— Вон туда давай, к правому острову. Только подальше от сарая. Видишь дерево кривое? К нему причаливай…
Грустный лодочник в точности выполнил мои указания. А когда он вытащил нос лодки на берег и привязал ее к березе, то включил на лице искренность, терпение и понимание, и затараторил:
— Ты иди, друг. Рубэн тебя здесь ждать будет. Тихо сидеть будет, природа любоваться, птица слушать, рыба смотреть.
— Конечно будет, куда же он денется, — ухмыльнулся я, — Вылезай.
— Зачем вылезай? Куда вылезай?
— Живо, я сказал!
Стрелять было нельзя — еще услышат в сарае. Провоцировать этого горца на всякого рода раздражающие вопли и крики тоже.
— Чем быстрее я заберу свои бабки, тем быстрее расплачусь с тобой и мы отсюда свалим. Так что давай, пошевеливайся…
Не знаю, убедила его моя речь или болезненные тычки стволом пистолета в бок, но уже через две минуты я приковал его наручниками к дереву метрах в 10 от лодки. Переключил очки в режим металлоискателя и осмотрел пленника:
— Давай сюда нож, зажигалку, ключи от лодки и мобильник.
Собрав все это барахло, запихал его к себе в рюкзак.
— Жди тут, никуда не уходи. Минут через пять-десять вернусь, так что и соскучиться не успеешь…
— Лан марды, очкхари орд’эу шнагиль! — неразборчиво забормотал тот себе под нос что-то не то на армянском, не то на грузинском.
— И это… ноги держи сухими, а то простудишься…
Напутствовав своего нового «друга», я отправился в сторону дощатого домика, того самого, вокруг которого обнаружил остаточные следы присутствия чего-то или кого-то сверхъестественного. Вот будет смешно, если там обнаружится какая-нибудь аномалия, и я влезу прямо в нее.
Правда, хвала моей «несъедобности», на фарш меня не пустят, но какой-нибудь хобот или третью руку к неприличному месту приделать могут запросто.
Или там засела семейка кошек-телепортаторов, рыдающих по своей пропавшей младшей сестренке, которая сейчас вылизывает себе задницу в центре Иркутска. Возможно даже, что именно на моей кровати, зараза мелкая…
Развлекая себя подобными не шибко интеллектуальными задачками, я подкрался к сараю и заглянул в щель между досками.
Бинго!
Мститель собственной персоной, стоит в самом центре, аки железная статуя «Я Есть Закону».
Может, это просто пустой доспех, а сам хозяин выбрался из них и, например, нужду справляет где-нибудь вне моего поля зрения?
— Входи, или будешь уничтожен, — громыхнула знакомым синтетическим голосом эта груда металла, еще секунду назад казавшаяся совершенно безжизненной.
— Это вы мне? — на всякий случай уточнил я.
— Да. Двери открыты.
Ну, грех отказываться от такого любезного приглашения. Так что я обогнул сарай и вошел через приветливо приоткрытые ворота. Ага. Вот и лодка, на которой он сюда добрался.
— Ты один из тех, что устроил на меня западню, — не спросил, а уверенно заявил киборг.
— Есть немного такое, — чего уж скрывать-то?
— Вы шли по моему следу.
— Угу.
— И ты пришел один.
— Не совсем. Там снаружи меня ждут.
— Ты пришел без подмоги и своих друзей.
— Вот это уже ближе к правде, — согласился я.
— Зачем?
— Ну… наверное, чтобы поговорить…
— Тогда для чего тебе оружие?
Я опустил взгляд на свою руку, в которой по прежнему сжимал пистолет.
— Ты про это? Да это просто… оплата за проезд… Могу убрать, если так ты себя будешь чувствовать спокойнее.
— Мне все равно. О чем ты хотел поговорить со мной?
— О жизни и смерти. О порядке и хаосе. О том, что убивать людей нехорошо и о том безобразии, которое ты творишь и называешь правосудием…
— Я. Есть. Закон.
— Да фигушки. Ты сам себя назначил на роль судьи и палача, и убиваешь тех, кого и без тебя бы прекрасно выследили, поймали и приговорили. Не к смертной казни, конечно — в этом отношении наша судебная система несовершенна.
— Она неэффективная. Неповоротливая. Продажная. Прогнившая. Устаревшая…
— Эй-эй, я и так верю, что у тебя там встроенный словарь синонимов. Ну и что? Что ты предлагаешь взамен, а?
