Читать интересную книгу Седьмой прыжок с кульбитом (СИ) - Сербский

Сплошь и рядом во главе коллектива оказывается не тот, кто круче и умнее, а тот, кто сильнее этого хочет. Деловые качества отступают на второй план, когда претендент рвет подметки на ходу, шагает по головам и умело лижет задницу начальника. К сожалению, кумовство, клановость и коррупция характерны не только для Ростова и Юга России. Напыщенных говнюков везде полно, а как до дела дойдет, так делать некому. Таковы законы жанра, а полковник Подопригора, видимо, слишком упрям и прямолинеен. Полномочный представитель президента не мог менять начальника полиции, не было таких полномочий. Как говорится, он всего лишь глаза и уши Его. Но поговорить с теми, кто решает, можно. Никто же не запрещает, верно?

— Сегодня городу нужен не паркетный шаркун, а боевой офицер, умелец наводить порядок, — вздохнул полпред сам себе. — Слишком далеко всё зашло, как бы самому не слететь. А то, что полковник грубиян и острослов — так это не беда. Подопригора не купюра в пятьсот евро, чтобы всем нравиться. Перетопчутся. Недаром в народе говорят: стерпится — слюбится. А народ ошибается редко.

Глава 22

Глава двадцать вторая, в которой удивительное рядом, но оно запрещено

Новенькая гостиница «Интурист» выглядела броско. И не только внешне — качество здесь закладывалось на всех уровнях. Являясь территорией контрастов на бледном фоне гостиничного фонда, этот отель крыл остальные гостиницы как бык овцу. Вековая старушка «Московская» давилась слезами зависти, а более молодой помпезный «Ростов» только зубами скрипел.

А что делать? Потеряв звание «визитная карточка города», они ушли на второй план. Остальные постоялые дворы являли собой меблированные комнаты разного уровня комфорта, чаще ниже скверного, чем выше плохого. Дом Колхозника и прочие ночлежки даже упоминать как-то неловко.

Таким шиком, как в Интуристе, не могла похвастать ни одна гостиница города. Вот неполный перечень: финская мебель и германская сантехника в номерах, стильные бары и респектабельный ресторан, международная телефонная станция, пункт обмена валюты. Везде ковролин, мрамор, красное дерево и гобелены. Перед зданием — красивый угловой мраморный бассейн с рыбками. В ночное время сюда регулярно падали гости ресторана, развлекая прохожих граждан криками «помогите, тону».

Специально для этой гостиницы пробурили артезианскую скважину, на случай аварии водопровода. Во избежание проблем со светом электропитание завели от двух разных подстанций, а кухню оборудовали собственным кондитерским цехом — видимо, на случай аварии хлебозавода. Большой зал для конференций здесь тоже не забыли, как и малый зал для презентаций.

Реальный европейский уровень внутри и снаружи — современное высотное здание, сверкающее стеклом, было отделано пластиком и анодированным алюминием золотистого цвета. В дополнение ко всему, «Интурист» величественно возвышался над малоэтажным центром, привлекая взгляд издалека.

На стоянке перед входом выстроились ровными рядами намытые автомобили: лимонно-желтые таксомоторы «Волга» и ало-красные автобусы «Икарус» класса люкс. Постояльцы гостиницы, кроме пеших прогулок, имели широкий выбор маршрутов, от поездки по делам на такси до экскурсии по городу на автобусе. Эксклюзивом считались катания на тройке с бубенцами, в самом деле, дорогое удовольствие.

Все эти незначительные детали я знал из прошлой жизни. Даже в номерах бывал не раз, когда в святые девяностые их сдавали под офисы. Антону же оставалось поверить мне на слово.

Кроме многочисленных иностранных гостей, что не удивительно, здесь обитали командировочные лица союзного масштаба, кавказские торговые шишки и темные дельцы всех видов. Любителей шикануть в Ростове-папе всегда хватало, а где это делать, как ни в «Интуристе»? Простецкий люд здесь не мелькал — во-первых, дорого, а во-вторых, с местами напряженка. Город энергично прирастал промышленными объектами, на многих стройках трудились иностранные специалисты. Заводских общежитий хватало, но все спецы хотели жить в самой приличной гостинице.

