Она чувствовала себя уютно в его объятиях, и его слова тронули ее, но Ферн уже давно посвятила каждую частичку своего сердца Россу и знала, что, пока жива, в ее жизни не может быть никого, кроме Росса. Даже теперь, склонив голову на плечо другого мужчины, она, закрыв глаза, вспоминала, как они с Россом жили в Монтерее. Как он, красивый, словно античный бог, стоял в лунном свете, а испанская гитара, плача, рассказывала об алой розе, кружевной мантилье и о любви, которая не умрет никогда. Он тогда обнял и притянул ее к себе, и Ферн поняла, что будет любить его всегда.
– Ферн! – взывал к ней Кертис. – Но ты ведь не можешь провести жизнь одна!
– А я и не буду одна, Кертис.
Она не стала объяснять, что имела в виду, но Кертис, пока они спускались в гавань в запряженной лошадьми повозке, старательно прятал за улыбкой боль только что сделанного открытия, так как теперь окончательно понял, что никогда не сможет дождаться от Ферн ничего, кроме дружбы.
На причале они распрощались, и Брайони не заметила угрюмой усмешки в глазах Кертиса, когда пригласила его нанести ответный визит в любое время, когда он будет в Англии.
– Обязательно приезжай, – вторила Ферн сестре.
– Вы обе очень добры. – Он взъерошил волосы Фрэнки, забитые песком после игры на пляже, и сестры с малышом начали подниматься по трапу. Сдвинув морскую фуражку на затылок, Кертис провожал взглядом стройную фигурку Ферн, и платиновые часы блеснули на солнце, когда он помахал им вслед.
Слишком быстро, как показалось Кертису, остальные пассажиры взошли на борт. Трап убрали, судно отошло от берега и вскоре скрылось, мерцая огнями, в средиземноморских сумерках.
В тот вечер Брайони все уши прожжужала Ферн, восторгаясь Кертисом.
– Он ужасно симпатичный, и ты, милая, будешь просто дурочкой, если не клюнешь на него после… после окончательного расставания с мужем, – вдруг предположила она.
Ферн от неожиданности даже уронила пепел с сигареты себе на платье. Торопливо стряхнув его, она сказала:
– Да, Кертис симпатичный. И слишком хороший, чтобы использовать его как замену.
– Ферни, ну сама посуди! – не унималась Брайони. – Ты порвала с Кеном Маквикаром, а твой муж обидел тебя еще в тысячу раз сильнее, чем Кен. Тебе во что бы то ни стало нужно забыть свой неудачный брак и поскорее вступить в новый.
– Боюсь, мне не удастся забыть, – улыбнулась Ферн. – Видишь ли, я жду ребенка.
– Нет!..
– Да.
Ошарашенная, Брайони несколько мгновений хлопала глазами, потом наклонилась к сестре и поцеловала ее в щеку. В ее голубых глазах стояли слезы.
– Ты должна сообщить об этом Россу, – прошептала она. – Дети всегда спасали рушащийся брак.
Но Ферн покачала головой:
– Я не хочу давить на него, Брай. Я хочу, чтобы он любил меня по доброй воле.
– Нет, ты должна ему сказать! – настаивала Брайони.
– Я знаю, что вроде бы должна, но… не скажу.
– Но ведь это так стыдно – одной растить ребенка!
Ферн разглядывала дымящуюся сигарету.
– Наоборот, я рада, – тихо сказала она. – Я всегда хотела иметь от него ребенка. И этот малыш будет мне утешением.
– Да что ты такое говоришь?! Обременять себя такой ношей, когда он… даже не любит тебя! Какой же он все-таки эгоистичный!
– Ты не права, Брай. – Ферн улыбнулась. – Росс нисколько не эгоистичный.
– Конечно, ты всех считаешь такими – ведь ты сама никогда никого не обижала и ни от кого не сбегала. А вот мне он показался высокомерным и самонадеянным на тех снимках, которые ты нам прислала. Он знает, что красив, и гордится собой.
