Гейджа, сцепив руки за спиной. Мне не по душе то, что ей не позволено присоединиться к нам. Ее лицо бесстрастно и непроницаемо, она отрешенно взирает вдаль.
Во время нашего знакомства Лула ни разу не упомянула о своем наследии фейри. Я бы не осмелилась спросить ее об этом сейчас, не после того, как она ущипнула меня за «бесследное исчезновение» и «умышленное разорение кофейни». Но она не отказалась занять место рядом со мной. Практически явное признание наших сложившихся дружественных отношений. У нее есть ко мне вопросы, и она, кажется, не стесняется озвучить их перед остальными.
Пока пара похожих друг на друга мужчин-эльфов с нежно-розовой кожей расставляют блюда на столе, Лула набрасывается на меня.
– Где ты, черт возьми, была? – задает первый вопрос она. Солиэль выглядит так, будто по ее тарелке ползет что-то мерзкое, но остальные, судя по всему, не возражают.
– Я… – Я не уверена, насколько честной мне стоит быть. Мне не хочется в присутствии других признаваться в своих проблемах с использованием магии. Я сопротивляюсь желанию оглянуться, чтобы определить, внимательно ли они смотрят на меня. – Я была в Лощине. Осваиваюсь.
Лула хмыкает. Сейчас на ней нет чар, но ее лицо совсем не отличается от того, что я постоянно видела в кофейне. Ее красота поразительна, но она всегда была такой. Я перебираю в уме известные мне виды фейри, но ничего не подходит.
– Это правда, что вы не знали о своем наследии? – спрашивает Надя с другого конца стола. Ее голос глубокий и мелодичный, и я отмахиваюсь от внезапного желания найти ближайший пляж. Я поднимаю взгляд на Гейджа, но тот ковыряется в своей тарелке и даже не смотрит в мою сторону. В любом случае этот вопрос кажется вполне безобидным. Мы не смогли бы это скрыть.
– Да, – отвечаю ей. Я делаю маленький глоток из стоящего передо мной кубка. Вино Летнего Двора скользит по моим рецепторам, но оно не сравнится с зимними напитками, которые подают в Подземелье. – Меня воспитали с верой в то, что я человек, – признаюсь я.
Солиэль шумно выдыхает.
– Бедняжка, – говорит она, будто быть человеком – это участь, на которую она никогда бы не согласилась по доброй воле. – И ты почти не видела придворной жизни, – добавляет с нежностью.
Я хмурюсь.
– Я присутствовала на пирах Неблагих.
Она хихикает, перебивая мои слова.
– О да. Мой брат с удовольствием захаживает туда. – Я бросаю взгляд на Келлана, который, разозлившись, застывает на другом конце стола.
– Что я могу сказать? Мне нравится прозябать в трущобах, – говорит он с презрением в голосе. Солиэль, кажется, не замечает, что эти слова предназначаются для нее.
Гейдж хрустит шеей, разминая ее.
– Нам нравится портить твою репутацию, маленький принц.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Мне не нравится, когда я – не самый грубый человек за столом.
– И все же, – говорит Солиэль, в ее голосе проявляются нотки недовольства, когда ее взгляд блуждает между ними. – Ты не видела настоящего праздника фейри. – Она смотрит на меня, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть, что празднество Неблагих – тоже настоящий праздник фейри. Взгляд Гейджа способен поджечь стол. И под ногами ощущается легкая дрожь. Заметили ли это остальные?
Келлан заговаривает прежде, чем Гейдж решился на ответ.
– Что ты задумала, сестра? – произносит он, стиснув зубы, словно заранее репетировал эту фразу.
Она накалывает вилкой кусочек дыни на своей тарелке. Ее глаза вспыхивают чародейным сиянием, когда она отвечает:
– Я думаю о бале. Чтобы отпраздновать Вознесение приспешницы тьмы. – Дрожь прекращается, но выражение лица Гейджа не меняется.
