Так получилось, что Джабраил стал начальником охраны и не просто начальником охраны, а ближайшим другом и конфидентом Хусейна. Муса стал ближайшим другом и соратником Мухаммеда, более того — они были похожи если и не как близнецы — то во внешности Мусы не было ничего такого, что нельзя было бы подправить простой косметической операцией. Так Муса стал не просто другом — а двойником и дублером новоявленного Пророка Махди, нося при обычных обстоятельствах грим и позволяя при необходимости Мухаммеду быть в двух местах одновременно, подтверждая свою божественную сущность.
Именно Джабраил устроил так, что в вертолет принца Хусейна попало некондиционное топливо, и он едва не погиб. Сделал Джабраил это для того, чтобы расчистить дорогу младшему сыну Светлейшего Мухаммеду, на которого они делали ставку — но Хусейн остался жив. Вместе с ним чуть не погиб новый русский посол, оказавшийся чрезвычайно опасным противником. Джабраил навел справки про него — и узнал, что новый русский посол никогда не работал до этого послом, что он морской офицер, выходец из сил специального назначения, близкий к русскому двору, более того — сам потомственный аристократ и князь. Появление такого человека рядом с принцем Хусейном свидетельствовало о том, что русские делают на него ставку и более того — русские что-то пронюхали и забеспокоились.
Решить проблему Джабраилу удалось довольно просто — именно он подсказал Хусейну идею пригласить нового посла на казнь врагов, людей, которых он же и подставил. По иронии судьбы — это были честные люди, они не были связаны с братством и никогда не злоумышляли против Светлейшего и власти.
Потом Муса передал Джабраилу, чтобы тот оставил нового посла России в покое, им займутся британцы. У британцев была связь с Мухаммедом, они прикрывали его и помогали стать Махди — а значит, выход на британцев имел и Муса.
Потом Джабраила не оказалось на трибуне в тот день, когда был казнен тиран — сказался больным. На самом деле Джабраил был здоров как бык — просто участвовал вместе с Мусой в переправке изделий в известное место. Не всех — только тех, что должны были быть использованы позже. За время работы установки было наработано много, очень много изделий. Но не все нужны прямо сейчас, достаточно лишь нескольких. Остальные надо спрятать — до лучших времен.
То, что произошло на параде — было делом рук Мусы и преданных Махди людей. Ведь он был настолько похож на Махди, что многие его и воспринимали как Махди, а учитывая, сколько вокруг было шиитов-фанатиков, и, учитывая, каким психотехникам его научили британцы — отдать приказ было совсем нетрудно. Принц Мухаммед, младший сын Светлейшего и Пророк Махди даже представить себе не мог, что это он отдал приказ убить своего отца. Единственные свидетели этого приказа, они же его исполнители — погибли в танке на параде. Конечно же, принц Мухаммед не собирался убивать своего отца — по плану Светлейший должен был погибнуть только для вида, а на самом деле — исчезнуть, чтобы с безопасного расстояния наблюдать за развитием событий. И если что-то пойдет не так — миру мог быть явлен чудесно спасшийся Светлейший, а русские сочли бы за лучшее не ворошить там, где может быть осиное гнездо.
Но у братьев были другие планы на этот счет — и они блестяще воплотились в жизнь.
Потом человек Джабраила, полковника САВАК к тому времени сделал свое дело, убил принца Хусейна, теперь уже шахиншаха Хусейна. Когда принц Хусейн приехал в русское посольство — чтобы потом отправиться на аэродром где его ждал неисправный вертолет — он с любопытством взглянул на водителя русского посла, и посол, кажется, это даже заметил. Но посол не заметил того, что после этого он взглянул на своего начальника службы безопасности и своего старого друга — ведь подъезжая к русскому посольству, Джабраил поделился с принцем тем, что водитель посла Вали — его давний и проверенный осведомитель. Как жизнь показала — не только осведомитель, Вали был шиитом-фанатиком, готовым умереть, но исполнить приказ.
