Читать интересную книгу Т-34 — истребитель гархов - Константин Клюев

— Ничего. — Арка в приборе имела зеленоватый фосфорный цвет, как и остальные дома и деревья. — Все зеленое.

— Точно! — обрадовался Еж. — Так вот, я нажму на кнопку, и портал поднимется автоматически. Правда, вся эта иллюминация вдоль шоссе и в парке погаснет, в домах тоже. На отыскание причины и ликвидацию утечки мощности у энергетиков уйдет две с половиной минуты. Все это время портал будет работать, а когда они вернут все переключатели на место — погаснет. У вас будет не больше двух минут на то, чтобы домчаться до арки и нырнуть в нее. В этом бинокле весь проем должен быть оранжевым. Ну, это так, для твоего спокойствия. Перед аркой длинный-длинный разделительный газон с высоким бордюром. Смело наезжайте на камни, они просто никакие, крошатся, как мел, а траки у вас тюнинговые, таким и гранит нипочем, хе-хе!

— Слушай, Еж, а зачем все это — затемнение, портал? Как же жетоны?

— Затемнение? А где я энергию на портал возьму? Хе-хе! А без портала ваши жетоны не сработают. Московские переходы давно на особом положении, на таком особом, что их практически нет, — улыбнулся Еж. — Ладно, давай прощаться. Я вперед по шоссе рвану, чтобы Ване направление показать, а дальше все легко. Ваша фара слабовата, но пригодится: осветите разделительную, по ней и дуйте. Давай, командуй. Будешь готов — нажму кнопочку.

Еж уселся на «Гипермотард» и завел его, нахлобучивая шлем. Внутри танка ровно шипели системы охлаждения рабочего контура. Ковалев закончил переговоры с экипажем и высунулся из люка:

— Леха, давай!

Еж нажал кнопку. По экрану ноутбука пробежали ручейки цифр, и экран погас. Еж оторвал телефон от шнура, быстрым движением убрал его, и без замаха швырнул компьютер точно под левую гусеницу. В парке погас свет, и волна тьмы побежала вдоль проспекта к центру города. Танк сорвался с места за мотоциклистом, держа его в луче света, и по широкой дуге выскочил на разделительную полосу Кутузовского проспекта. Прощаясь, Еж выбросил руку вверх, а затем пригнулся к рулю и прибавил газу. Сквозь лязг и грохот гусениц до Ковалева донеслось уже знакомое «ва-а-а-а-а-у-у-у!», и Леха Чубаров исчез из бледного конуса, отбрасываемого фарой-искателем. Ковалев посмотрел в бинокль. В проеме зеленой арки колыхалась густая сеть оранжевых нитей.

— Ваня, полный!

Боевая машина без малейшего усилия прибавила ходу. Казалось, с новым двигателем у танка не осталось никаких ограничений.

— Держись! — крикнул Суворин. Тридцатьчетверка подпрыгнула на бордюр цветника, и танк пошел по газону к заветному порталу. Лязг траков утонул в мягкой почве, и тридцатьчетверка мчалась почти бесшумно, только утробно ворчала трансмиссия. Перед аркой началась мощеная площадка, и под низким небом заметался лязг железа по камню. Свет фары выхватил из темноты скульптуры воинов с копьями и патрульную машину, стоявшую сразу за Триумфальными воротами. Там же, возле машины, метались фигурки в светящихся желтых накидках. Один из милиционеров, с большим багровым лицом, зачем-то все время направлял на приближающийся контур танка короткую толстую трубку на ручке, а другой, бледный и худой, дергал затвор автомата с косым рожком.

— Вот же, — пробормотал сквозь зубы Ковалев. — Приготовиться! Портал!

Оранжевые нити превратились в широкие прозрачные полосы, и они быстро заскользили по броне по мере того, как танк проезжал в проеме ворот. Оранжевые полосы было видно без бинокля, и когда они набежали на Ковалева, сознание капитана погрузилось в абсолютную тьму.

* * *

Митя припарковал машину задом к бордюру. Он уже не сомневался, что дачник не придет. Вокзал был освещен снаружи и пуст. На стоянке было только Митино такси. Оставалось пять минут, и Митя уже думал, что соврать диспетчеру Ленке и свалить домой, но в окошко постучали. Дачник!

Парень с торчащим вверх ежиком волос, собранных при помощи геля в толстые иголки, бросил на заднее сиденье объемистый спортивный баул и нырнул следом.

— Вот и я, хе-хе! У тебя когда смена кончается?

— В восемь, — уныло отозвался Митя.

— Так это здорово. Поехали в Малый Кисловский, я там до работы посплю в твоей машине. Мне сейчас уже без толку куда-то ехать. Согласен?

Митя промычал в ответ что-то неопределенное, выруливая в сторону эстакады. Молчать не было сил, и таксист задал парню первый подвернувшийся вопрос:

— Скажите, а как вы попали на Рижский? Ну, так быстро?

— Так поездом. Электричкой. Что смотришь? Моя дача где? На Волоколамском шоссе. Оттуда электрички очень быстро ходят, вот я собрался, да и на поезд. Мне там пять минут до станции.