– Неправда! – Неожиданно в ярости Ферн вскочила на ноги. – Как ты смеешь говорить такие вещи?!
Брайони в ужасе отшатнулась, – такой она не видела сестру за всю свою жизнь. Ферн выскочила на палубу и там долго стояла, держась за поручни. Ей было невыносимо слышать – даже от любимой сестры, – что Росс сбежал от нее!..
Сзади раздались торопливые шаги Брайони, Ферн резко обернулась.
– Оставь меня одну! – сказала она. – Иди в свою каюту, я скоро спущусь.
– Прости меня, Ферн, за эти слова!
– Нет, тебе не за что извиняться, только Росса я знаю хорошо. Он никогда не обидел бы меня, просто у нас разные характеры, и это в самый неожиданный момент расстроило наши планы. Росс женился на мне, чтобы оградить нас обоих от назревавшего отвратительного и совершенно незаслуженного скандала. Я знала, что он не любит меня, а он изо всех сил старался сделать наш брак достойным и вполне терпимым. – Ферн откинула назад голову, и ее серебристые волосы блеснули в лунном свете. Глаза ее сияли, и она была так хороша в этом темно-синем платье… – Я люблю Росса, – сказала Ферн. – И буду любить всегда. И если у меня родится его сын, я надеюсь, что он будет похож на своего отца… Похож во всем, даже в гордости, непреклонной и несгибаемой, как сталь.
Брайони спустилась к себе в каюту, расстроенная тем, что обидела Ферн, и пораженная своим новым открытием – оказывается, сестра все это время скрывала свои чувства под маской улыбающейся безмятежности. Брайони догадывалась, какого мужества стоило Ферн подавить в себе истинные чувства, и только теперь она поняла, как повезло ей самой – ведь дома ее с нетерпением ждал Рик. В ту ночь Брайони долго плакала в постели, жалея и сочувствуя Ферн. Милая Ферн! Она так хороша собой, что всегда казалось, будто ей ничего не стоит выйти замуж за какого-нибудь красавца, который будет обожать ее. Но вместо этого оба ее избранника лишь причинили ей невыносимую боль.
Дул резкий, порывистый ветер, когда роскошный лайнер встал на якорь в порту Саутгемптона.
Обещания писать и всячески поддерживать новые знакомства, завязавшиеся во время круиза, казались вполне реальными загорелым пассажирам, которые, теперь уже укутанные в зимнюю одежду, спускались по трапу в объятия соскучившихся мужей, жен, друзей.
Рик долго обнимал жену, потом посадил на плечо сына и пожал руку Ферн, и все четверо в шумном потоке пассажиров отправились за багажом, а затем и к машине. Всю дорогу, до самого дома, Брайони и Фрэнки наперебой рассказывали Рику о тех местах, где побывали, и о людях, с которыми познакомились. С заднего сиденья Ферн наблюдала за этим счастливым семейством, улыбаясь каждый раз, когда Рик, радостно смеясь, целовал на светофорах жену в щечку. «Как это здорово, когда по тебе кто-то скучает, – думала Ферн. – И как приятно, когда дома тебя ждет любящий муж!»
Тогда-то Ферн и решила, что больше не останется в Мейденхеде. Она знала, что может жить у Брайони и Рика сколько понадобится, и все же у каждого человека должен быть свой дом, и никто не обязан делить его с посторонними.
Ферн мысленно просчитывала свои возможности. Росс снабдил ее более чем щедрой суммой, которая позволила бы ей снять небольшой домик или коттедж в Беркшире и жить там вместе с малышом. Она больше уже не чувствовала себя одинокой. Она будет шить и вязать приданое для малыша, будет читать, гулять по окрестностям и постепенно привыкнет к жизни без Росса. К тому же Ферн надеялась, что когда-нибудь в будущем ребенок вновь сблизит ее с Россом, который рано или поздно все равно узнает о нем. Но никогда уже больше они с Россом не будут жить вместе, как прежде, ибо это было бы нечестно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});