— Неотвратимость наказания, беспристрастность и справедливость для всех, кто нарушает закон!
— Кстати, мне вот интересно — ты отвечаешь за нарушение закона по каким-то конкретным статьям, или в принципе мочишь всех подряд? Допустим, муж ударил жену во время ссоры. Или кто-то превысил скорость?
Киборг не ответил.
— А что будет, если ты ошибешься, а? Ты ведь не собираешь улики, не устраиваешь допросы — просто приезжаешь на место преступления и мочишь всех, кого подозреваешь. Вдруг однажды преступник уже успеет скрыться, а на его месте окажется кто-то невиновный и «бах!» — получит от тебя заряд правосудия прямо в лоб?
— Я. Есть. Закон. Я никогда не ошибаюсь.
— Да ну брось. Даже самые совершенные программы иногда дают сбой. А ты, как я понимаю, хоть и мутант в жестяных побрякушках, но все же — живой человек.
— Я знаю людей. Я вижу людей насквозь. Чувствую их помыслы и стремления. Именно так я и понял, что вы устроили для меня западню, и там не было никаких грабителей. И вообще обычных людей ни в магазине, ни на улице возле него.
Ага. Вот оно, значит, как. А этот Мститель крут, ничего не скажешь. Если, конечно, он не врет и ему не «стучит» кто-нибудь из Управления про все наши спецоперации — такой вариант тоже исключать нельзя.
— Выходит, ты у нас киборг-телепат? Охуенная суперспособность! И даже не одна, как я понимаю… Здорово. Нет, я серьезно: получается ты — самый настоящий супергерой. Даже мысли мои можешь прочитать и убедиться, что это правда.
— Ты не лжешь.
— Жить хочу, — я вымученно улыбнулся, — Еще не хватало, чтобы ты меня сейчас приговорил за дачу ложных показаний.
— Теперь, когда ты понял, кто и что я есть, ты согласен, что вам лучше не вставать на пути правосудия? Иначе те, кто был над законом, окажутся под ним.
С этими словами Мститель поднял закованную в металл ногу и с силой опустил ее на стоявший рядом ящик. Тот с хрустом и треском разлетелся в щепки.
— Угу. Наглядно, убедительно и даже немного смешно. С пафосом, правда, есть некоторый перебор, но я так понимаю, что это твоя супергеройская концепция.
— Ты напрасно иронизируешь.
— Это нервное, извини. Хорошо, тогда давай ближе к делу: ты когда начнешь нормально работать, а не бегать по улицам со стволами наперевес и повышать уровень энтропии в мире?
Наступила тишина. Наверное, никто до сих пор так с этим стальным ублюдком не разговаривал. Впрочем, а чего с ним нянчиться-то? Не маленький уже — вон, под три метра вымахал.
— Я тебя не понимаю.
— Уф-ф-ф, как же с тобой тяжело! Вот скажи, чем ты занимаешься?
— Караю преступников.
— Не-а. Ты приезжаешь на место уже случившегося преступления и раздаешь пиздюлей правым и виноватым… Ну, хорошо — только виноватым. Вершишь, так сказать, правосудие во имя закона. Верно?
— Если выделить суть сказанного, без унизительных метафор и словесной эквилибристики, то да.
— Угу. А знаешь, чем еще занимается полиция? Она не только расследует преступления, но и старается их предотвратить! Не допустить всех этих ограблений, убийств на бытовой почве, изнасилований и похищения детей. Сотрудники органов ведут наблюдение за уголовниками, выискивают потенциальные источники проблем, ведут работу с населением, смотрят, чтобы детишки не подсели на какую-нибудь дрянь и так далее… Твои возможности — да им бы в руки! Знаешь, как сразу преступность упала бы?
— Я тоже предотвращаю. Мертвый преступник больше никогда не нарушит закон. Значит, граждане могут спать спокойно.
— Эх ты, голова две антенны — ничего так и не понял.
Мститель снова завис, раздумывая.
Наконец, он издал довольное (как мне показалось) жужжание и вскочил:
— Кажется, до меня дошло! От моих действий жертвам не становится лучше, потому что преступление уже было совершено.
— Эм-м-м…
— Но я могу использовать свои способности для того, чтобы никто не пострадал. Предотвращать насилие еще до того, как оно случится.