Читать интересную книгу Последний орк - Сильвана Мари

Радуясь победе, к ним приблизился Арньоло со своими людьми.

— А Эльф? — разочарованно протянул он. — А девчонка-ведьма?

— Все под обвалом, — солгал капитан, и солдаты за его спиной утвердительно кивнули. — Мы сделали так, чтобы дракон упал на гору, и гора обвалилась. Два зайца одним выстрелом. Все погибли.

— Может, кто-нибудь все-таки спасся? — в сомнении забеспокоился Арньоло.

— Нет, нам кажется, что нет. Все под обвалом. Никто не выжил, — повторил капитан. — Хотя, конечно, мы не можем знать наверняка: вокруг было полно пыли.

Снова послышалось утвердительное бормотание его солдат.

— Было бы лучше показать Судье их тела.

— Тогда вам надо было убивать их самим, ваше превосходительство. Мы, наемники, если можем сэкономить силы, экономим их.

Капитан и Арньоло уставились друг на друга.

— На рассвете ко мне в шатер, капитан.

— Есть, ваше превосходительство, будет исполнено. Но только где этот ваш шатер? Здесь же вообще нет никаких шатров!

— Шатры в повозке, которая следовала за нами вместе с нашими пажами. Я уверен, ты и твои солдаты быстро поставите нам лагерь. Говорят, наемники могут сделать что угодно, особенно ты. Ходят слухи, что ты был отличным пастухом — почему бы тебе не стать мажордомом?

— Конечно, ваше превосходительство, — ответил Ранкстрайл, — для меня было бы большой честью поставить ваш шатер. Я бы гордился и хвастался перед всеми, что стелил вам постель. Только, прошу прощения, ваше превосходительство, я не хотел бы, чтоб вы потом на нас сердились, но мы два года жили на Расколотой горе и два года не мылись. У нас завелись вши, жирные, как тараканы, не говоря уже о клопах. Вы уверены, что хотите спать там, где мы что-то трогали? Я не смею даже намекнуть вам, что мы делаем нашими руками и куда мы их суем, — эта тема недостойна кавалериста.

Арньоло одарил его ледяным взглядом, полным ненависти, на что капитан ответил любезной улыбкой и неким намеком на поклон.

Шатры кавалеристов установили пажи. Наемники спали на земле, у огня.

С первыми лучами зари Ранкстрайл появился без оружия и доспехов, как того требовал этикет, у шатра Арньоло, что торжественно возвышался в центре долины, выделяясь чередовавшимися белыми и красными горизонтальными полосами и золотой каймой.

По лагерю кавалеристов разносился странный сладковато-приторный запах. Повсюду на земле виднелись остатки лепестков ромашек, все еще стелившихся цветочным ковром. Многие из них пропитались кровью дракона и, чередуясь с белыми лепестками, повторяли цвета Далигара.

Арньоло ждал его внутри. Одетый в бархат, он сидел на скамье и долго не обращал никакого внимания на появление капитана, пока не соизволил наконец повернуться к нему и заговорить. Занавес за спиной Арньоло разделял шатер на две части — Ранкстрайл почувствовал, что они здесь не одни, но не стал беспокоиться по этому поводу: терпеливо ожидая, когда Арньоло соблаговолит бросить на него взгляд, он заметил краем глаза, что Волк зашел следом за хозяином и притаился в тени.

Наконец Арньоло поднял на него глаза и заговорил:

— Мне не понравилось твое поведение, капитан. Но хоть дракона-то ты прикончил. Знаешь, что это за запах?

— Я как раз об этом задумался, ваше превосходительство, — честно ответил Ранкстрайл.

— Мы жарим мясо дракона.

— Вы… что? Что вы делаете? Жарите мясо дракона? Но…

— Это будет великий пир кавалеристов Далигара, капитан. Веди себя, как герой, и питайся мясом драконов, чтобы их сила влилась в твои вены и сделала тебя непобедимым.

Капитан собрал воедино все свои силы, чтобы сдержать тошноту и желание убить Арньоло голыми руками.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Арньоло.

— Не знаю, — неопределенно ответил капитан, — я сожрал кучу летучих мышей на своем веку, но не умею летать. Кровью моей матери, которая была святой женщиной, питались тысячи комаров, но характер их от этого не улучшился. Но я не знаю, может, вы и правы. Вы прежде часто ели мясо козлов, ваше превосходительство?

Арньоло оскорбленно вскочил на ноги.

— Я не намерен больше терпеть твою наглость! — воскликнул он.

По мановению его руки трое вооруженных солдат в блестящих кирасах и с обнаженными мечами выскочили из-за занавеса и выстроились перед капитаном. Тот осмотрел их с нескрываемым интересом. Когда он закончил осмотр, то снова повернулся к Арньоло.

