Ведь даже в Постановлении съезда о социально экономическом положении все его формулировки содержали требования к обеим ветвям власти, чтоб они впряглись в совместную работу.
На мой взгляд, поведение Президента никак не было связано с какими-то реальными подходами к проведению экономических реформ, Ельцин в это не вникал. Он сам не раз признавался в том, что плохо разбирается в экономике. Собственно говоря, это было ясно хотя бы из того факта, что он поставил на команду Гайдара, члены которой являлись в профессиональном плане фактически шарлатанами.
Просто зная особенности характера Ельцина, определенные люди из окружения использовали в своих целях элементарную обиду самодура по поводу того, что депутаты поступили вопреки его желанию.
Все-таки страшная это штука власть в руках безответственных людей.
На тот момент ничего у него не получилось. Съезд, понимая, что заявления Ельцина были практически антиконституционными, пахнущими переворотом, потребовал от силовых министров приехать на заседание. Сначала никто не откликнулся, но потом когда им пригрозили отставкой (поправка по поводу назначения силовых министров была только что принята) Ерин, Грачев и Баранников прибыли и заявили о верности Конституции.
Ельцин поехал на завод ЗИЛ, чтобы обратиться к народу, но из этого ничего хорошего не вышло, несмотря на то, что телевидение пыталось изобразить, что работники завода его поддержали. Как потом рассказывали, встретили его с прохладцей, заявив примерно следующее: «Вы уж там как-нибудь разберитесь со съездом сами, но правда ли, что хлеб будет стоить скоро 60 рублей?»
Впрочем, не все были так аполитичны. Уже 10-го декабря и все оставшиеся дни съезда, когда депутаты ходили обедать в гостиницу Россия, нас с обеих сторон Васильевского спуска окружали митингующие граждане. Одни выкрикивали проклятия, а другие приветствовали. Президент делал свое черное дело, раскалывая страну.
Вопрос о референдуме по действующему законодательству мог принять только съезд. Президента никто не поддержал.
Председатель Конституционного суда Зорькин выступил с заявлением о том, что обе ветви власти допустили непростительную неуступчивость по отношению друг к другу и необходимо искать компромисс.
В связи с этим можно было спокойно обсудить ситуацию и найти разумное решение. Но случилось иначе. Н. И. Травкин, и Хасбулатов, ни с кем не посоветовавшись, выкатили на заседание съезда Постановление, которое формально решало ситуацию, но на деле загоняло конфликт вглубь.
Они предложили провести референдум по основным Положениям Конституции с альтернативными формулировками, приостановить до проведения референдума наиболее «обидные» для Президента статьи Конституции: про приостановку незаконных указов и Плотниковскую 121.6, а в обмен на это Ельцин выносил на рейтинговое голосование несколько кандидатур на пост Премьер-министра.
Несмотря на все попытки, получить слово у микрофона не удалось, и съезд принял это решение. Хасбулатов умел, если ему было надо, протащить нужное ему решение, а потом частенько сам каялся в содеянном. Слова Руслана Имрановича по поводу того, что его «Бес попутал» при ратификации Беловежского соглашения хорошо известны.
Ельцин выставил несколько кандидатур, вновь включив в него Гайдара. В результате премьером стал В. С. Черномырдин, хотя ранее его кандидатура даже не обсуждалась. Ходили слухи о том, что его кандидатуру предложил сам Гайдар, сказав, что из директорского корпуса он самый большой рыночник.
Я лично за него не голосовал, но уставший съезд, облегченно вздохнул, посчитав, что плохой мир, лучше хорошей войны.
Эпоха круглых столов
На самом деле достигнутый компромисс был гнилым. Получилось, что Президент по — прежнему имел право на беззаконие[54], да и право на референдум получил. И все это только в обмен на замену одной фигуры другой, которая оказалась впоследствии послушной игрушкой в руках Ельцина. Получилось, как в известном анекдоте. Ельцин заявил: «Пить я буду, но курить не брошу!» и депутаты с ним согласились.
Поэтому я особых иллюзий не питал и уже в своем интервью газете Нижегородский рабочий от 26 декабря 1992 года заявил о том, что, если не удастся договориться — лучший выход: Принятие новой Конституции и досрочные перевыборы обеих ветвей власти.
