Читать интересную книгу Причём тут менты?! - Дмитрий Осокин

— Так как его найти?! — заорал Атас.

Безусловно, мы оба — и взбешенный Атас, и я, болезный, — предпочли бы просто получить адрес. Но, оказалось, что Энди «может, просто на Климате застрял», да к тому же «у него еще с фазером нелады, он посторонних в квартиру не пустит». Слава Богу, Атасу хватило такта не спрашивать, что такое «фазер», не шоколадка ли? В итоге в довесок к словесному портрету и адресу — а Энди, оказалось, жил в большой коммуналке с родителями и энным же количеством соседей на Лиговке, мы получили еще и провожатого.

Провожатого? Как бы не так — провожа-тую! К счастью, нам хватило ума посадить мисс Татуировку на заднее сиденье, я сел в кресло рядом с Атасом, врубил музыку… Нам о многом нужно было переговорить — меня лично не покидало ощущение, что все происшедшее в скверике могло оказаться ловкой инсценировкой, но не при даме же!

— Хорош! — мельком взглянув на мою башку, польстил мне Атас. — Может, домой тебя закинуть?

На самом деле, еще неизвестно, что бы я ему ответил, желание как можно скорее отыскать Алешку живой или мертвой уже постепенно начало притупляться в связи с общим посттравматическим омертвением моего организма, но тут неожиданно возник голос с заднего сиденья:

— Ого! Шустрик! Да я с незнакомым парнем один на один в тачке не останусь!

С двумя, значит, ничего страшного!? Лады! Атас только сжал челюсти, а я без сил откинулся на спинку кресла. И даже успел почувствовать какую-то симпатию к этой искалеченной девчушке с заднего сиденья. Как она не хотела со мной расставаться! В сущности, она немного вульгарна, не слишком эрудированна, но, в той же сущности, мила! Если смогла разглядеть под наносным цинизмом мою возвышенную духовную сущность…

И в суете не нужна та-ра-питься! — прокричали из динамиков мужественными голосами «братья Жемчужные» и Антон Яковлев.

— В сущности, здравая мысль! — подтвердил Атас. — Как, сперва на «Климат»?

Я кивнул.

— Фу, блатняк! — заныла где-то сзади мисс Татуировка, оглушенная мажорными аккордами. — Поставили бы лучше «Кинг Кримсон», ну, или «Восточный синдром», или «Кью»…

Вот сейчас я ее поражу в самое сокровенное!

— Между прочим, эта песня посвящена всем моим ненаписанным романам. Потому что я сам текст написал! — с трудом раздвигая непослушные губы, сказал я.

Атас рванул тачку с места так, что меня вжало в спинку кресла.

— Угу, конечно, — одновременно недоверчиво и разочарованно протянула мисс Татуировка.

Не поверила! Ей с ее ограниченным умишком и в голову не пришло, что благородные люди типа меня просто не могут врать! Ладно же! В сущности, в ней нет ничего милого — так, вульгарное маленькое создание с весьма узеньким спектром интересов! Я оскорбленно запыхтел.

— Потом поговорим! — отрезал Атас.

Мы выехали по черт знает какой линии на Университетскую набережную, с трудом, но умудрились обогнать на повороте неповоротливый двухвагонный троллейбус… Снова Дворцовый мост! Мне показалось, что мы по нему не так давно проезжали…

— Невски авеню! — глуповато объявило татуированное подобие Божие с заднего сиденья.

На канале Грибоедова мы свернули налево, через десяток метров остановились.

— Иди, пошукай Энди! — приказал Атас девчушке.

Восемь вечера! Много вместил в себя день! Уже восемь… а Невский проспект в это время освещен все-таки лучше, чем закоулки Васильевского острова, я бы постеснялся показаться у станции метро «Канал Грибоедова», на «Климате», вместе с такой девицей! Татуировка все же не колготки, правильно Атас, пусть идет одна! Правда, меня всегда интересовало: кто же все-таки «канал» бедного Грибоедова? Может, персы?

Во всяком случае, они его доканали!

Хлопнула дверца.

— Что за галиматья? — спросил Атас.

— Про наркомана? Не знаю. Почему это ты у меня спрашиваешь?

— Потому что ты их такой же херней развлекал. Столь же вразумительной. Думаю, они так отомстили. Просто не захотели тебе сразу сказать, когда ты им фотографию показал. Про Энди.

— Значит, считаешь, этот Энди действительно что-то знает?

— Или знал. Это укладывается. Кто-то должен был что-то знать.

— Думаешь, его…

— А почему бы он тогда не пришел сегодня?

— А… э… хм!

— Что-то ты совсем плох. Держи, еще одна таблетка. Мотор не шалит? Нет? Тогда глотай. В бардачке пакетик сока, достань, запей…

— Буль… выходит, если эта… это создание не отыщет сейчас Энди на «Климате», мы поедем искать труп?