Да, агентов КГБ чуть не забыл упомянуть. Поскольку людей со стальными глазами в серых костюмах я не заметил, это не означает, что их не было. Скорее всего, чекисты успешно маскировались под вышеуказанные категории постояльцев — либо читали газеты в креслах холла, либо пили кофе в баре. А может, то и другое. В общем, умело прятались от лишнего внимания.

В валютном киоске на первом этаже можно было купить настоящий американский табак. «Лаки страйк» и «Кэмел» без фильтра стоили семнадцать центов, фильтрованные дороже, двадцать семь. Откуда у наших людей иноземные деньги? Голь на выдумки хитра. Деньги брались на нумизматическом рынке, где всяких монет хватало, в том числе и американской мелочи. Ради кайфа там эти центы и добывались. А что, сигареты духанистые. Сам-то я тогда такое не курил. Но, как утверждали знатоки, «этот табак вставляет не по-индюшиному жестко». Поэтому местная молодежь сюда частенько ныряла.

Чекисты в серых костюмах смотрели сквозь пальцы в сторону шустрых курцов, лишь изредка могли шугануть лениво. Покупка пачки сигарет — это не торговля с рук. Да и валютные операции не пришьешь, слишком мелкое дело. Спекуляция тоже не канала. Кроме того, утомительно весь день местную молодежь гонять — заграничных спекулянтов и коренной родной фарцы здесь всегда хватало.

В холле кипела обычная суета, а над ней висел разноголосый гомон. Народ сновал туда-сюда, толпился у стойки регистрации, выходил с чемоданами. Ну а что, край у нас красивый, особенно весной. Есть что посмотреть — туристы прилетали самолетами, приплывали круизными теплоходами и приезжали поездами. И еще автомобильный туризм никто не отменял. В год гостиница принимала сорок тысяч иностранцев из шестидесяти стран мира.

— Да ладно, — не поверил Антон.

— Против статистики не попрешь, брат, — привел я железный аргумент. — И эта цифра будет только возрастать. Если, конечно, не случится новая перестройка.

В баре на втором этаже гостиницы, куда мы поднялись по широкой лестнице, царствовала вальяжность. Постояльцы, попавшие в это место, никуда не спешили — восседая на высоких новомодных стульчиках, они попивали коктейли через цветные пластиковые трубочки. Приблудные девицы с низкой социальной ответственностью, пока немногочисленные, не отставали от них в этом занятии. За длинным высоким столом, именуемым барной стойкой, с деловым видом сновали бармены, прошедшие конкурс и обучение. И, что характерно, верхний свет использовался скромно, на половине своих возможностей.

Явственно пахло хорошим кофе и жареными гренками, что подавали к пиву. Вечером этот атмосферный коктейль наполнится запахом пота любителей танцев. Пока же, слава богу, это время еще не наступило. Магнитофон «Акай» изрыгал нечто сладко-бодренькое на итальянском языке: «Fiori rosa, fiori di pesco», что в переводе означает «розовые цветы, цветы персикового дерева».

А смысл песни можно выразить парой фраз: «Прости, что пришел сюда в это вечер, но у меня не получается заснуть. Позволь мне войти, пожалуйста, на улице холодно». Далее по ходу песни этот парень, непрерывно извиняясь, жмет ей руки и сообщает: «Ты дрожишь? Жизнь не прощает ошибок. Вчера было сегодня, сегодня — это уже завтра». Короче, певец еще не Челентано, но уже близко, когда речь идет о любви бездомного парня к девушке, обладающей кроватью и одеялом.

Но бог с ними, с песнями и запахами — мы сюда не за этим пришли, а по делу. И, не обнаружив товарища Иванова, представителя министерства культуры, мысленно переглянулись. Антон даже на ручной хронометр взглянул, а потом перевел взгляд на настенные часы. Показания совпадали, что подтверждало нашу вежливость, в смысле, точность прибытия.

— Странно, — удивился Антон. — Или это нормально для культурного министерства — назначить рандеву и не явиться самому?

Представитель министерства культуры нам с Антоном не понравился с первого взгляда. В последующие встречи это чувство нарастало. Иванов был старше Антона и младше меня, а принадлежность к разным поколениям не сближает — слишком мало общего и практически нет точек соприкосновения.