При этом, я тогда считал, да и сейчас считаю, что право принимать Конституцию должен был съезд. Одобрение Конституции на референдуме это профанация и фактически формальное утверждение того документа, который напишет группа специалистов и все. Люди не будут разбираться в тонкостях и проголосуют так, как их сагитируют.
Последующие события подтвердили мою правоту. В связи с тем, что съездом было поручено: «Верховному Совету Российской Федерации утвердить текст выносимого на референдум проекта основных положений новой Конституции (Основного закона) Российской Федерации, согласованный с Президентом Российской Федерации и с Конституционным Судом Российской Федерации. В случае недостижения согласия по отдельным формулировкам проекта, они выносятся на альтернативное голосование», в стране стали создаваться многочисленные круглые столы по обсуждению Основных положений Конституции. Масса общественных организаций пыталась все это обсуждать. Как я тогда пошутил, из круглых столов можно было сформировать целое кафе.
Но толку было мало, совместный документ так и не был выработан.
Текст, который предложила Конституционная комиссия, фактически не содержал никаких альтернатив, и для простых людей представлял собой набор фраз: За все хорошее против всего плохого. Президиум Верховного Совета направил этот текст и Президенту, и в субъекты РФ, но выносить его на референдум было бессмысленно. Президент этот вариант отверг, его сатрапы предложили набор вопросов, главным из которых был такой: Вы за Президентскую Республику или против?
Но, что понимать под Президентской Республикой? Специалисты знают: есть американский вариант. Есть французский, да мало ли какие есть, но избиратели не были обязаны все это знать и предлагать им голосовать вслепую, было просто авантюрой. Да демократы сами толком в этом не разбирались.
Помню, как я вместе с Львом Пономаревым — отъявленным демократом, который и сейчас в 70 с лишним лет бегает на митинги и В. Л. Шейнисом — членом Конституционной комиссии дискутировали по этому поводу в прямом эфире первого канала телевидения. Я впрямую задал этот самый вопрос Пономареву. Он мне отвечал:
— Президентская республика это как в США.
— Позвольте, следовательно, вы за то, чтобы каждого министра утверждали 2/3 голосов Верхней Палаты?
— Нет.
— А в США-то так!
После передачи, когда мы шли по коридорам телецентра Пономарев спросил Виктора Леонидовича:
— А что в США действительно министры так утверждаются?
— Да, отвечал Шейнис, а я, не выдержав, обматерил Пономарева:
«Как же ты можешь говорить миллионам людей о том, о чем сам не имеешь ни малейшего представления. Ты же доктор наук, ты же должен понимать, как это дико и преступно?»
Впрочем, все они понимали. Просто не нужна им была никакая Конституция. Под этим предлогом им просто было необходимо сломать последнее препятствие в виде Верховного Совета на пути построения дикого компрадорского капитализма в стране.
Тем не менее, референдум в соответствии с «гениальным» компромиссным решением 7-го съезда надо было проводить 11 апреля, и поэтому был созван 8-ой съезд народных депутатов.
На нем было решено вернуться в конституционное русло и проводить процедуру принятия Новой Конституции в законном порядке. Конституционной комиссии в 3-х месячный срок представить проект Основных положений и направить в субъекты РФ на согласование. Естественно, при отмене Постановления 7-го съезда, отменялся и мораторий на статьи Конституции 121. 6 и пп. 19. ст-и 109.
Ответ со стороны Президента не заставил долго ждать.
ОПУС
20 марта в 20–00 Борис Николаевич Ельцин выступил по телевидению с обращением к народу. В обращении он объявил о введении Особого Порядка Управления Страной (ОПУС), назначил на 25 апреля 1993 г. голосование о доверии Президенту и вице-президенту, а одновременно — голосование по проекту новой Конституции и проекту закона о выборах федерального парламента.
Ясное дело особый порядок означал, что указы Президента выше законов, принимаемых Верховным Советом и съездом и любых иных органов власти, что главы Администраций субъектов федерации подчиняются только Президенту.
Конечно же, в этом заявлении была масса нарушений Конституции, включая вопросы разделения властей на федеральном уровне и нарушение Федеративного договора.