Ухмылка Лулы становится по-настоящему зловещей.
– О да. Я всеми руками «за».
Я оглядываю фейри, сидящих рядом со мной за столом.
– Не думаю, что в этом есть надобность. – Особенно если эта идея так взбудоражила Лулу.
– А я думаю, – приторно-сладко начинает Солиэль. – Это единственный праздник, который будет посвящен тебе. Поскольку никто не сможет присутствовать при твоей коронации.
– Да? – переспрашиваю я, оглядывая стол.
– Коронация при Неблагом Дворе – это таинство. Никому, кроме прежнего правителя и нового, не дозволяется при нем присутствовать, – Надя отвечает мне.
Я смотрю на Гейджа, и тот согласно кивает.
– Коронация происходит сразу после испытаний. Никаких фанфар.
– Мне никогда и не нравились фанфары, – отвечаю я.
Уголок его рта дергается.
– Ты заслужила этот праздник, ясноглазка, – говорит он мне, а затем переводит взгляд на Солиэль. – Она будет сильнейшей Темной королевой из тех, что повидал Двор за многие века, – говорит он ей. И не только я замечаю угрозу в его словах, даже если они пропитаны ложью.
– Приятно будет увидеть еще одного сидхе на троне. Даже во Дворе чудовищ. – В словах Солиэль слышится предостережение. Взгляд Лулы с таким интересом перескакивает с одного на другую, словно ей не хватает миски попкорна, чтобы наблюдать за разворачивающимся спектаклем.
Надя, кажется, уже пресытилась их выходками.
– Бал должен состояться на нейтральной территории. Я с радостью приму гостей. – Ее голос успокаивающий и мелодичный. И мне хочется поблагодарить ее за это, но я держу язык за зубами.
Лула, продолжая усмехаться, оглядела всех присутствующих.
– Пусть это будет маскарад, Надя, и я предоставлю вам любую помощь.
Надя, к ее чести, не подает виду, что напугана Лулой. Она не улыбается в ответ и только нерешительно кивает в знак согласия.
– Кажется, звучит… весело.
Солиэль приподнимает свой бокал в знак одобрения.
– Тогда решено. Праздник, достойный новой королевы.
Гейдж следом за ними поднимает свой бокал.
– Хорошо-хорошо. – Его тон холоден. Он бросает вызов, самоуверенный и удовлетворенный тем, что ему не нужно давать никакого вежливого ответа.
Келлан нарушает возникшее напряжение, осушая свой бокал и опуская его на стол с громким звоном.
– Отлично. Еще один повод выпить, потанцевать и принять неверные решения.
* * *
Исла остается обсудить все детали подготовки к балу с Лулой и Надей. Мы переглядываемся с ней, прежде чем я и Гейдж покидаем обеденную залу. Мне не нравится оставлять ее здесь, но я счастлива просто выбраться оттуда. По крайней мере, я знаю, что она в безопасности, пока поблизости маячит Келлан.
Когда мы выходим из Благого поместья, я смотрю на Гейджа. Его черные глаза расфокусированы, а челюсти крепко сжаты.
– Знаешь, тебе нужен личный секретарь или что-то в этом роде. У Ислы чуть не случился припадок, когда мы бросили ее там.
Его взгляд устремлен вдаль.
– Я приму это к сведению. Хотя ты и сама скоро сможешь поменять порядки. – Его тон ровный, без единой эмоции в голосе, но я все равно чувствую себя оскорбленной. Мои щеки горят, и я благодарна темноте, обволакивающей нас.
Уже знакомый зеленокожий эльф подгоняет лошадей по гравийной дорожке, держа вожжи в руке, облаченной в перчатку. Я вздыхаю.
Гейдж смотрит на меня.
– Что еще?
Я качаю головой.
– Ничего. Я бы хотела прогуляться.
– Лес не безопасен после наступления ночи, – сообщает он, и нотки предупреждения отчетливо