Потом, когда страна оказалась во власти разбушевавшихся фанатиков — и Мухаммед, и Джабраил и Муса выехали из страны, место же Махди занял второй его двойник, тот самый который учился в России, в Академии Генерального штаба под видом принца Мухаммеда. Все дело было в том, что братья убедили принца — вождь нового ислама должен лично нажать на кнопку, чтобы получившее свободу ядерное пламя провозвестило всему миру о появлении нового пророка…
Заодно — нужно было в последний раз встретиться со своим куратором, с секретным главой британской разведки, сэром Джеффри Ровеном, встретиться с ним нужно было именно на североамериканской земле. Мудрый и осторожный сэр Джеффри никогда не открывал исполнителям то, что они знать были не должны — и даже то, что они знать были должны, открывал не сразу. Сам сэр Джеффри, когда они обсуждали план, открыл им детали только первого и второго этапа плана, которые, хоть и с накладками были реализованы. Относительно остального он сказал только о том, что Британия поможет им удержать независимость, и то, что они должны будут делать — они узнают после того, как будет реализован первый и второй этап плана. Махди видел, что крупные силы британской и североамериканской морской пехоты сконцентрированы недалеко от входа в Персидский залив, и не доверять директору СИС у него не было оснований.
Но у братьев были другие планы и на этот счет…
Муса и Мухаммед прибыли в САСШ кружным путем, тоже чартерным рейсом, зафрахтовав самолет в Цюрихе до Буэнос-Айреса, а там, сменив самолет — до Лос-Анджелеса, откуда в Чикаго они переправились на машине. Изделия уже были ввезены в Штаты и ждали своего часа на восточном побережье САСШ — нужны были только детонаторы. Сам по себе детонатор ядерного взрывного устройства — чертовски сложная штука и необходимое их количество должен был передать им сэр Джеффри Ровен.
На автомобиле, взятом напрокат — это был черный Кадиллак Брогем, довольно заметная машина — они прибыли в аэропорт, принц Мухаммед, он же Махди остался в машине, Муса поспешил в VIP терминал. Самолет с братом опаздывал — и Муса не находил себе места от переживаний — однако, юнкерская выучка заставляла его сдерживать себя. И лишь увидев подруливший к терминалу белый «Джет» и сходящего по трапу брата — исхудавшего, с короткой бородкой, в темном костюме — Муса не смог сдержаться и бросился к выходу из терминала.
— Ну-ну… Как видишь, я прилетел… — сказал брат.
— Я опасался за тебя.
— Если даже миру останется всего один день, Аллах сделает этот день достаточно длинным, чтобы свершилось задуманное[743]. Ля Илляхи Илля Ллаху!
— Мухаммед Расуль Аллах! — сказал Муса, сдерживая слезы.
Интересно… Как несколько простых слов могут поддержать человека, напомнить ему о том, кем он является и напомнить о долге. Только эти слова — да слова клятвы, данной еще давным-давно, делали их теми, кем они были и позволяли существовать на этом свете.
Ни у кого из них не было ничего запрещенного — ни оружия, ни лишних денег, ни даже еды, которую запрещено ввозить в САСШ. Что касается оружия — его можно добыть и здесь, в любом городе им торгуют. На заключительном — для них, для всех остальных участников этой драмы, а возможно и для всего мира — этапе операции оно может им понадобиться. Как всегда, у братьев имелся собственный план — и они собирались его реализовать. Как реализовали свои планы до этого.
Верили ли они на самом деле в Аллаха? Не знаю…
— Добрый день, сэр…
Привлекательная женщина в форме пограничной стражи САСШ, произнеся привычную фразу приветствия, взглянула на водителя в машине и обомлела — за рулем был святой отец.
— Добрый день, преподобный…
Сэр Джеффри улыбнулся — какая же все-таки хорошая маскировка, маскировка священника — сразу настраивает людей на нужный лад. Тем более — если кто-то решит проверить, есть ли среди служителей Господа такой священник — они узнают, что такой священник есть.
— Да благословит тебя Господь, дочь моя… — ответил сэр Джеффри.
Женщина смущенно улыбнулась, как бы показывая этим — извините, преподобный, но у меня своя работа и я должна ее делать. Улыбнулся в ответ и сэр Джеффри — делай свою работу и да поможет тебе Господь.
Да поможет нам всем Господь…
— Извините, сэр, с какой целью вы въезжаете в САСШ?
— Общины нескольких городов на Среднем Западе пригласили меня, чтобы я прочитал у них курс лекций, и мы вместе восславили Господа. А ты веруешь в Господа нашего, дочь моя?
Женщина снова смутилась. Она уже поняла, с кем имеет дело — бродячий проповедник, «делающий кассу» на богомольном Среднем Западе на пожертвованиях. Русская православная церковь назвала бы этого человека расстригой — но офицер пограничной стражи родилась в довольно богобоязненной семье и с детства привыкла почитать священнослужителей.