурым из «В» класса замутила. Правда, ее потом за тяжкие телесные и «закрыли». Того самого Бурого она оприходовала. Да и вообще — оказалась с легким ахтунгом в голове, как и многие красотки. Получается, меня невезучесть тогда уберегла.
Все эти глупые и невероятно своевременные мысли пронеслись за краткий миг, пока Зверь рычал, набирая скорость. Зато стоило железному бамперу вновь соприкоснуться с телом вурдалака, как в голове прояснилось. Валить надо. И валить как можно скорее!
Бес в очередной раз ударился головой, теперь уже о сиденье. Зато перестал вспоминать молитвы. Или что он там говорил? Григорий шустро и деловито метнулся к черту, прильнув к заднему стеклу. Совсем как кот. Митька занимался тем же, наблюдал за возможным преследование.
— Дяденька, вроде оторвались, — спустя полминуты облегченно выдохнул черт.
— Еще бы не оторваться, семьдесят километров в час идет, — хмыкнул я.
Хотя у самого сердце еще бешено стучало в груди. Только сейчас я понял ту разницу между нечистью и нежитью, о которой говорил леший. Наверное, для этого и требовалось взглянуть в глаза вурдалака. В них я увидел самый древний из ужасов каждого человека. Когда умирает кто-то, а мы смотрим, ожидая, вдруг дернется. Вернется из царства мертвых.
С лешачихой такого не чувствовал. Она была жуткая, как девяностолетний старик с лишним весом в общественной бане. Тот, который еще пренебрегает полотенцем и, садясь, широко расставляет ноги. Но я воспринимал ее исключительно как нечисть. А это… это было невероятно. Словно я вновь стал маленьким мальчиком и осознавал всю свою беспомощность.
Может, тут как с русалками? В первый раз эффект всегда сильнее. Вместе с тем, мне бы очень не хотелось, чтобы состоялся второй раз. До сих пор от воспоминания об этих глазах с полным отсутствием какой-либо мысли, душа уходила в пятки.
Дождь не кончился, но стал постепенно стихать. И на том спасибо. Я чуть прибавил хода, надеясь поскорее добраться до Выборга. Можно было свернуть на Калининское шоссе, но я привык всегда ездить по «Скандинавии». И уходить в город уже на Седьмом километре. Если ехать дальше, то я бы оказался аккурат у Большого поля. Именно сейчас я почему-то опять вспомнил о словах лешего.
Что было бы, напади вурдалак на меня в лесу? Батюшко бы его играючи размотал? Я бы даже на это поглядел. Но ведь как правильно тварь выбрала место — на трассе, почти у населенного пункта. Где этого самого леса меньше всего. Не думаю, что леший вел меня всю эту дорогу, но все же.
Чего ж так хреново на душе? Словно самое плохое только должно еще случиться?
— Дяденька!.. — тревожно протянул черт.
— Догоняет, поросячий хвост! — отозвался бес. — Ох, матушка моя, знала бы, как твой Гришенька умрет. Поддай, хозяин, еще поддай.
Зверь и так ревел, давно переключившись на пятую скорость. Гнать по скользкой дороге с плохой видимостью — такое себе занятие. Но что делать, если в боковое зеркало я и правда разглядел вурдалака. Тот двигался с ловкостью гепарда, быстро перебрасывая лапы. И бежал даже не за счет мощного тела, а на одном хисте. Интересно, а какая же тварь поднимется, если к ней приложит руку кощей? Хотя тут имело дело еще и направление хиста. Ведь Врановой почти всех птиц вокруг выкосил. Может, как раз сейчас вурдалак и походил на создание, которое поднял кощей.
Так, Мотя, прекрати пессимиздить. Это вообще не помогает. Нужно думать о хорошем, надеяться на лучшее.
Бум!
— Ой! — тихонько пискнул черт.
— Вот ведь гавнюк уродливый! — выругался бес.
Это вурдалак на полном ходу боднул головой машину. Хорошо, что скорость была приличная, да удар слабенький. Зверя даже не повело. Да и после маневра вурдалаку пришлось немного отстать.
Вот ты мерзавец! Я эту машину совсем недавно купил. Не бита, не крашена, все дела! Я даже подумал, что лучше ехать сейчас не к Инге, а к Антохе. Он, когда увидит, что тут вурдалак наворотил, эту нежить голыми руками порвет. Правда, потом и мне достанется.
Беда в том, что ни к рубежнице, ни к доброму людоеду я не попадал. Как и вообще в Выборг. Чтобы свернуть на Седьмой километр, надо значительно сбросить скорость. Поворачивать на сотке — не самое умное занятие. А этот тип позади точно не даст мне совершить маневр. Тогда что делать?
Я вновь выругался, только теперь уже на себя. Да торопливо зашарил по ремню безопасности. Заодно и своим бросил.
— Пристегнитесь. Быстрее!
Нечисть действовала как единый живой механизм, который жуть как не хочет летать по всему салону. Даже я пристегивался медленнее. И вновь проворонил момент удара.
Бум!
На этот раз толчок был уже ощутимее. Я вцепился руками в машину, чтобы удержать ее. Все, хана задку. Ладно, сгорел сарай — гори и хата. Я смотрел в боковое зеркало, ожидая, пока вурдалак вновь начнет сближение. И когда до нас оставалось чуть больше метра, резко нажал на тормоза.
Удар был такой силы, что казалось, мне ремнем сейчас все внутренности придавит. Где-то позади то ли хрипел, то ли матерился бес. А, может, все сразу. Тогда как Митя хранил нордическое молчание. Хотя, судя по офигевшему взгляду черта, тот тоже не одобрял подобных кардинальных мер.
Однако теперь не время было хлопать ушами. Я тут же вдавил «тапок» в пол, разглядывая, что же там произошло с нежитью. Секунды две мне казалось, что можно даже не торопиться. А вот на третью вурдалак зашевелился.
— Гадство, да как же тебя убить?
— Только ножом, хозяин. Чтобы твой хист в нежить попал. Только так.
— Что ж ты раньше молчал?
— Так ты не спрашивал, — пожал плечами бес.
Это все, конечно, хорошо. Но выходить наружу и биться с вурдалаком не хотелось. Даже если бы у меня был тесак или цепной меч космодесантников. Здесь базука нужна или что-то покруче.
Я обогнал единственную попутную машину, вглядываясь в темное пятно позади. Понятно, что вурдалаку не понравилось мое экстренное торможение, да и только. Теперь он торопился ко мне, чтобы высказать все претензии относительно моего мастерства вождения. А может даже отправить на пересдачу водительского экзамена.