не понимаю…
Его смех полон радости и удивления. Он прижимается губами к моему лбу и успокаивающе целует, пока мы сидим, обнявшись, посреди главного зала.
– Что тут понимать, моя пара? Твое кхуйи просто нужно было получше убедить.
Я смеюсь, и мой смех превращается в слезы.
– Но я не могу…
– Возможно, ты сможешь, – он убирает мои волосы с лица. – Кхуйи приспосабливает тебя к жизни на этой планете. Возможно, оно сотворило в твоем теле большие перемены?
Удивленно смотрю на него. Возможно, он прав. Быть может, кхуйи находит поврежденные части тела и излечивает их. Что я могу знать? Мне всю жизнь говорили, что я не смогу иметь детей. И вот я здесь, резонирую мужчине, которого люблю.
– Ты притихла, – бормочет он, еще крепче обнимая меня. – Что-то не так?
Прижимаю голову к широкой груди, слушая, как его кхуйи поет для меня. Это самая чудесная мелодия, которую я когда-либо слышала.
– Я без ума от счастья. Я даже не могла… – слезы наворачиваются на глаза. – Я никогда не думала…
Для меня это значит больше, чем возможность иметь ребенка, больше, чем что-либо на свете… Это означает, что Аехако мой навеки.
Мой партнер тихо рычит, и я чувствую, как его член упирается мне в бедро.
– Не отправиться ли нам в нашу пещеру, чтобы порадовать кхуйи?
Прижимаюсь к нему, едва сдерживая смех.
– Да, пожалуйста! Прошу тебя!
Аехако поднимается на ноги, и когда контакт наших тел разрывается, я ощущаю чувство потери. Но потом он подхватывает меня на руки, и я снова наполняюсь такой безграничной радостью, что ничто не может разрушить мое счастье.
Абсолютно ничто.
Аехако направляется к нашей пещере, выкрикивая через плечо:
– Мы с моей парой будем заняты. Не беспокойте нас.
Меня должно было бы смутить громогласное объявление того, чем мы будем заниматься, но я слишком счастлива, чтобы об этом переживать. Оглядываюсь на остальных. Тиффани перешептывается с Джози, на их лицах улыбка. Аша выглядит несчастной и потерянной. Охотники просто смеются и отпускают шуточки про Аехако и его мужскую силу.
Все это время мое кхуйи поет, поет и поет.
В пещере Аехако осторожно опускает меня на груду мехов, которые станут нашей постелью. Они все еще свернуты в рулоны после переезда. Мы были так заняты, помогая остальным, что не нашли времени обустроить свое жилище.
– Подожди здесь, – он направляется ко входу и задергивает кожаную ширму. Все это время я наблюдаю, как поигрывают под набедренной повязкой мышцы его бедер, а хвост бешено виляет.
Хвост никогда не казался мне таким сексуальным, как сейчас. Он просто сводит меня с ума. Ну, ничего себе! Я прижимаю руку к груди, чувствуя, как она вибрирует от силы кхуйи. Это вызывает во мне желание прикоснуться к Аехако… или к себе. Мои ноги плотно сжаты, и я сопротивляюсь настоятельным призывам откинуться на меха и ласкать себя до оргазма. Я никогда в жизни не была так возбуждена. Кхуйи делает невозможными мысли о чем-либо, кроме секса со своей парой.
Так сложно держать себя в руках в эту минуту. Очень.
Чтобы отвлечься я принимаюсь развязывать рулоны мехов. Нам ведь нужно будет на что-то лечь. Однако пальцы меня не слушаются, руки трясутся, все, о чем я могу думать, – Аехако и секс.
Боже, они были правы насчет кхуйи. Такое ощущение, будто кто-то нажал на секретную кнопку внутри меня и мгновенно превратил в нимфоманку. Это так странно, но я не против. Отчаянно борюсь с желанием расплакаться от переполняющих меня эмоций, параллельно пытаясь развязать кожаный узел.
Я скорее чувствую, чем вижу, как Аехако подходит и садится позади меня. Мое и его кхуйи тянутся друг к другу, и наши мурлыкающие звуки кажутся такими странными и в то же время такими приятными.
Он обнимает меня со спины, скользя руками к груди и целуя в шею.
– Моя пара. По-настоящему моя.
Слезы накопившихся эмоций, с которыми я боролась, все же вырываются наружу. Я прижимаю его руки к своей груди и рыдаю.
Аехако напрягается всем телом.
– Почему ты плачешь, Кира?
– Я н-никогда не думала, что это с-случится со м-мной, – заикаюсь я. Я смирилась с тем, что была единственной бесплодной женщиной, когда рождение детей было жизненно важно для племени. И Аехако хотел семью. Я и мечтать не могла о том, чтобы однажды создать ее.
Только сейчас я осознала, как сильно этого хочу, и эмоции поглотили меня. Я плачу, несмотря на то, что он успокаивает меня, и его объятия из чувственных стали утешающими. Он гладит меня по волосам и что-то бормочет, пока я плачу у него на груди. Я не несчастна, совсем наоборот. Понятия не имею, почему я так расчувствовалась, но счастье так велико, что, кажется, слезы – единственный способ для моих эмоций выйти наружу.
– Шшш, – успокаивает Аехако, гладя по волосам. – Все подумают, что ты плачешь от одной только мысли стать матерью моего ребенка.
У меня вырывается сдавленный смешок.
– Так и есть, – его рука скользит вниз по моей. – Они скажут, что ты сожалеешь о том, что у твоего кхуйи настолько плохой вкус, что оно связало умную, красивую девушку с таким болваном, как я.
Я фыркаю. Никто и никогда не смог бы назвать Аехако болваном.
– Не говори глупостей.
– Я и не говорю. Одиноких мужчин в два раза больше, чем человеческих женщин. Разве ты не считаешь меня самым везучим из мужчин, потому что я нашел отклик в тебе? Я себя считаю.
Вздыхаю, вытирая слезы, потому что он такой милый. Я так сильно люблю этого мужчину. Он всегда выделял меня, когда никто другой не замечал. Мои недостатки никогда не имели для него значения, моя улыбка – единственное, что было важно.
– Это я самая везучая, – шепчу я, проводя пальцами по линии его подбородка. Он такой красивый, мой партнер. Я возбуждаюсь от одного взгляда на его большое, широкое лицо, сияющие глаза и улыбку. Наклонившись вперед, целую его, и он тут же обвивает руки вокруг моей талии и прижимает к себе.
– Кира, – говорит он так же вполголоса, как и я. Его нос касается моего, а затем он берет в рот мою нижнюю губу и начинает ее посасывать. О боже, кажется, он достиг мастерства в поцелуях. – Когда я войду в тебя в этот раз, то не смогу себя контролировать. У нас еще будут долгие, нежные ночи, но сейчас… если я не заявлю на тебя права, то сойду с ума, – он прижимается своим ребристым лбом к