– Нам пора домой, – прошептала она.
Элай взглянул в лицо Бонни.
– Куда – домой? Где твой дом, Бонни?
Бонни подошла к окну и отдернула занавеску. В темноте не было видно реки, но Бонни чувствовала ее зловещую близость.
– Иногда, – вздохнула она, – я думаю, что в жизни вообще нет постоянного пристанища. Мы порхаем, как мотыльки, то здесь, то там, но, может быть, у нас и не будет настоящего дома, пока мы не вернемся к Богу.
В темноте мерцали огоньки – освещенные окна домов Нортриджа.
– У тебя сегодня философское настроение, – тихо заметил Элай, – что-нибудь не так?
«Все не так», – хотела сказать Бонни, но промолчала. Она отвернулась от окна и, решив не думать больше о реке, спросила:
– Это была твоя комната в детстве?
Элай удивился.
– Разве ты не помнишь? Мы провели здесь нашу первую брачную ночь.
Бонни помнила, и воспоминания не потускнели со временем. Она была невинна, ей было страшно, и она хотела Элая. Он занимался с ней любовью так нежно, что страх скоро исчез.
– Ты проявил тогда доброту и чуткость, – сказала она.
– Я любил тебя. – Эти слова прозвучали так, словно объясняли все.
– Как странно, что ты вообще заметил меня.
Элай подошел к ней и взял ее за руки.
– Увидеть тебя – значит полюбить. Думаю, что и Хатчисон, и Даррент согласятся со мной.
Его близость сейчас пугала ее: она не хотела вновь оказаться во власти его чар. Поэтому Бонни резко переменила разговор.
– Ты заметил, как Джиноа смотрит на Сэта? Как по-твоему, я принимаю желаемое за действительное, или она любит его?
Руки Элая скользили по ее обнаженным плечам – о, зачем она надела такое открытое платье?
– Сэт и Джиноа были когда-то близки. Они даже помолвлены.
В комнате было прохладно, но Бонни стало жарко, руки Элая продолжали ласкать ее.
– Помолвлены? Что же произошло? – спросила она.
– Дед не одобрил их союз. Он отослал Джиноа в Европу, и тем самым добился своего.
Бонни знала и любила деда Элая, своего благодетеля, но сейчас почувствовала возмущение. Как могла бы сложиться жизнь Джиноа, если бы старик не вмешался, не посчитавшись с ее чувствами. Она вздохнула.
– Кажется, Джиноа собиралась сегодня нам всем что-то сказать.
Элай улыбнулся, заметив, как она чувствительна к его прикосновениям.
– Разве? Останься сегодня со мною, Бонни!
– В этом доме? Да ты с ума сошел!
Элай наклонился и коснулся ее губ, словно пробуя их на вкус. Бонни поняла, что у нее нет ни сил, ни желания сопротивляться.
– В этом доме много кроватей, Бонни, – сказал он, – одна из них в самом низу, там никто не бывает.
– Нет, – прошептала Бонни, хотя и тело и душа ее говорили: «да!»
Элай обнял ее и привлек к себе. Его губы приникли к ее губам.
– Раз так, предупреждаю тебя: не приходи завтра на вечеринку, если не хочешь, чтобы я затащил тебя в дом и занялся с тобой любовью.
– Ты не посмеешь! – Бонни облизнула губы, предвкушая поцелуй.
– Посмею! – ответил он и поцеловал ее так, что Бонни задрожала и у нее подогнулись колени.
В комнате темнело: лишь слабый лунный свет пробивался в окна. Элай расстегнул корсет Бонни. Он обнажил ее груди и начал ласкать их.
Бонни не могла выговорить ни слова, она замерла, чувствуя только его прикосновения.
– Запомни, я сделаю это, – прошептал он, имея в виду завтрашний день. Элай наклонился и облизал ее сосок. – Завтра будет и это, – добавил он, обжигая грудь Бонни своим дыханием.
В это время он занялся другой ее грудью, и Бонни охватило неодолимое желание отдаться ему немедленно. Она забыла, что в доме она не одна, забыла даже о Роз, но Элай все помнил. Внезапно он надел на нее лифчик и застегнул платье.
– Завтра! – повторил он, как клятву.
Бонни изумилась, краска бросилась ей в лицо. Она смотрела на Элая и не находила слов.
– Если только ты не передумаешь и не останешься со мной сегодня.
– Ни за что, – прошептала Бонни, разозленная тем, что Элай только поиграл с ней. Он такой же самоуверенный, как и его дед.
– Не сегодня и не завтра, – отрезала она.
Элай засмеялся и взял на руки Роз вместе с куклой. Если бы он не держал ребенка, Бонни разбила бы об его голову китайский поднос.
– Запомни, что я сказала, Элай, – тихо проговорила она, когда он направился к лестнице, держа на руках спящую Роз, – я приду на вечеринку – никто не может помешать мне, но ты меня и пальцем не коснешься.
Элай улыбнулся.
– Поживем – увидим.
Он проводил Бонни в экипаж. Она была рада, что с ней Кэтти, так как Элая едва ли остановила бы спящая Роз.
Когда они прибыли, Элай отнес Роз на руках в кроватку, Бонни, стоя рядом, осторожно раздела девочку и накрыла одеялом.
– Ты можешь идти, – прошептала она, – с тебя хватит на эту ночь.
Элай вышел из спальни. Бонни проводила его до кухни и, услышав его шаги на лестнице, закрыла дверь.
«Ну и нервы у этого человека», – подумала она, пытаясь заглушить гневом неудовлетворенное желание.
Усталая Кэтти уже ушла в свою комнату. Бонни тоже решила уснуть и забыть о том, что говорил ей Элай.
«Я не подпущу его к себе», – поклялась Бонни не слишком уверенно.
Бонни разделась в темноте. Ее груди набухли и знакомый жар ожидания пронизывал все тело.
– Будь ты проклят, Элай Мак Катчен, – прошептала она, откидывая покрывало и забираясь в кровать.
В эту ночь Бонни спала очень плохо.
Сияло солнце, когда Бонни с Кэтти и Розмари приехала к Джиноа. У ворот уже стояли коляски и пролетки. Их было очень много, и мальчишки ставили мелом на них номера, чтобы знать, кому какой экипаж принадлежит.
– Мисс Мак Катчен, должно быть, собрала у себя весь Нортридж, – заметила Кэтти, когда они вошли во двор. Она радовалась, как радуются все девочки, оказавшись на веселом празднике.
Все было готово к приему гостей: разноцветные фонарики раскачивал легкий ветерок. Одни гости были в элегантных костюмах, другие – из Лоскутного городка – в ситцевых и сатиновых платьях. Бонни, чтобы не выделяться, одела не самое нарядное платье.
Специально для детей пригласили клоуна из бродячего цирка, и Кэтти с Розмари пошли посмотреть на него. Девочка не хотела ехать сюда, чтобы не расставаться с новой куклой.
Джиноа казалась очень привлекательной в своем ярком платье, волосы были тщательно уложены, а на губах – помада.
– Я так рада, что ты пришла! – воскликнула она.
Бонни подумывала, не остаться ли дома, напуганная тем, что Элай сказал накануне, но, в конце концов решила, что такие праздники бывают редко и жаль этим пренебречь. К тому же, если она останется в магазине, Элай наверняка нагрянет туда.
Джиноа взяла ее за руку.