обдумать, пока ждал девушек.
– Клинику нетрадиционной медицины. Кому надо – будут знать. А кому не надо, тем и не надо. Небольшую, элитную…
Салея задумалась.
– Можно попробовать. Даэрте умеют лечить, неплохо знают лес, повадки животных, растения… мы прирожденные травники, лесовики, агрономы…
– Этому можно найти применение.
– С нашего разрешения и за соответствующую оплату.
– Безусловно.
Салея кивнула:
– Мы договоримся. А встречу с вашим другом можете назначить на завтра. Мы с Таней придем после занятий.
Даниил Русланович лишний раз доказал, что умен. Он не стал торопить, спорить…
– Хорошо. Завтра я пришлю машину к медколледжу.
И откланялся.
Салея посмотрела на бабушку Милу. Та – на нее.
– Вы думаете, все правильно?
– Не знаю, детка. Вы можете и раствориться в людях, как кусок сахара в чае, но равно можете и вымереть. Миллион… вроде бы так много, но это ведь и мужчины, и женщины, и старики, и дети… а популяция должна расти… я плохо знаю биологию, но мне кажется, что вам будет сложно.
– Будет, – вздохнула Салея. – Мы бы справились, но вы правы в другом. Мы поплатились за свою замкнутость. Может, сейчас настала пора идти к людям? И попробовать влиться в общий поток?
– С другой стороны, вы уникальны.
– Каждый человек уникален. И не стоит бояться, что даэрте растворятся в людях. Носитель Дубовой короны всегда может призвать рассеянную кровь.
– Лея… ты ведь…
– Умру. Безусловно. Но родится новый носитель, новый потомок, которого примет Дубовая корона.
– Но не твой родной ребенок.
– Нет. А зачем? Это должен быть даэрте, остальное не так важно.
Людмила Владимировна только вздохнула. Иногда принципы даэрте сильно напоминали ей дзен-буддизм. Но это можно пережить. Это бывает.
– Что вы можете сказать по поводу этой вещи?
– Это не наши принципы. Похоже, но мы такое давно уже не делаем. С тех пор как открыт бельюор, мы перешли на изготовление полупроводников из него…
– Короче!
– Если своими словами, это достаточно примитивный уровень развития техники.
– Ну, было бы глупо сразу нам показывать все, на что они способны. И рядом с этими даэрте ломается вся сложная техника. Эта, может, и держится за счет своей простоты. А видео?
– Оно смонтировано из нескольких разных отрезков….
– Это тоже понятно.
– Тогда что вы хотите услышать, Командор?
Что-что… да хоть что-то! Но научники отказывались радовать Дарса Кета какой-то конкретикой. Может ли существовать нечто похожее на ту боевую машину?
Может.
Работать на тех же принципах, что и эта аппаратура? Вряд ли. Или нет?
Вселенная велика, стоит только вспомнить лараджей и их «живые компьютеры». Ведь похоже на биолабораторию – просто мозги в банках, но кто мог подумать, что это процессоры! Так что существовать может все. И открывать свои секреты врагу тоже глупо.
Пожалуй, стоит сходить на переговоры.
И – не одному?
Взять с собой Лакса?
Ну уж нет! Все в Командоре противилось этой идее. Никаких Лаксов! Ощущение рядом с ним такое, словно он наступил ногой в навоз. Перебьются! Но как же неудачно.
Космос, как же все неудачно на этой планете!
Ничего. Разберется…
И Командор плеснул себе вина на дно бокала.
В медколледже ничего не изменилось.
Зверем смотрел Попов, шипела Извольская.
Руслан уверенно держался рядом, не собираясь никому позволять обтачивать когти о девочек. Впрочем, на Машку это не подействовало. Она всегда была бесцеремонной. Просто в молодости это выглядит как обаятельное нахальство и самоуверенность, а не как наглость хабалки.
– Русик, а тебе кто из девочек нравится? Таня или Салея?
Руслан даже брови поднял от удивления.
– Нравится? Ты о чем?
– Ты от них не отходишь…
– И не отойду.
– А почему?
– А по кочану.
– Грубишь?
– Машка, тебе заняться нечем? Иди поучи фарму, опять ведь зачет завалишь.
– Без твоих советов обойдусь. – Ее толстощекое личико скривилось. – Ты скажи прямо, если что, мы тут все свои, мы поймем.
– Маша, я не могу сказать прямо, куда тебе идти. Хотя не сомневаюсь, что с означенным предметом ты отлично знакома.
Руслан развел руками. Маша, которая сообразила, куда и на какой предмет ее посылают (нет, это не фармакология), тут же разъярилась, но куда там! Преподавательница по фармакологии, одним взглядом оценив картину, сразу принялась распоряжаться:
– Маша, к доске. Хочешь поговорить – поговорим. Все по местам, сейчас еще карточки раздам.
Маша засопела, но возражения не принимались.
Галина Борисовна улыбалась милейшим образом. И голова у нее совершенно не болела.
После занятий машина уже ждала рядом с колледжем. Однокурсники проводили устраивающихся в ней Руслана, Салею и Таню самыми разноплановыми взглядами – от равнодушных до злобно-завистливых. Впрочем, и те и другие пропали втуне. Ребятам было совершенно не до любопытствующих.
Дела есть.
И важные.
Онкологический диспансер встретил Салею совершенно особым запахом. Тоски, смерти, безнадежности… и болезнь страшна, и отношение к ней – тоже. Приговор. Так это и звучит.
Так и выглядит, так и пахнет…
Дриада поморщилась.
– Хоть бы что-то такое развели… кусты какие или цветы.
– Дезинфекция все забьет, – поморщилась Таня, научившаяся выделять хлорку, спирт и нечистоты из общей массы запахов. И вот не надо про новомодные средства. Они есть, кто бы спорил. Только вот стоят не в пример дороже, а завхоз на то и завхоз, чтобы слегка… вести переучет в свою пользу. И покупать вместо дорогих импортных дезинфектантов родную дешевую хлорочку. От которой равно дохнут микробы, пациенты и посетители.
Салея промолчала.
Владислав встречал их на пороге, как дорогих гостей.
– Здравствуйте. Проходите. А Салея Сантос… вы, конечно, – его взгляд уперся точно в Салею, которая в своем платье из цветастого хлопка все равно казалась неземной и потусторонней гостьей.
– Я, – согласилась Салея. – Здравствуйте.
Взгляд ее расфокусировался, уперся в мужчину. Потом она подтолкнула под локоть Таню.
– Смотри на него. Что ты видишь?
Таня тоже сощурилась. Так ей пока было удобнее.
– Зеленоватые тона, голубоватые… есть черные. Здесь и здесь, – палец указал на два места. Оба в районе головы, ближе к левому виску.
– Правильно. У вас часто болит голова.
– Да…
– Это потому, что у вас тут сосуды… если не принять меры, получите инсульт, – «порадовала» его Салея, которая уже более-менее разбиралась в медицинской терминологии. Не просто же так она и с Таней общалась, и в колледж ходила.
Владислав только глазами захлопал.
– Я думал – переутомление.
– Понимаю. Идите сюда.
Плющ – одно из немногих растений, которому было плевать на онкологию. Он вился по стене диспансера, оплетал ее своими упругими ветвями, шелестел зеленой листвой – и казался весьма оптимистичным.
Салея протянула к нему руку, погладила, спрашивая