выгнали из балетного класса, – кивнула я. – Но, может быть, она не знает о том, что это сделала Скарлет?.. Если Пенни просто подозревает ее, то это совсем другое дело.
Я чувствовала, что мы как никогда близко подошли к тайне моей сестры, но при этом на руках у нас по-прежнему были лишь кусочки головоломки, никак не желавшие складываться в единую картину.
Мы с Ариадной удрученно поднялись на ноги, я, как обычно, спрятала найденные странички дневника у себя за поясом платья. Пришла пора возвращаться к себе в комнату, если мы не хотим опоздать на обед.
Я вернула разодранную молитвенную подушечку на место, надеясь на то, что до воскресенья никто не обнаружит, что она испорчена. Когда мы вышли из церкви, на улице шел дождь, и нам пришлось бежать под его струями к черному ходу школы по громко хрустевшему под нашими шагами гравию. Дождь был сильным, настоящий ливень, и я молилась о том, чтобы он не размыл чернила на спрятанных под промокшим поясом платья страничках дневника.
Ариадна первой добежала до низенькой темной двери черного хода, толкнула ее, и мы обе ввалились внутрь, промокшие до нитки.
– Ну и дела, – проворчала Ариадна, смахивая со своих ресниц дождевые капли.
Затем мы добрались до своей комнаты, вошли в нее, все еще оставаясь под впечатлением последних страниц из дневника Скарлет.
– Ну и дела, – повторила Ариадна, закрывая за нами дверь спальни. Я уж подумала было, что она забыла все остальные слова, но нет, потому что дальше она сказала: – А у твоей сестры характер был что надо.
– Какой уж был, – пожала я плечами, присаживаясь к туалетному столику, чтобы разгладить вынутые из-под платья чуть влажные от дождя листочки.
Ариадна улыбнулась, но выглядела при этом какой-то растерянной. Мне кажется, я понимала ее. До сих пор мир Ариадны был таким простым, таким понятным и замкнутым, и вдруг в него начали просачиваться извне неведомые ей прежде темные, мрачные вещи. По моей вине, между прочим.
– До обеда полчаса осталось, – объявила она.
– Хорошо, – вздохнула я, вспомнив о том, что после обеда мне вновь предстоит убираться в столовой вместе с Пенни. – Я сейчас, только эти странички спрячу.
Я положила новые странички дневника на свой туалетный столик. Чернила на них слегка размылись, однако прочитать все написанное не составляло труда.
Я опустилась на четвереньки, перевернулась на спину и заползла под свою кровать. Нашла знакомое отверстие в матрасе, сунула в него руку, ожидая, что ко мне в ладонь привычно скользнет книжечка в кожаном переплете с инициалами «С.Г.».
Книжечка не появилась. Я пошевелила рукой, засунула ее глубже, ободрав тыльную сторону ладони о пружины матраса.
Ничего…
Дневник исчез.
Глава двадцать четвертая
– Ариадна, ты дневник не трогала? – спросила я.
– Нет, – словно издалека, долетел ко мне под кровать голос Ариадны. – Зачем мне было его брать?
Тяжело и часто дыша, я выбралась из-под кровати. Вид у меня, наверное, был еще тот – влажные свалявшиеся волосы, мокрое платье с прилипшими к нему кусочками матрасной набивки.
– Он исчез!
– Ты уверена? – тревожно переспросила Ариадна. – Может, сама переложила его куда-нибудь и забыла? Такое бывает.
Я схватила свою подушку, содрала с нее наволочку. Ничего. Стащила с кровати все простыни и одеяла.
Затем распахнула все дверцы гардероба, выдвинула все ящики…
Ничего.
– Остановись, Айви, – шепнула Ариадна, но я не слушала ее.
Я должна найти дневник, а он был где-то здесь. Где же еще ему быть, правда?
Вскоре Ариадна оставила попытки успокоить меня и сама начала повсюду искать пропавший дневник.
Прошло немного времени, и весь пол в нашей комнате уже был завален одеждой и обувью, книгами и скинутыми с кроватей простынями. Наконец я обессиленно присела на кровать, безвольно опустила руки.
Дневник исчез. Его украли. Украли единственную вещь, которая все еще связывала меня со Скарлет. Вещь, которую она оставила мне и больше никому. Украли дневник, в котором хранятся все ее тайны. И все мои секреты тоже.
– Моя сестра… – сказала я, уставившись невидящим взглядом на стену. Ариадна села рядом со мной, обняла меня за плечи, и я тут же начала всхлипывать. – Кто это мог сделать? Кто украл ее дневник? – Я в отчаянии трясла головой, чувствовала, как катятся по моим щекам слезы. – Никто же ничего о нем не знал!
Ариадна тоже захлюпала носом и печально сказала:
– Не понимаю. Но я сама никому ни слова о дневнике не говорила. Честное слово!
Не знаю, что тут вдруг на меня нашло, но я схватила Ариадну за воротник ее платья и потребовала:
– Поклянись! Поклянись, что ни одной живой душе ничего не говорила!
– Клянусь, – прорыдала Ариадна. – Да ты что, Айви?
Наваждение отпустило меня так же внезапно, как и накрыло. Я отдернула свои пальцы от воротника Ариадны так, словно это была раскаленная сковорода.
– Прости. Ну, прости, – забормотала я. – Ах, Ариадна, что же нам теперь делать?
Мою подругу трясло. Она вновь, как в тот день, когда я впервые увидела ее, стала похожа на серую испуганную мышку.
– Так кто же забрал дневник? – повторила я. – Если это мисс Фокс, то мне конец. А что, если это…
Странно, но я только сейчас вспомнила о той, что ненавидела меня больше всего на свете. Точнее сказать, Скарлет она ненавидела всей душой.
Я топнула ногой, торопливо стерла слезы со щек и негромко, но грозно сказала:
– Ну, ведьма, погоди.
– Айви, дорогая, ты что?
– Это она украла дневник. Точно, она. И я убью ее за это, – процедила я, стискивая кулаки.
– Да кто она, кто?
– Пенни, – коротко бросила я. Теперь меня, как и Ариадну, тоже трясло, но не от страха, а от гнева. Я заставлю эту дрянь расплатиться за все, что она сделала моей сестре, а теперь еще и мне.
И я бросилась к двери нашей комнаты. Кажется, Ариадна пыталась меня удержать, не знаю. Я, честно говоря, не заметила. Я быстро шла по коридору, и вид у меня наверняка был дикий, бешеный. Только сейчас, оказавшись в коридоре, я вдруг сообразила, что понятия не имею, в какой комнате живет Пенни. Недолго думая, я принялась громко стучать подряд во все двери, мимо которых проходила. Двери открывались, из них высовывались девочки, а потом долго провожали меня взглядом.
Некоторые успевали даже спросить меня о чем-то, как, например, Анна Сантос из восьмой комнаты, но я им не отвечала.
Наконец из очередной двери высунулось лицо Надии Сайяни.
– Что