не будет взят. Если у вас есть силы, выставляйте их, ибо я вторгнусь в вашу страну. Я пришел к вам с [таким] войском, от которого вас не спасет ничто, кроме ударов мечами или остриями [копий]».
Султан Арслан-шах ибн Тогрул находился [тогда] в Хамадане. Состояние войск Ирака стало лучшим, чем во времена [правления] султана Мас'уда, и атабек Ил-Дегиз послал к султану и известил его о содержании письма грузин, о том, что он ответил им таким образом, и объяснил ему [смысл] письма и ответа на него. Он просил султана прибыть к нему, и султан Арслан (л. 89а) ибн Тогрул двинулся из Ирака с войсками, которые радовали глаз и восхищали сердце. Каждый воин в отдельности был равен тысяче, а некоторые из них и большему числу. Их воспитали на конях войны и вскормили сосцы испытаний. Никто не слышал в Ираке о таком войске, собранном из отборных людей, и о [различных] видах войск, составлявших эту армию.
Султан двигался, пока не соединился с атабеком Ил-Дегизом в Нахичеване. Из Нахичевана он отправился дальше и достиг Ганджи, где остановился на несколько дней.
Когда царь грузин услышал, что он прибыл и стремится к встрече с ним в сражении, он направил к нему посла и стал умолять султана: «Я отказываюсь от того, что я требовал от тебя. Я больше не сделаю ничего, что причинило бы тебе зло. Я согласен на то, что тебе угодно, и готов исполнить все, что ты пожелаешь!».
К султанскому войску присоединился шах-арман Сёкмэн ибн Ибрахим{622}, чтобы получить [возможность] быть на султанской службе и преуспеть на ней благодаря многочисленному войску и разнообразному оружию. Явившись на султанскую службу, он был удостоен благосклонности и почета, восхваления и возвеличивания. Султан обращался к нему, называя его «старшим братом» (эчи).
Когда посол грузин прибыл к атабеку Ил-Дегизу, он сообщил о нем султану Арслан-шаху ибн Тогрулу. Султан призвал всех эмиров и шах-армана. Присутствовал и атабек Ил-Дегиз. Они стали совещаться относительно ответа послу грузинского царя. Все они обратились (л. 89б) к атабеку Ил-Дегизу [так]: «Решение — за тобой! Ты лучше других знаешь свои страны. Что ты думаешь об этом?».
Им показалось, будто он склоняется к перемирию, и эмиры Ирака поднялись и, обратившись к султану как его слуги, сказали: «Мы расходовали свои средства на [снаряжение] войск и людей и собрали армию, для которой пространство стало тесным, а ее пыл заставит посторониться каждого. С ней мы прибыли сюда, а теперь должны вернуться, не встретив врага ислама, так и не показав ему мощи, почерпнутой из родников мести, и силы, которая приведет его к унижению и повиновению, могущества, что отвратило бы его от алчности, и воли, которая вселила бы в его сердце страх и печаль». С ними в этом согласился шах-арман и сказал: «Враги ислама ожесточили свои сердца против муслимов. Что сделали они вчера, разграбив и разорив Двин, угнав в плен многих его жителей! Все это стоит у меня перед глазами. Я знаю, что мы собрались сюда, чтобы встретиться с врагом и отразить его зло и несчастье. Если враг увидит, что мы разойдемся без сражения с ним, без борьбы и вернемся, не столкнувшись с ним и не вступив в войну, [и это] после того, как мы расходовали то, что нами расходовано, и собрали столько войск, сколько могли, то, [разумеется], алчность врага возрастет. И когда султан — да увековечит Аллах его власть! — возвратится в Ирак, враг выступит против страны ислама со всеми своими силами и войсками, ибо она будет свободна от защищающих ее, встречающих (л. 90а) и отражающих [врага]. Тогда на голову муслимов упадет [тяжесть] его бесчестья и на знать и простонародье распространится его зло».
Когда атабек Ил-Дегиз услышал эти слова и узнал, что люди настаивают на встрече с врагом, он подошел к каждому эмиру и, обняв его и целуя в лицо, говорил: «Теперь я понял, что вы жаждете священной войны и настаиваете на сражении с врагами Аллаха! Вперед, на безбожных! Отдайте ваши души в джихаде за единого и могучего [Аллаха]!».
Они отправили обратно посла грузинского царя с [его] мирными речами и тотчас же выступили из того места, где находились.
К султану собралось такое множество туркмен, что никто не мог определить их числа, и [вместе с ним] они двинулись на страну грузин.
Когда царь грузин узнал о том, что они вторглись в его страну, он поспешил им навстречу. Он подготовился, вооружился, собрал рассеянное и разбросанное и выступил с огромным войском и обозом. Ни одна армия безбожных не собирала такого количества воинов и людей [ополчения], оружия, копий-трезубцев, породистых коней и отличных мулов, каким обладало это войско.
Обе стороны приблизились друг к другу. Атабек Ил-Дегиз разделил войско на три группы. Одна из них была готова к встрече с царем и его армией, во второй находились войска Ирака, и он приказал им ждать [в засаде] до тех пор, пока не смешаются конные с конными и пешие с пешими, — [тогда] между ними вклинятся воины с мечами (ад-дарраб) и копейщики (ат-ти'ан) и придут им на помощь, чтобы укрепить сердца муслимое (л. 90б) и ослабить сердца безбожных, когда они увидят все это. Сам он остался в третьей части [войска] со своими гулямами и слугами — людьми, испытанными в войне, много раз участвовавшими в [битвах]. Они бывали в разных положениях и знали дела войны — явные и тайные.
Царь прибыл и выстроил свои войска — правый и левый фланги, центр и два крыла. Против них стояли войска муслимов. Грузины стали атаковать муслимое, но те стояли очень твердо, и завертелись между ними жернова войны: головы отделялись от тел сверкающими, как молнии, мечами и плечи рассекались ударами клинков.
Когда сражающихся охватило пламя войны и чаша смерти стала горькой и прошла [среди воинов], сборище грузин бросилось на муслимов. Их смогла испугать только вторая часть муслимов, состоявшая из иракских эмиров. Они охватили их [своей конницей], словно ночной мрак или стремительный поток, [ринулись], прославляя Аллаха, собранные воедино решимостью и готовностью [сражаться]. Они присоединились к своим братьям-муслимам и пошли на врагов Аллаха, разбивая их отряды, вынуждая их храбрецов бежать и оттесняя их с места их обороны. Несмотря на это, те стойко оборонялись, [расположившись] перед своим царем. [Так было], пока не настал полдень, и тогда против них выступил сам атабек Ил-Дегиз со своими тюрками и, подобно темной ночи, укрыл