— Пух из сушилки? Нижнее белье? — Слова вырвались у Прю, будто прорвавшая плотину вода, хотя она, еще не договорив, уже начала смеяться.
— Ох, Прю. — Улыбка погасла, Ричард смущенно нахмурился. — Не знаю, что это на меня нашло! Столько готовились и не подумали о том, что сказать в ответ на вопрос, что в ящике. Исподнее, в самом деле! Хвала небесам, что у меня еще остался тот ящик макового пива с Севера — знатный товар, и к тому же запрещенный в Южном лесу. Ни один хоть сколько-нибудь стоящий солдат мимо такого сокровища не пройдет!
Прю, вскочив, обняла Ричарда за шею.
— О, спасибо, спасибо, спасибо! — воскликнула она.
Ричард коротко обнял ее в ответ и напомнил:
— Ну все, тебе еще далеко ехать.
Он помог ей выбраться из ящика, и Прю, стряхивая кусочки упаковки с джинсов, пошла к дверце фургона. Машина остановилась в естественном тупике, скрытом густыми зарослями ежевики и кустами лещины. Сквозь деревья пробивались первые лучи зари, и свет вокруг был сине-серым. Здесь повсюду пели птицы; звук лился с вершин деревьев, словно ливень. Хлопанье крыльев возвестило о прибытии Энвера. Он опустился на ближнюю ветку.
— Энвер! — воскликнула Прю. — У нас получилось!
Воробей кивнул.
— И как раз вовремя. Они перекрыли границу для всех путешественников. — Энвер взглянул на небо, росистый утренний воздух ерошил его перья. — Он должен быть здесь с минуты на минуту.
— Кто это — он? — спросил Ричард.
— Генерал, — сказал Энвер, и тут, будто его слова были волшебными, на поляну слетела огромная птица, взмахи крыльев которой ворошили листву, как небольшой ураган. Это был беркут, и Прю узнала в нем того самого, что встретился ей на въезде в Южный лес. Он сел на низко свисающую ветку тсуги, отчего все дерево отчаянно тряхнуло.
— Сэр, — сказал Энвер, слегка наклонив голову.
Генерал устроился поудобнее на опоре и пристально поглядел на Прю.
— Это та самая человеческая девочка? Снаружи?
— Да, сэр, — ответил Энвер, кивая Прю.
— Здравствуйте, сэр, — сказала Прю. — По-моему, мы встречались. Я видела вас…
Генерал перебил ее:
— Да, я помню. — Он переступил огромными когтистыми лапами, и дерево сильно зашелестело. — Ты была с князем, когда его арестовали?
Прю печально кивнула.
— Да, сэр.
Генерал молча вперил в нее взгляд. Свет еще был рассеянным, а в воздухе висела дымка; рыжеватое оперение беркута резко контрастировало с окружавшей его зеленью. Он резко почесал клювом под крылом, потом снова повернулся к Прю, сверля ее взглядом своих желтых глаз.
— Он очень храбро поступил, сэр, — тихо сказала она. — Не знаю, что еще сказать. Наверное, я обязана ему жизнью. Они приходили за мной, а не за ним. А он меня защитил. Не знаю почему, но защитил.
Орел наконец отвел свой неподвижный взгляд и уставился вдаль с непроницаемым лицом. Наконец он заговорил:
— Я присягнул на верность как генерал авианской армии трону князя. Наш монарх приказывает мне напрямую. И теперь его нет, он в тюрьме. В отсутствие командующего я могу только предполагать, что бы он приказал. — Тут беркут снова посмотрел на Прю, на его покрытом перьями лбу проявилась суровая решительная складка. — Если он защитил тебя, то и я должен тебя защищать. Если он рисковал жизнью ради тебя, долг обязывает меня сделать то же самое.
Энвер согласно зачирикал. Генерал расправил гигантские крылья, размахом равные росту Прю, и грациозно слетел с ветки на землю перед девочкой.
— Если ты желаешь лететь в Северный лес, я почту за честь отнести тебя, — сказал генерал и низко склонил голову.
Прю, потеряв дар речи, сделала неловкий реверанс. Повернувшись к Ричарду, она благодарно протянула ему руки. Он взял их и крепко встряхнул, печально нахмурясь.
— Опять мы с тобой прощаемся, Портлендская Прю, — проговорил он. — Будем надеяться, что это в последний раз.
Девочка улыбнулась.
— Еще раз спасибо, Ричард. Я этого не забуду. — Она повернулась к Энверу. — А ты, — сказала она, протянув руку и проводя пальцем по его гладкой черной голове, — лучший помощник, о каком князь только может мечтать. Уверена, будь он здесь, он гордился бы тобой.
Энвер заворковал и застенчиво переступил на насесте.
Прю глубоко вздохнула и повернулась к генералу, который так и не поднял головы.
— Ладно. Отправляемся.
Беркут переставил когтистые лапы и повернулся так, чтобы Прю могла залезть к нему на спину. Она провела пальцами вдоль перьев, ища изгиб плеча, чтобы ухватиться. Тугие мускулы задвигались и затрепетали, когда птица расправила крылья, готовясь лететь.
— Держись, — предупредил генерал.
Прю прижалась к его спине, зарылась щекой в мягкие перья, а беркут, коротко разогнавшись, оторвался от земли. И они полетели.
* * *
С того момента, как Кертис принял роковое решение последовать за Прю в Непроходимую чащу, он то и дело попадал в какие-нибудь очень странные обстоятельства. И все же нынешняя ситуация с отрывом побеждала в своей невероятности: сидеть в гигантской птичьей клетке, свисающей с клубка корней в подземной норе, пытаясь вспомнить слова “Салли-мустанг”.
Салли-мустанг,Попридержи-ка ты его,Салли-мустанг,Попридержи мустанга своего…Однажды… каким-то… утромМ-м-м, будешь что-то что-то та-а-ам глаза…
— Что-то там глаза? — с недоумением переспросил Шеймус. — Это что значит?
— Не-не-не, — ответил Кертис, чеша в затылке. — Я забыл слова. Что-то там было про глаза… Сонные глаза? Вот блин, простите, ребят. Я думал, что лучше ее помню.
Этот блюз был одной из любимых песен его родителей и уже много лет сопровождал их во всех путешествиях. Пришлось снова перебирать в голове ошметки эстрадного репертуара в попытке подыскать что-нибудь в ответ на последний номер разбойников — мелодичную песню о цыгане, который украл дочку лорда. Они уже несколько часов обменивались песнями, и время летело незаметно. Пещера звенела от голосов узников.
— Нет, я немного не понял, — сказал Ангус. — Эта Салли, она лошадь, так? Но притом должна придержать еще какого-то мустанга?
Прежде чем Кертис успел объяснить, другой разбойник перебил:
— Ангус, ты идиот, ясно же, что это про любовь человека к лошади. Человек любит лошадь, эту самую Салли, которая мустанг.
От этих слов весь тюремный отсек взорвался хохотом.
— Да-а-а, Кертис, — крикнул кто-то между приступами смеха. — Вы там, Снаружи, странный народ!
Кертис попытался перекричать хохот:
— Ребят, там имеется в виду машина! Название машины!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});