Митя уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но пассажир оказался быстрее:

— А с тобой я не мог поехать, тебе же больше четырех взрослых пассажиров нельзя, — парень говорил лениво и добродушно, быстро взглядывая по сторонам. — Я бы получился пятым, понимаешь? К тому же моим друзьям на Поклонную было нужно, а мне там что делать? Так ведь? Все просто, не усложняй.

Митя потерянно молчал.

Еж облокотился на свою спортивную сумку и потихоньку начинал дремать. В багажном отделении Рижского вокзала красавца «Дукати» еще при нем начали паковать в крепкий деревянный ящик. Отправят куда-нибудь в Литву под видом какой-нибудь фаянсовой ванны, совершенно непонятно, как они там это делают, да это и не нужно никому знать, а через пару недель Эроз Сантини получит «Гипермото» в Милане — обкатанным и целехоньким. Надо ему утром написать письмо. Хороший аппарат, только над выхлопом поколдовать, да над передней вилкой.

Митя свернул на Бульварное кольцо:

— Мы перед Гоголевским уйдем на Знаменку, по Староваганьковскому на Воздвиженку — и на месте. Так?

— Похоже, только там еще покрутиться придется по переулкам, поворота направо нет.

Митя согласно кивнул головой. Он любил пассажиров, знающих Москву. Этот, с ежиком, Москву знал от и до, сразу видно.

На Воздвиженке пришлось постоять: из Малого Кисловского переулка одна за другой выезжали пожарные машины с синими огоньками. С сиплым гудением они мчались куда-то по Новому Арбату, в сторону Кутузовского проспекта. Несколько белых машин с мигалками выскочили с Манежной и бросились вслед за пожарными.

— Ого, МЧС! Интересно, что там случилось?

— Шеф, ты окошко прикрой, а то рокеров развелось, поспать не дадут. Самолетов себе накупят и летают по городу! От шума деваться некуда, — пробормотал сонный пассажир, обнимая баул. Из баула выпирало что-то большое и круглое, как арбуз.

— Наверное, сейчас арбузы уже никакущие! Октябрь месяц, чего уж там. — Митя плавно вырулил на Никитский бульвар. — Заедем с Никитской, так проще. А вообще, каждому овощу положен свой срок. В нашей полосе это так, чай, не в тропиках живем!

Пассажир не отвечал. В четыре утра — самый сон, веселые картинки.

Глава 7

ПАЛЕЦ ДРАКОНА

Серапионов прохаживался по кабинету и часто выходил в холл. Андрея не было, и Седой раздражался еще больше, вспоминая, что сам послал адъютанта на поиски Федора.

Канунников исчез. Он и раньше уезжал внезапно и надолго, как и сам Седой, но это был первый его отъезд за двадцать лет, о котором Серапионов не был предупрежден хотя бы намеком.

Капитан Еремин вернулся в дом на Волхонке затемно. Новости, которые он принес, были не менее удивительны, чем пропажа Федора Исаевича. Генерал-лейтенант Харитонов в срочном порядке был откомандирован в Хабаровск. Вместо него был назначен генерал Луговской, крепкий специалист по тыловому обеспечению. В Генштабе не осталось ни одного заместителя Харитонова, ни одного сотрудника: они все отправились с генерал-лейтенантом, вплоть до машинисток.

Хабаровск! Все уехали — значит, и Федор? Серапионов усадил адъютанта пить чай. Усталый и голодный Еремин набросился на бутерброды. Арсен Михайлович налил себе крохотную чашечку золотистого чая и подошел к карте, обыкновенно скрытой плотными черными шторами. Проект «Тоннель дракона» был до такой степени сложным и запутанным, что сам Харитонов никогда не вникал в детали. Он никогда не вмешивался в проект, спокойно и доброжелательно принимая ежегодные отчеты и периодические доклады полковника Канунникова. Генерала совершенно не заботило, что его сотрудник фактически подчиняется заместителю наркома другого ведомства, и от участия в проекте он ждал для Генштаба только одного результата: получить возможность стремительной переброски войск на огромные расстояния. Физическая суть явлений, лежащих в основе тоннелей и перекрестков, его не волновала. Есть земля, и по ней можно передвигать армии и припасы. Есть море, и по нему можно перемещать войска в надводном и подводном положении. Есть воздух, и есть военная авиация. Почему бы не использовать дополнительные возможности, буде таковые отыщутся? Кроме всего прочего, Канунникова он знал еще по царской армии и доверял ему куда больше, чем скороспелым выскочкам, усердно выбивающим друг друга из руководящей обоймы интригами и доносами. Серапионова тоже все устраивало, но нынче вечером он впервые ощутил неудобство, скрытое в совместных разработках: ситуация не всегда определяется его личными возможностями. Конечно, Седой предвидел возможность чего-то подобного, и дважды намекнул Сталину, что неплохо бы отдать «Тоннель дракона» в одни руки. Первый раз Верховный Главнокомандующий просто отрицательно покачал головой, а после второго упоминания так посмотрел на Серапионова, что тот понял: в третий раз о том же самом лучше не заговаривать. Сталин никому не позволял трогать, а тем более — передвигать кирпичики деспотического здания, которое он возводил и одновременно перестраивал. Здание изменяло мир и людей, и должно было подстроиться под изменения. Без сомнения, «Тоннель дракона» был одним из важнейших кирпичиков будущего, и Верховный предпочитал, чтобы ни армия, ни органы безопасности не властвовали над проектом безраздельно.