кадрами была, если судить по фактам, озвученным Г. М. Маленковым в отчетном докладе, уже упущена. Вскрытый гнойник в Ленинградской партийной организации оказался далеко не единственным. Более того, можно даже предполагать о начавшемся противостоянии центральных органов партии с местными, на уровне республик и областей. Противостоянии еще не открытом, но уже явном. Георгий Максимилианович о нем и обмолвился, когда касался вопроса роста численности партийных рядов. Центральные органы прямо предписывали местным ограничить прием в партию новых членов, но на местах плевали на эти указания. Первый секретарь московского обкома Гришин даже похвастался — они увеличили численность по сравнению с довоенной вдвое.
И тут нужно вспомнить о «ленинском призыве». В 1924 году, после смерти Ильича, по инициативе Сталина было значительно увеличено число членов партии. Тогда требовались свежие силы для борьбы с поднявшей голову оппозицией.
В 1952 году — ситуация зеркальная, но с обратным смыслом. Теперь партийные ряды росли вопреки воле Сталина. Ничего, кроме того, что сталинская команда сама оказалась в оппозиции к большинству ЦК, основу которого составляли секретари республик и обкомов, которые вопреки Центру гнали рост численности, здесь усмотреть невозможно. Сталинский метод борьбы с оппозицией применили против самого Сталина.
* * *
Сразу после съезда был созван Пленум ЦК КПСС. Сам Центральный Комитет был увеличен с 71 члена до 115, как именно и кем принимались решения по его персональному составу абсолютно ничего неизвестно, но первый же его Пленум отметился тем, что его заседания не стенографировались и не протоколировались. Почему-то так всегда совпадало, как только проходит какой-то особенно важный для партии и государства Пленум, так куда-то исчезают его протоколы и стенограммы. Материалов этого Пленума вообще никаких никто найти не может, стенограмма июньского Пленума 1953 года (по Берии) валялась-валялась в Секретариате, правилась там, правилась, да так и осталась брошенной. Опубликована только после Перестройки фондом А. Яковлева. Такая же ерунда и со стенограммой июльского Пленума 1957 г. Важнейшие партийные документы либо «потерялись», либо прошли через шаловливые ручонки дружка Горбачева перед тем, как были представлены публике.
Происходившее на октябрьском 1952 года Пленуме так до сих пор и остается неизвестным. Точнее, о нем известно такое, что это напоминает какой-то дешевый водевиль, если судить по рассказам Хрущева и К. Симонова. На сцену вышел Сталин, исполнявший главную роль в этом спектакле, отчехвостил в хвост и гриву Микояна и Молотова, достал из кармана мятую бумажку и прочел из нее состав Президиума ЦК, за который молча, как испуганные бандерлоги, единогласно проголосовали члены Центрального Комитета. А напоследок Иосиф Виссарионович заявил присутствовавшим, что он стар, бумаг не читает (наверно, кроме тех, что ему в карман засовывают) и попросил его освободить от должности Генерального секретаря. Тут Г. М. Маленков жутко испугался, потому что ему пришла на ум аналогия с заявлением царя Ивана Грозного, когда тот отказывался от престола и всех обрадовавшихся этому приказал четвертовать, и первым стал орать: «Товарищ Генеральный царь! Просим остаться!».
Всё это, конечно, вздор. Рассказчики прокололись на должности Генерального секретаря. Начали вспоминать о Пленуме, успев привыкнуть к Брежневу-Генсеку, и забыли, сочиняя свои сказки, что с 17-го съезда ВКП(б) Генсек не избирался. Сталин был рядовым секретарем ЦК. Рядовым, если не принимать во внимание его авторитет. Тогда, в 1934 году, ситуация была такая, что должность официального главы партии была очень привлекательна для тех, кто руководил зреющим троцкистским заговором. Можно было осуществить переворот, заменив Сталина на Пленуме ЦК каким-нибудь Бухариным. Поэтому из рук заговорщиков такой козырь выбили. Сменить же весь состав Секретариата было значительно проблематичней.
А вот в 1952 году всё изменилось с точностью до наоборот. Если в 1934 году в Секретариат входили сам Сталин, Каганович, Киров, Жданов, все соратники-единомышленники, поэтому их вожаку и не требовалась отдельная должность Генсека, то после 19-го съезда он уже был в таком составе: А. Б. Аристов, Л. И. Брежнев, Н. Г. Игнатов, Г. М. Маленков, Н. А. Михайлов, Н. М. Пегов, П. К. Пономаренко, И. В. Сталин, М. А. Суслов, Н. С. Хрущев.
Хрущев, Брежнев, Михайлов, Аристов, Игнатов, Суслов — 6 человек из 10 в последующем активные антисталинисты. В такой ситуации требовалось уравновесить чуждое команде Сталина большинство должностью Генсека. И вот оговорки насчет того, что сам Иосиф Виссарионович просил отпустить его с Генсеков, не быв им с 1934 года, и Маленкова, из уст таких брехунов, как Хрущев и К. Симонов, позволяют предполагать, что события на Пленуме происходили очень интригующие.
Добавим еще к этому, что после Пленума решением Оргбюро Президиума ЦК КПСС Г. М. Маленкову было предписано оставить работу в правительстве и сосредоточиться на работе в Секретариате ЦК. Фактически, возглавить Секретариат. Т. е., занять в нем то место, которое было отведено сразу после смерти Сталина Хрущеву.
Но решение Оргбюро, рабочего органа Президиума, самим Президиумом так и не было утверждено и в силу не вступило.
Так может быть, Сталин на октябрьском Пленуме ЦК не от должности Генсека отказывался, а предлагал на эту должность избрать Маленкова, который даже отчетный доклад 19-му съезду зачитывал?
Может поэтому ни протокола, ни стенограммы этого Пленума никто найти до сих пор не может?
* * *
Не менее загадочна ситуация и с избранием Президиума ЦК КПСС. В изложении Хрущева и других «вспоминавших», Иосиф Виссарионович сам определил его состав, держал эту информацию в тайне, и только на Пленуме озвучил по бумажке из кармана. Да правильно, чего с этими, бандерлогами, членами ЦК, советоваться по таким вопросам?! Бандерлоги должны только лапы вверх тянуть в знак согласия. Они и проголосовали единодушно, избрали его в составе 25 человек.
Только представьте, постоянный рабочий орган партии в составе 25 человек, из которых все занимали еще и другие важные государственные посты, а некоторые — и не по одному. ЦК — 115 человек. Президиум — 25. Больше пятой части состава ЦК. Конечно, было ясно, что работать такой орган не сможет полноценно. Даже собрать одновременно на заседание его кворумную часть будет проблематично.
Историки-сталинизды, пытаясь объяснить такие действия Сталина (разве они могут допустить, что Хрущев, которого