— Она родилась с генетической аномалией. Она не похожа на тебя и меня. Она живет в своем собственном мире. У всех великих фамилий есть такие родственники в роду, мы просто не обращаем внимания и не рекламируем их. Печальный эффект скрещивания внутри рода.
— Так она спрятана от людей?
Наступает пауза.
— Что-то в этом роде.
— Ты видишься с ней?
— Нет, она живет в нашем Бакингемшир, в ее распоряжении целое крыло особняка и сад, разделенный на части, двадцать четыре часа в сутки о ней заботятся и ухаживают медсестры и слуги.
— На кого она похожа?
— На четырехлетнего ребенка. Она общается, показывая пальцем и улыбается, — его голос становится грустным.
— Почему ты перестал видеться с ней?
Щетка на секунду останавливается, потом снова начинает двигаться.
— Последний раз я видел ее, когда мне было двенадцать. Я расчесывал ей волосы, и в комнату вошла мама. Она пришла в ужасе от увиденного, сказав: «Ты собираешься стать выдающимся человеком, как твой отец, или мямлей, как твой дядя Джордж?» Он тоже член семьи, о котором все притворяются, что его не существует. Больше я никогда не возвращался к ней.
Она оборачивается и хватает его за запястье, щетка повисает в воздухе.
— Меня не волнует, что кто-то другой говорит о тебе, ты хороший человек, — говорит она.
— Не обманывай себя, Лана. Мы все не хороши. Не доверяй никому из нас, даже мне.
— Ты ни одному не доверяешь?
— Нет.
— А своему отцу?
— Отцу? — с сарказмом повторяет он. — Папа социопат.
Глаза Ланы становятся широкими от удивления.
— Разве он не известный филантроп?
— Наивная маленькая, Лана. Мой отец мультимиллиардер. И нет такой вещи, как филантроп мультимиллиардер. Знаешь, что нужно сделать, чтобы стать мультимиллиардером? Потратить полностью всю свою жизнь, уничтожая людей ради наживы, а потом подарить библиотеку? Я не доверяю ему, и ты не должна ни в коем случае. У него будет повод испытать очередной приступ горя, раздавив тебя, если ты стоишь на его пути, как если бы он наступил на муравья на дороге.
— А разве мультимиллиардеры существуют?
— Думай, Лана. Что такое долг Соединенных Штатов? Кто дает все эти прекрасные триллионы?
— Федеральный Резерв?
Он смеется.
— И как ты думаешь, кто владеет им? Федеральный Резерв — это частная компания, как и Банк Англии, и любой Центральный банк по всему миру. Через сеть холдинговых компаний, собственников старинных фамилий, контролирующих огромнейшие части не только своих запасов, но и все слишком большие капиталы банков, которые ты так сильно ненавидишь.
Лана хмурится. Ей нужно время, чтобы проанализировать все, что он ей сказал.
— А как насчет твоей матери?
— Моя мать бросила нас, словно волчат, очень давно. Я и мои братья выросли в удушающих обстоятельствах.
Лана качает головой.
— А я думала, что это я росла в удушающих условиях и поэтому желала быть богатой.
— Ты не понимаешь, Лана, и, возможно, никогда не поймешь. Мы совсем разные. Мы не просто богаты. Мы не собственники участка земли, мы собственники стран и политиков. У нас разные обязанности и есть программа действий, — его лицо становится полностью замкнутым.
29.
«Ты держишь мое сердце в своих руках».
Блейк стоит на набережной и смотрит вниз на несущуюся воду. Думая о Лане, он испытывает некоторое замешательство. Где-то глубоко внутри нее есть некая комнатка, в которую вход ему закрыт. Такая же есть и у него внутри, в которую она не сможет войти. В этом месте, она хранит все раны и всю свою боль, которые он ей нанес. Но есть и еще что-то сейчас в ее комнатке, какие-то секреты, которые она тщательно скрывает. Он пытается понять, что она прячет от него.
Мужчина, громко разговаривающий по сотовому телефону на каком-то европейском языке, вторгается в его размышления. Он переводит взгляд с воды на бродяг, ночующих на открытом воздухе. Впервые в своей жизни, он видит в них людей. Людей, которые попали в трудную ситуацию, из-за того, что делает его семья. Они не настоящие паразиты, сидящие на теле общества. Она была права в тот вечер, когда обвиняла его и его семью в паразитизме. Он всегда знал это. Он просто никогда не беспокоился. Раздается звонок его телефона, он смотрит на экран — Маркус.
— Привет.
Его брат переходит сразу к делу.
— Мне только что позвонил Морган. Почему его кредит до сих пор ожидает решения?
— Морган мошенник.
Наступает минута молчания, потом брат тяжело вздыхает.
— Что происходит с тобой, Блейк?
— Ничего. Давать согласие ему на кредит будет ошибкой, получение энергии из чистых источников, чистая афера.
— Ну, конечно. И что с того?
— Почему мы должны участвовать в чем-то коррумпированном?
— Мой Бог, ты начинаешь говорить, как Куинн, — его брат говорит об их младшем единокровном брате. Куинн повернулся спиной к семейному счастью и сбежал в Париж, став художником.
— Я начинаю думать, что Куинн поступил правильно.
— Это большой заказ, одобренный правительством. Мы просто оказываем содействие фондам.
— Мы всегда только оказываем содействие фондам.
— Отец упорно добивался, чтобы мы получили этот заказ. Другие банки убьют друг друга, чтобы заполучить такую возможность.
Блейк вздохнул.
— Я подпишу бумаги утром.
— Меня мало беспокоит этот кредит, то, что меня действительно волнует, что с тобой происходит? Ты же не дилетант в этом деле. Ты не можешь быть мягким, Блейк, потому что там, где ты плаваешь, воды кишат акулами, которые при первой удобной возможности, сожрут тебя заживо. Вся система коррумпирована и нет смысла бороться с ней, если ты попытаешься, она перемелет тебя.
— Да. Я думаю, просто день не задался.
— Ты говорил с Викторией?
Блейк хмурится.
— Нет, а что?
— Ничего. Ее отец сказал мне, что ты уже не звонил ей несколько недель. Это не очень хорошо, не откладывай это на слишком долгое время.
И вдруг Блейк делает то, чего никогда не делал раньше — он решает довериться своему брату.
— А ты не думаешь, что я мог найти кого-то.
— Кого-то? Что ты имеешь в виду кого-то?
— Я думаю, что я влюбился.
— Что? — Маркус заорал так громко и внезапно, что Блейк отодвинул телефон подальше от уха и продолжал его так держать. — Черт побери! Блейк! Ты с ума сошел?
— Я не думаю.
— Кто это?
— Она не одна из нас.
— Посели ее в апартаменты и посещай каждый день, пока не надоест.
Блейк улыбается в темноте.