«Я полюбил свое беспутство…»
Я полюбил свое беспутство,Мне сладко падать с высоты.В глухих провалах безрассудстваЖивут безумные цветы.
Я видел стройные светила,Я был во власти всех планет.Но сладко мне забыть, что было,И крикнуть их призывам: «Нет!»
Исполнен радости и страха,Я оборвался с высоты,Как коршун падает с размаха,Чтоб довершить свои мечты.
И я в огромности бездонной,И убегает глубина.Я так сильнее — исступленный,Мне Вечность в пропасти видна!
Глаза
Когда я к другому в упор подхожу,Я знаю: нам общее нечто дано.И я напряженно и зорко гляжу,Туда, на глубокое дно.
И вижу я много задавленных слов,Убийств, совершенных в зловещей тиши,Обрывов, провалов, огня, облаков,Безумства несытой души.
Я вижу, я помню, я тайно дрожу,Я знаю, откуда приходит гроза.И если другому в глаза я гляжу,Он вдруг закрывает глаза.
Сквозь строй
Вы меня прогоняли сквозь строй,Вы кричали: «Удвой, и утрой,В десять раз, во сто раз горячей,Пусть узнает удар палачей».
Вы меня прогоняли сквозь строй,Вы стояли зловещей горой,И горячею кровью облит,Я еще, и еще, был избить.
Но, идя как игрушка меж вас,Я горел, я сгорал, и не гас.И сознаньем был каждый смущен,Что я кровью своей освящен.
И сильней, все сильней каждый раз,Вы пугались блистающих глаз.И вы дрогнули все предо мной,Увидав, что меж вас — я иной.
В застенке
Переломаны кости мои.Я в застенке. Но чу! В забытьи,Слышу, где-то стремятся ручьи.
Так созвучно, созвонно, в простор,Убегают с покатостей гор,Чтоб низлиться в безгласность озер.
Я в застенке. И пытка долга.Но мечта мне моя дорога.В палаче я не вижу врага.
Он ужасен, он странен, как сон,Он упорством моим потрясен.Я ли мученик? Может быть он?
Переломаны кости. Хрустят.Но горит напряженный мой взгляд.О, ручьи говорят, говорят!
В домах
М. Горькому
В мучительно-тесных громадах домовЖивут некрасивые бледные люди,Окованы памятью выцветших слов,Забывши о творческом чуде.
Все скучно в их жизни. Полюбят кого,Сейчас же наложат тяжелые цепи.«Ну, что же, ты счастлив?» — «Да что ж… Ничего…»О, да, ничего нет нелепей!
И чахнут, замкнувшись в гробницах своих.А где-то по воздуху носятся птицы.Что птицы? Мудрей привидений людскихЖуки, пауки и мокрицы.
Все цельно в просторах безлюдных пустынь,Желанье свободно уходит к желанью.Там нет заподозренных чувством святынь,Там нет пригвождении к преданью.
Свобода, свобода! Кто понял тебя,Тот знает, как вольны разливные реки.И если лавина несется губя,Лавина прекрасна навеки.
Кто близок был к смерти и видел ее,Тот знает, что жизнь глубока и прекрасна.О, люди, я вслушался в сердце свое,И знаю, что ваше — несчастно!
Да, если бы только могли вы понять…Но вот предо мною захлопнулись двери,И в клеточках гномы застыли опять,Лепечут: «Мы люди, не звери».
Я проклял вас, люди. Живите впотьмах.Тоскуйте в размеренной чинной боязни.Бледнейте в мучительных ваших домах.Вы к казни идете от казни!
Мститель
Если б вы молились на меня,Я стоял бы ангелом пред вами,О приходе радостного дняГоворил бы лучшими словами.
Был бы вам как радостный восход,Был бы вам как свежесть аромата,Сделал бы вам легким переходК грусти полумертвого заката.
Я бы пел вам сладостно звеня,Я б не ненавидел вас, как трупы,Если б вы молились на меня,Если бы вы не были так скупы.
А теперь, угрюмый и больной,А теперь, как темный дух, гонимый,Буду мстить вам с меткостью стальной,Буду бич ваш, бич неумолимый.
Соперники
Мы можем идти по широким равнинам,Идти, не встречаясь в пути никогда.И каждый пребудет, один, властелином, —Пока не взойдет роковая звезда.
Мы можем бросать беспокойные тени,Их месяц вытягивать будет в длину.В одном восхожденьи мы будем ступени,И равны, — пока не полюбим одну.
Тогда мы солжем, но себе не поможем,Тогда мы забудем о Боге своем.Мы можем, мы можем, мы многое можем,Но только — мой равный! — пока мы вдвоем.
Ломаные линии
Ломаные линии, острые углы.Да, мы здесь — мы прячемся в дымном царстве мглы.
Мы еще покажемся из угрюмых нор,Мы еще нарядимся в праздничный убор.
Глянем и захватим вас, вбросим в наши сны.Мы еще покажем вам свежесть новизны.
Подождите, старые, знавшие всегдаТолько два качания, только нет и да.
Будет откровение, вспыхнет царство мглы.Утро дышит пурпуром… Чу! кричат орлы!
Нашим врагам
Вы томительные,Усыпительные,Ничего вам не дано,Даром канете на дно.
Богом кинутые,И отринутые,Не согреты вы ничем,И живете низачем.
Не постигнувшие,И не двигнувшиеНичего и никогда,Вы погибли навсегда.
Вы распавшиеся,Неудавшиеся,У дорожного столбаНевзошедшие хлеба.
Гармония слов
Почему в языке отошедших людейБыли громы певучих страстей?И намеки на звон всех времен и пиров,И гармония красочных слов?
Почему в языке современных людейСтук ссыпаемых в яму костей?Подражательность слов, точно эхо молвы,Точно ропот болотной травы?
Потому что когда, молода и горда,Между скал возникала вода,Не боялась она прорываться вперед,Если станешь пред ней, так убьет.
И убьет, и зальет, и прозрачно бежит,Только волей своей дорожит.Так рождается звон для грядущих времен,Для теперешних бледных племен.
Другу
Милый друг, почему бесконечная больЗатаилась в душе огорченной твоей?Быть счастливым себя хоть на миг приневоль,Будь как царь водяной, и как горный король,Будь со мною в дрожаньи бессвязных ветвей.Посмотри, как воздушно сиянье Луны,Как проходит она — не дыша, не спеша.Все виденья в застывшей тиши сплетены,Всюду свет и восторг, всюду сон, всюду сны.О, земля хороша, хороша, хороша!
«Если грустно тебе…»
Если грустно тебе,Ты не думай, мой другВесь очерчен в СудьбеТвой назначенный круг
Разве думает лес?Разве плачет о чем?Он живет для чудес,Озаренный лучом.
Разве нежный цветокБудет думать весной?Верь напевности строк,Будь без думы со мной.
«Ты мне говоришь, что как женщина я…»
Ты мне говоришь, что как женщина я,Что я рассуждать не умею,Что я ускользаю, что я как змея, —Ну, что же, я спорить не смею.
Люблю по-мужски я всем телом мужским,Но женское сердцу желанно,И вот отчего, рассуждая с другим,Я так выражаюсь туманно
Я женщин, как высшую тайну люблю,А женщины любят скрываться,И вот почему я не мог, не терплюВ заветных глубинах признаться.
Но весь я прекрасен, дышу, и дрожу,Мне жаль, что тебя я печалю.Приблизься, тебе я всю правду скажу, —А может быть только ужалю.
«Мы брошены в сказочный мир…»