Повинуясь неизреченному приказу, она опустилась возле него на диван. Он снова взял ее за руку, большой палец поместив на середину запястья, а остальными сжав ладонь; инстинктивно он знал, что это наилучший способ обеспечить контакт. Чтобы сосредоточиться, Пегги уставилась взором в пол. Это было странное ощущение: не зная женщину и пяти минут, уже установить с ней более сокровенную связь, чем у нее самой со своим мужем. Она все никак не могла приноровиться, чтобы вчитаться в мысли Карлсена, но контакт был, бесспорно, обоюдный. Она также отмечала его отклики на свои мысли. Кимоно распахнулось на шее, открыв кружевную бретельку бюстгальтера. Не замечая, что Карлсен смотрит, она потянулась и поправила ворот. Затем, увидев, что он улыбается, Пэгги зарделась, понимая, что стеснительность утратила смысл. Если уж на то пошло, теперь сиди, хоть голой — все равно.
Следующие десять минут они сидели совершенно неподвижно, не столько контактируя, сколько вглядываясь. Карлсен находился внутри ее сознания, глядя на себя ее глазами, сознавая тепло ее тела. Час назад она приняла ванну и вымыла волосы; он понимал, какое удовольствие ей доставляет чувствовать расслабленность и прохладу, приправленную ненавязчивым приятным запахом шампуня. Он никогда не задумывался, насколько женское сознание в своей основе отличается от мужского. Когда ей на колени запрыгнул персидский кот и, глухо урча, потерся головой о кимоно, Карлсен мельком уловил и его сущность — и снова удивился, осознав такое небывалое различие. На миг его ошеломила мысль о миллионах обособленно живущих — каждый сам по себе микрокосм во плоти, отчужденный и уникальный, как неизведанная планета.
Наверху зазвенела и оборвалась трель телемонитора. Женщина неохотно убрала руку.
— Кофе, наверно, уже остыл, — сказала она срывающимся голосом.
— Да неважно. — Олоф с удовольствием пригубил бренди.
Между ними чувствовалась неловкость мужчины и женщины, только что впервые предавшихся любви и лишь после понявших, что совершили. Пегги налила себе кофе.
— И вы считаете это основанием для развода?
Шутливый тон звучал наигранно.
— В каком-то отношении — да, — ответил он серьезно.
Она подняла свою рюмку.
— Вы уже когда-нибудь вызывали любовь так быстро?
— Любовь?
— Мне кажется, именно так это и можно назвать. А вы не согласны?
Было странным облегчением просто говорить, не прибегая к какой-то иной связи. Она сидела в кресле напротив.
— Я теперь не испытываю к вам любопытства, — призналась Пегги. — Я знаю вас так, словно мы с вами любовники уже долгие годы. Я чувствую, что отдалась вам и позволила заглянуть во все мои тайны. Разве это не значит быть любовниками?
— Похоже, так, — Карлсен чувствовал себя очень усталым, но не без приятности.
— Вы по-прежнему боитесь превратиться в вампира?
И тут Карлсен впервые осознал, что не испытывает желания забирать из нее жизненную энергию.
— Боже ты мой! — воскликнул он.
— Что такое?
— Теперь до меня начинает доходить. Ведь эти существа и вправду способны быть бестелесными! Они могут просто перекочевывать в новые тела…
Карлсен расхохотался. Женщина ждала объяснений.
— Абсурд какой-то. Нынче утром Гейерстам сказал, что я не превращаюсь в вампира, просто начинаю сознавать вампиризм, существующий во всех нас. Я не понял, о чем он — вернее, подумал, что он говорит чепуху. Теперь я вижу, что он был прав. И откуда он это знал?
— Может, в нем просто больше женского, чем в вас.
— То есть?
— Я почему-то всегда это интуитивно знала. Хотя, правда, не так четко, как узнала за прошлые десять минут. Думаю, женщины в большинстве догадываются об этом. Они влюбляются потому, что хотят познать мужчину — проникнуть под его оболочку, сделаться частью его. Мне думается, мазохизм, хотя и в искаженной форме, чем-то сродни этому — желанию быть поглощенной, отдаться полностью, всем своим существом. С другой стороны, видимо, мужчины большей частью стремятся просто овладеть женщиной — почувствовать, что она покорена. Потому никогда и не догадываются, что на самом деле им хочется просто поглотить ее…
— Об этом как раз рассуждает Фаллада в своей книге о каннибализме.
— Ганс у нас умный парень, — рассмеялась леди Хезлтайн.
Он прошел к окну и стал там, задумчиво созерцая залитые неоновым светом деревья Итон Сквер.
Гейерстам сказал другое. По его мнению, люди находятся на поворотном пункте в своей эволюции. Я вот думаю…
Женщина остановилась возле него, и он ощутил желание ее коснуться. Он резко отстранился.
— В чем дело?
— Я… Что-то во мне жаждет вашей энергии.
Она, потянувшись, взяла его за руку.
— Так возьмите, если нужно.
Карлсен поколебался, но она сказала:
— Я хочу ее вам дать.
Подняв руку Карлсена, она поместила ее себе на голое тело, над самой грудью. Он изо всех сил сдерживал внезапно проснувшееся плотоядное желание, когда рука, скользнув под кимоно, нащупала тугую грудь. И тут — о, блаженство! — энергия потекла в него; он пил ее с рвением жаждущего. Внезапно Карлсен почувствовал, как леди Хезлтайн содрогнулась и припала к нему. Взглянув на Пегги, он увидел, что кровь отлила у нее от лица, хотя, в целом, женщина была абсолютно спокойна. Усталость у Олофа прошла; из ее тела приливала сила. Мелькнул соблазн нагнуться и сосать энергию у нее через губы, но какая-то странная условность сдержала его. Когда он убрал руку, леди Хезлтайн, словно лунатик, прошла через комнату и, опустившись на диван, закрыла глаза.
— С вами все в порядке? — встревоженно спросил Карлсен.
— Да, — громко прошептала она. — Устала, но… просто прекрасно. — Она подняла на Карлсена глаза; его поразило, что во взгляде у нее читалось то же, что и у Джелки, когда та лежала, обессилев после родов (у них тогда появилась Джанетта).
— Ступайте наверх, займите Ганса и Перси, ладно? — она опасалась, что те спустятся и застанут ее в таком состоянии.
— Безусловно.
— Наверх и сразу направо.
Он медленно поднялся по лестнице. Из-за двери слышен был голос Фаллады. Карлсен, постучав, вошел.
— Ваша жена послала меня посмотреть, где вы там.
— О, Господи, — спохватился Фаллада, — нам, наверное, пора вниз.
— Ничего, ничего, — поспешно упредил Карлсен, — я думаю, она понимает.
Хезлтайн поднялся из-за стола обменяться рукопожатием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});