людей. Как можно грациознее я удаляюсь от двух гоблинов, пока они тихо спорят между собой.
Рисунки на стенах привлекают мое внимание. Под некоторыми символами высечены слова, например, «на удачу» или «харизматичный». Я останавливаюсь перед целым плакатом подобных надписей. Мальчик-друид сосредотачивается на мне. Часть этих символов нанесена и на его кожу, но другие я не узнаю. Он ухмыляется мне.
– Умно, да?
Я сглатываю.
– Как это работает?
Он указывает на ряд чернил на своей руке.
– Они выбирают нужные им символы или рисунки, а мы зачаровываем чернила. Слабая магия. Магия рун. Вот почему я здесь. А взамен мы получаем немного крови, малую толику магической энергии, бурлящей в мире смертных. – Он протягивает мне пачку бумаг из-под прилавка. – Все прописано мелким шрифтом, но когда люди читали условия и положения? – Его улыбка настолько заразительна, что я не могу не улыбнуться в ответ, пока он показывает мне папки, набитые подписанными анкетами.
– Но это не причиняет им вреда?
Он качает головой.
– Магия рассеется, когда чернила немного потускнеют. Некоторые возвращаются, чтобы обновить татуировку, даже не понимая, зачем она им нужна. Но к тату быстро привыкаешь, так что нельзя все сваливать на чары.
Я впечатлена. Идея гениальна и не забирает у человека больше, чем он готов отдать сам. И что не совсем привычно во взаимоотношениях фейри и людей.
Это мой Двор. Мои люди, которые все придумали. Волна гордости захлестывает меня.
Я улыбаюсь и протягиваю ему руку.
– Кстати, я Фэй.
Он усмехается, и мне интересно, способен ли он проявлять другие эмоции.
– Я знаю. Лэйт, – говорит он мне, и его акцент становится заметнее, когда он произносит свое имя. Взглянув через его плечо, я замечаю приближающихся к нам Гейджа и Ширу, которая демонстрирует крайнюю степень враждебности, скрестив руки на груди. Я глубоко вдыхаю. В чем я уже успела провиниться?
Но ведь и Гейдж сначала меня не очень-то жаловал.
Лэйт исчезает, как только Шира бросает на него короткий взгляд. Она встает передо мной, и я стараюсь не дергаться, осознавая, что меня в данный момент оценивают.
Она первая нарушает молчание.
– Значит, ты и есть та самая претендентка на трон.
Я стараюсь не показывать свои эмоции.
– Да.
– Если пройдешь испытания, конечно, – добавляет она пренебрежительно, как будто сомневается в моих способностях. Мне не за что ее винить. Я и сама хотела бы знать, смогу ли.
– Она справится, – говорит Гейдж, и Шира бросает на него вопросительный взгляд. Он игнорирует ее. – Фэй хотела увидеть, как изменился наш Двор. А ты не уподобляйся пикси.
Она ахает и шлепает его по руке. Я прикусываю губу, стараясь сдержать улыбку. По крайней мере, она закончила вести себя враждебно по отношению ко мне, даже если я не совсем понимаю смысла этого оскорбления.
Она закатывает глаза и снова поворачивается ко мне.
– Хочешь нанести немного чернил? Сама увидишь, как они действуют.
Предложение на секунду возвращает меня в прошлое. Меня всегда привлекали татуировки, и я задумывалась над тем, чтобы сделать себе что-нибудь, но у меня никогда не было четкого представления, что бы я хотела увидеть на своем теле. Мне не нужна татуировка только ради того, чтобы она была.
Гейдж качает головой.
– Сегодня у нас нет столько времени, Шира. – Однако он задирает рукав рубашки, продемонстрировав мне постоянно меняющиеся вихри чернил. – Шира нанесла мне теневые чернила после коронации. – Увидев мой растерянный взгляд, он продолжает: – Тени – это часть Неблагой магии, которая прилагается к короне. Часть магии Колума. – Небрежное упоминание моего отца заставляет мои внутренности содрогнуться.