— Думаю, так!

— Буль-гуль-кху! — поперхнулся я. — Тьфу! Тогда, может, если она нам сейчас его живого не приведет, оставим ее тут? При виде жмуриков дамы обыкновенно издают такие звуки, которых мои барабанные перепонки не выдерживают!

— Сам-то ты выдержишь?..

— Ну…

— Жаль, до твоего дома дальше, чем до Лиговки. Но ничего. Заедем к Энди, потом я тебя обязательно домой закину. Полежишь, оклемаешься.

— Угу. — Кофеин уже начал действовать, бодрость — или нечто похожее — разлилась по мышцам, но мокрая вата из головы не исчезла. — Атас, ты тормозни у аптеки, но-отропила купим…

— Да! Черт! Забыл! Лекарь же тоже его тебе рекомендовал! Или церебролизин внутривенно.

— Если внутривенно, она сейчас не поймет… вон, видишь, идет… одна… без Энди… может, оставим ее здесь?

— Не обязательно же труп лежит в квартире! — резонно возразил Атас. — С ней нам все же будет проще осмотреть его комнату, а это надо бы сделать. Так, замолчали…

— Никто его не видел! Давай, спортсмен, жми на Лиговку! Пивка хотите, мальчики?

Неизвестно, кто из нас больше разозлился: Атас явно обиделся на «спортсмена», а я вознегодовал, что вообще кто-то может пить пиво. Меня, чувствовалось, первая же бутылка уморит. А их у мисс Татуировки было четыре. Видно, старушки у метро продолжали свой бизнес, невзирая ни на какие указы мэрии…

— Не люблю «Балтику»! — рявкнул я.

Атас развернул тачку, мы снова вырулили на Невский и рванули к площади Восстания, пытаясь обгонять впереди ползущие агрегаты. Мисс Татуированные ножки на заднем сиденье плотоядно, смачно, с первобытной жадностью и юношеским энтузиазмом давилась пивом и в наказание всю дорогу слушала «Жемчужных» с Яковлевым. Я не стал выключать их даже тогда, когда Атас на пару минут исчез в аптеке на углу Невского и Фонтанки за моим ноотропилом.

Когда мы оставили по левую сторону Московский вокзал, я был уже почти в норме. «На утро пил» — незаменимое лекарство! В моей голове многое прояснилось, и я, вспомнив, что мы давно не докладывались в «Астратур», вновь набрал личный номер Корнева.

— Да?

— Игорь? Кажется, мы нашли зацепку, покойник вчера разговаривал с неким Энди, кличка Достоевский… сейчас заедем к нему. Как у вас?

— Продолжаем проверку левых притонов, Дима, — вздохнул он так, словно ему лично приходилось проверять всех девушек по этим подпольным заведениям. — Но вы уж, пожалуйста, дайте мне адрес, куда едете, этого Энди…

Корнев и впрямь устал, обыкновенно он выражался глаже.

— … во избежание повторения вчерашнего, чтоб нам, не дай Бог, не пришлось завтра все по новой устанавливать.

Оптимист! Бодрящий намек! Я продиктовал адрес.

— Так. Я зашлю эти координаты нашим диспетчерам, заодно попрошу поспрашивать по моргам. — Корнев невольно подтвердил мрачную гипотезу Атаса.

— Спроси, сколько адресов проверили, сколько осталось… — попросил Атас, выкрутив руль.

Мы свернули в довольно мрачный дворик.

— Около половины, — ответил Корнев, — нашли довольно много забавного для твоих коллег, журналистов-гробокопателей, но по нашему делу — ничего! Но не отчаивайся, если это действительно «дикие коты», а никакая другая версия просто не укладывается, то найдем мы твою Алену. Найдем.

Еще бы! Алена их нисколько не интересовала, но вот стрелки — я верил, что «Астратур» выложится, но их найдет.

— Ладно, закончите — отзвонитесь. И, Дима, звони все же Свиридову, он в диспетчерской. Я его проинструктировал, и он полномочен принимать решения. Удачи!

Корнев дал отбой.

Атас остановил свою тачку у черной дыры парадной:

— Здесь?

— «Покойник… вчера разговаривал… с Энди»… — со странными интонациями в голосе процитировали с заднего сиденья мою недавнюю реплику.

— А ты думала, мы шутки шутим?! Ищем коллапсы, крекинги и котурны? — зло спросил Атас. — Пошли!

Она посмотрела на нас с ужасом, но из машины вылезла и, не задавая вопросов, повела за собой.

Лестницу в этом подъезде никак нельзя было назвать занюханной — если б кому-нибудь в голову пришло узнать, чем там пахнет, он бы в момент лишился обоняния. В лифте так и просто кто-то нагадил, поэтому, стараясь дышать через рот, мы поднялись на четвертый этаж: по лестнице. На середине подъема мисс Татуировка ойкнула, остановилась.