декурионов или сенаторов[706]. Ниже дуумвиров и в простых муниципальных общинах стояли два эдила, в руках которых находилась полиция рынков и улиц, и один квестор, исполнявший в общине казначейские обязанности[707]. За ними шли должности низшего разряда – curatores annonae, curatores viarum, scribae[708], наконец, многочисленный служебный персонал общинных вольноотпущенников и рабов – liberti, servi publici. Обратим, впрочем, хорошенько внимание на то, что порядок и названия должностей не были одинаковы во всех общинах: в муниципальном строе Римской империи никогда не царствовало повсеместного единообразия.
Как бы ни были велики сомнения, какие можно высказывать по вопросу о природе и атрибутах перечисленных магистратур, так же как о точных способах назначения лиц в эти должности, одно по крайней мере кажется несомненным: в течение двух первых веков по Р.Х. муниципальная община Галлии – большая община, как арвернская, как община эдуев или секванов – обладала корпорациею магистратов или начальников, которые не присылались ей центральным правительством, a избирались ею самою[709]. Ей одной также они отдавали отчет в своих действиях по истечении срока их службы. Перед нею, a не перед центральной властью, отвечали они за свои акты.
Эта община не только не должна была принимать к себе римский гарнизон, но обладала даже собственною милициею, маленькою армиею для охраны местного порядка[710], и муниципальные города были защищены собственными укреплениями[711].
Каждая община была собственницей особых имуществ, состоявших из зданий, земель[712], движимостей, прав на доходы. Она могла получать дары и наследства[713]. Она сама управляла своим состоянием[714]. Она отдавала в аренду свои земли и пускала в рост свои денежные капиталы[715]. Она могла назначать в свою пользу сборы, как например, пошлины, рыночные, мостовые и дорожные налоги[716].
Общине приходились также производить на свой счет особые расходы. Ей приходилось содержать свои укрепления, улицы, форум, базилики, храмы, термы, театры, дороги и мосты[717]. Она устраивала школы и оплачивала их учителей[718] так же, как держала своих врачей[719].
Муниципальная община назначала также своих жрецов – фламинов и понтифексов[720]. У нее даже были ее собственные боги. Мы уже видели, что обоготворенная монархическая власть являлась предметом поклонения провинций; существовали и муниципальные культы. Каждая община имела гения-покровителя, которому служили ее жители[721]. В городе воздвигались алтари, на них совершались специальные обряды, кругом них устраивались празднества. В жизни каждой муниципальной общины важное место занимали зрелища; это происходило оттого, что последние считались делом священным; с ними связывалась еще, как и в древности, религиозная идея. На них присутствовало все население, каждый занимал место по своему достоинству, магистраты и декурионы – на почетных седалищах[722], и община смотрела, в одно время сосредоточенная и радостная, на эти игры, предлагавшиеся ее богам[723].
В общем выводе, муниципальная община в Римской империи на ее обширной территории была устроена как настоящее государство. Мы не хотим сказать этими словами, что она была независима. Представлять себе ее в виде свободной республики под простым верховным сюзеренитетом империи было бы неточностью и преувеличением. Она должна были повиноваться всем приказаниям императорского правительства. Она открывала свои ворота проконсулу всякий раз, как тот выражал желание ее посетить[724], и мы увидим ниже, что фактически почти все ее акты скоро оказались подчиненными утверждению провинциального наместника. Но мы должны отметить здесь, во-первых, то, что y центрального правительства не было своего представителя, постоянно пребывающего в общине, во-вторых, что она обладала законченным социальным организмом и самостоятельною жизнью. У нее были свой руководящий сенат, своя корпорация магистратов, своя юрисдикция, полиция, казна, свои имущества, движимые и недвижимые, то есть свои общественные средства, затем также школы, культ и высшее жречество. Ни один из перечисленных элементов общественной организации она не получала извне; она находила внутри себя магистратов, учителей, жрецов. Она, конечно, не была свободным государством, но государством ее все-таки можно назвать.
Глава шестая
Некоторые отличительные особенности этого муниципального строя
Благодаря развитию описанного в предшествующей главе муниципального устройства города Галлии выросли и украсились, a население их благоденствовало в продолжение трех веков. Полезно изучить, каковы же были правила и принципы, которые обеспечивали твердое и нормальное функционирование этих учреждений на таком долгом пространстве времени.
С первого взгляда может показаться, что организация римской муниципальной общины была демократическою. Империя не уничтожила нигде, если не считать самого Рима, народных собраний. Надписи Испании, так же как Италии, Греции и Африки, показывают нам, что эти собрания непрерывно и довольно долго продолжали свое существование; они позволяют нам представить себе жителей какой-нибудь общины собравшимися вместе для подачи голосов при избрании своих дуумвиров или квесторов; иногда они даже обнаруживают перед нашими глазами происходившую на таких собраниях агитацию кандидатов и волнения избирателей[725].
Однако следует остерегаться, как бы не преувеличить значение этих комиций; особенно не следует рассматривать их как собрания в полном смысле народные. Немногие сведения о них, которые до нас дошли, показывают, что члены их были распределены по известным группам, которые называются куриями или трибами[726], что голоса считались при этом не поголовно, a именно по этим группам, и что таким образом маленькие люди тут так же, как в Древнем Риме, оказывались стесненными лишь в небольшом числе таких отделов, так что они никогда не могли составить большинства. Есть даже данные, которые заставляют думать, что пролетарии совсем не заносились там в списки граждан. Во всяком случае, что касается обитателей больших муниципиев, как общины эдуев или лингонов в Галлии, которые занимали обширную территорию и обладали весьма многочисленным населением, нет никаких положительных свидетельств в источниках о том, чтобы такие крупные массы народа сходились когда-нибудь на собрания.
Две другие особенности муниципального устройства городов-общин Римской империи лучше известны, и они, конечно, имели больше влияния на жизнь, чем упомянутые комиции с их демократическою внешностью. Это, во-первых, состав муниципальных сенатов и, во-вторых, ответственность магистратов. При помощи внимательного анализа этих двух пунктов можно составить себе точное представление о муниципальном строе Римской империи.
Сенат муниципальной общины – ordo decurionum или senatus, – конечно, не назначался имперским правительством; было бы совершенно противно приемам императорской политики производить подобного рода назначения. Но члены его не избирались также толпою; римский гений никогда не допускал, даже во времена расцвета республики, чтобы руководящий правительственный совет, первыми качествами членов которого должны быть опытность и независимость, мог сделаться выразителем изменчивых желаний массы. Так и муниципальный сенат, по образцу древнеримского, пополнялся из списка, составленного магистратом, – duumvir quinquennalis, который таким