– Зачем тебе татуировки? – спрашиваю я.
– Я не сидхе, – говорит он, пожимая плечами. – Колум умел зачаровывать тени. А кровь гоблинов не способна удержать их. Но Шира – искусная чародейка. Она связала их с моей кожей, и теперь они выглядят как татуировки, когда я принимаю человеческий облик.
Шира, в свою очередь, только хмурится от комплимента. Я не могу отделаться от мысли, что Элли влюбилась бы в эту девушку-гоблина. Она неравнодушна к угрюмым лицам и пирсингу в бровях.
– Это была твоя идея? – спрашиваю я у нее.
– Да.
– Это гениально, – говорю ей. Моя честность на мгновение выбивает ее из колеи, и, когда она вновь смотрит на меня, в ее глазах уже нет такой жестокости.
Она кивает.
– Поверь мне, я знаю.
– Ты используешь только чернила?
Шира качает головой и жестом приглашает следовать за ней.
– Нет, но далеко не каждый способен на это. Кое-какие стихийники, некоторые из сильных фейри. Лэйт следит за нашей работой с рунами, проверяет, чтобы ни один из этих символов не был связан с кем-то из живых людей. – Она бросает взгляд через плечо и ведет нас в комнату рядом с главным холлом. – Никаких имен. На смертных никто не претендует. Они получают немного магии, мы – немного крови и маленькую сделку. Черт, нам даже платят за это. – Она стучит костяшками пальцев по раме открытой двери и просовывает голову в комнату, пальцем приглашая меня поступить так же.
Зеленокожий эльф с ирокезом на голове и кольцом в губе наносит татуировку косоглазому пожилому человеку в районе ребер. Мужчина внешне напоминает пирата, на его обветренном лице топорщится длинная косматая борода, которую он перекинул через левое плечо, чтобы художнику ничего не мешало работать. Эльф смотрит на нас с Широй. Его чары превосходны, скрывая зелень под бронзовым загаром.
– Да?
– Как дела? – спрашивает Шира.
Он возвращается к рисунку.
– Смит захотел, чтобы корабль находился на его боку, потому что он меня ненавидит.
– Я плачу тебе за то, чтобы ты воткнул в меня иглу, так что веди себя прилично, сопляк, – говорит старик надтреснутым голосом.
Эльф закатывает глаза, но не смотрит на него.
– Задержи дыхание, старик.
Смит делает, как ему велено, и я с восхищением наблюдаю, как фейри завершает линию, пролегающую вдоль борта корабля. Он продолжает вести иглу по коже человека, пока тот не становится почти фиолетовым от нехватки кислорода. Эльф приподнимается, и Смит вдыхает с преувеличенной громкостью. Фейри осторожно протирает кожу, избавляясь от излишков чернил и небольшого количества крови, выступившей на поверхности.
Шира удаляется, и я снова следую за ней.
– Так что вы делаете с кровью? – шепчу я.
Она задумчиво смотрит на меня.
– Ничего. Магия в самом процессе кровотечения, а не в крови. Она приходит вместе с болью.
В этом есть смысл. Фейри никогда не заботились о выгодах, которые получат в результате сделки, лишь бы это принесло пользу человеку.
– Мне такое по душе, – говорю я. – А есть еще? Другие салоны?
– Нет. Хотя у меня есть ученик в салоне у Клэр в Брейдентоне. – Я смущенно приподнимаю бровь. – Пирсинг, – уточняет она. – Мы пытаемся работать с ним.
Из меня вырывается смешок.
– У Клэр?
Она пожимает плечами.
– Я не хотела тратить деньги на запуск собственного дела, если оно не будет приносить прибыль.
Я улыбаюсь.
– Умно. Ты когда-нибудь была при Дворе?
– У меня нет титула.