— Отлично, — сказал капитан, — если вам нечего больше мне сказать, то я с вами прощаюсь. Завтра утром я отправляюсь к Расколотой горе как капитан легкой пехоты и кавалерии, согласно приказу графа Далигара. Каждые два месяца я буду слать вам депеши. Мое почтение всей компании.

И капитан повернулся к выходу. Ледяной голос Арньоло остановил его.

— Капитан, — сказал он, — неужели ты надеешься выйти из этого шатра живым?

— Конечно, нет, ваше превосходительство, я человек неглупый — я сразу понял, что живым мне отсюда не выбраться. Только вот мой Волк, глупое животное, ни черта не понимает. Первому из ваших солдат, кто осмелится пошевелиться, Волк разорвет горло. Как я уже сказал, мое почтение всей компании.

Капитан снова повернулся к выходу. Волк глухо зарычал.

— Мы с тобой еще встретимся, — прошипел Арньоло.

— А как же иначе, ваше превосходительство, — не оборачиваясь, подтвердил капитан, — если мы не подохнем, то обязательно встретимся.

Выйдя из шатра, Ранкстрайл наклонился и зачерпнул горсть лепестков ромашек, одни из которых были белоснежными, как невинность, другие красными от жертвенной крови. Капитан крепко сжал их в кулаке.

Вернувшись к кострам наемников, он опустился на колени, и его наконец-то вывернуло наизнанку. Лизентрайль с тревогой наблюдал за ним, но не сказал ни слова.

Капитан поднялся, посмотрел на лепестки, зажатые в кулаке, и надежно спрятал их в свой мешок. Не глядя на Лизентрайля, он отдал приказ собирать солдат для отбытия. Они должны были к вечеру вернуться в Далигар и на следующий день вместе с пехотой отправиться к Расколотой горе.

Все уже были в седлах, когда кто-то тихо пробормотал:

— А те, по ту сторону обвала, что с ними будет?

— По ту сторону Черных гор находится море, — ответил Лизентрайль. — Море — это место, полное воды, которая никогда не кончается. Пить ее нельзя, поэтому ее там так много, зато в воде — куча всего съедобного. Не только рыбы — даже на камнях, которые окружают его, наросла куча съедобных вещей, даже в песке. Кто живет у моря, с голоду не подохнет.

— А чего мы туда не идем? Чтобы жить, — спросил кто-то.

— Потому что там эринии, — опять ответил Лизентрайль.

— Кто?

— Фурии. Ангелы смерти. Духи разрушения. Три ужасных, непобедимых призрака. Они спускаются с неба и уничтожают все, что попадается на их пути. Потому у моря никто больше не живет. Даже пираты близко не подходят. Кто перейдет Черные горы, рано или поздно, но точно встретит смерть. Поэтому их и называют Черными. За ними долго не проживешь. Даже дракону было не по силам победить эриний, капитан.

Капитан не ответил, но кивнул, и пусть на мгновение, но его помощник снова посмотрел ему в глаза. Незадолго до прибытия в Далигар капрал собрал все свое мужество и осмелился обратиться к Ранкстрайлу:

— Капитан, будь осторожен. Ты ведь уже знаешь, что гнилой лук тебя до добра не доведет.

Книга вторая

Последний феникс

— А разве эльфы не бессмертны? — поинтересовался кто-то.

— Только если их не трогать, — ответил Лизентрайль, который, как всегда, на все имел готовый ответ. — Если кто-то их прикончит, то они подохнут так же, как и мы.

Глава первая

В ясном небе показались первые лучи солнца: море заблестело, словно светлое шелковое покрывало. Над горизонтом в розовом мерцании четко выделялись два легких, почти прозрачных облака. Ночной ветер навеял на песке изящные волны, миниатюрные холмы, вершины которых освещались зарей, а в низинах лежали тени. Песок был изборожден следами раков-отшельников, рядом с которыми виднелись аккуратные отпечатки лап воробьев и чаек. Чуть позже к ним присоединятся и бакланы. Солнце поднималось над высокими, почти вертикальными, непроходимыми рифами, покрытыми плющом и цветущими каперсами. Рифы были почти такими же высокими, как горы, блестевшие вдали зеленью дубовых и каштановых лесов. На востоке небо светлело: его глубокий темно-синий цвет переходил в нежно-голубой, и звезды постепенно растворялись в лучах зари. У кустов, в тени уже отцветавшего тамариска, появилась парочка крапивников, позарившихся на еще извивавшуюся половинку червяка, и ловушка захлопнулась.

Попались оба! С отчаянным писком птички судорожно бились, но ловушка была сделана хорошо, и плетеный шнур крепко держал маленькие лапки, одна из которых сломалась в бесплодных попытках освободиться.