— Боже! Ты видишь, кто с ними? Слава богу, что там Сара.
— Не говори! Ситуация для Пенелопы ужасная. Она не может послать их подальше при людях, не вызвав скандала. Идем скорее, пока она не спустила собаку. У нее есть причины опасаться Джека.
Он видел, как люди поворачиваются к нему, и приветствовал их, помахивая рукой и надежно закрепив на лице вежливую улыбку.
— Милорд и мистер Кастер! Как мило! — воскликнула Пенелопа. — Думаю, вы знакомы с леди Каролиной. А ваш кузен был так добр, что предложил подвезти меня до дому, но вы здесь, так что ему не стоит утруждаться.
— Конечно знакомы. Леди Каролина, не ждал встретить вас. — Питер поклонился, говоря это. — Кузен, вижу, вы в добром здравии.
— Как никогда, Дарлстон. Поверьте, для меня подвезти новую родственницу — одно удовольствие!
Ему насмешливо вторила леди Каролина:
— Дарлстон! Уж не думал ли ты, что я не захочу оказать внимание твоей жене. — Она говорила приторно-сладким тоном, но в нем была скрыта злоба, которая сказала Питеру, что леди задумала дурное.
— Не думал, леди Каролина. Но уверен, если бы хоть немного подумал, то ожидал бы увидеть вас.
— Мой дорогой Дарлстон, я и не надеялась, что ты будешь часто меня вспоминать. А теперь я должна идти. Мистер Фробишер, проводите меня.
— С превеликим удовольствием, дорогая леди Каролина.
Они отъехали, и Питер повернулся к жене. Прежде чем он успел сказать слово, она спросила:
— Питер, леди Каролина всегда так сильно душится?
— Частенько. Но лучше, если мы это обсудим дома.
Пенелопа расслышала скрытое недовольство в его голосе и решила оставить этот разговор. Сара намеревалась попросить Джорджа объяснить, что здесь происходило, но взглянула на его лицо и решила, что будет лучше, если она позже расспросит мистера Кастера.
Джордж выглядел угрюмым, но не таким грозным, как Питер. Она посмотрела на него из-под зонтика и встретилась с ним взглядом. Его лицо непроизвольно посветлело, и он легонько щелкнул ее по носу.
— Молодчина ты, проказница! — тихонько сказал он.
Домой они шли молча. Пенелопа была подавлена, полагая, что рассердила Питера, не сумев придумать, как избежать неприятной ситуации. Ей также было любопытно, как Питер узнал, где они находились, хотя догадывалась, что без Сары здесь не обошлось.
— Зайди в кабинет, Пенелопа, — попросил Питер, когда они вошли в дом. — Мне надо поговорить с тобой. — Потом он повернулся к свояченице: — Спасибо тебе, Сара. Джордж, встретимся за обедом.
Они сразу вошли в библиотеку, и Пенелопа спросила:
— Как ты узнал, где мы? Я никогда не была так рада, как от слов Сары, что ты идешь к нам. Что она сделала?
— Прислала Роджера в клуб, — коротко ответил Питер.
Пенелопа терпеливо ждала, что он скажет дальше. Он помолчал в задумчивости.
— Я предпочитаю, чтобы ты избегала разговоров с леди Каролиной. Если она приблизится к тебе, делай вид, что не знаешь ее.
— Это не породит сплетен?
— Не больше, чем если ты будешь ее узнавать, — отрезал Питер.
Ему было не по себе от лицемерия. Но следующий вопрос Пенелопы застал его врасплох.
— Почему, Питер? Потому что она была твоей любовницей?
Оскорбленный тем, что она посмела прямо спросить его, он холодно сказал:
— Забываетесь, леди Дарлстон. Вас не касается, была она моей любовницей или нет!
Пенелопа и сама поняла, что зашла слишком далеко. Ее не возмущали ни его бывшие связи, ни его протест, а только предположение, что Питер и сейчас связан с леди Каролиной, — ей становилось физически больно от ревности.
Готовая заплакать, она боялась выдать себя голосом. Потом ей все же удалось сказать спокойно:
— Прошу простить меня, милорд. Я должна быть более внимательной к своим словам.
Она встала, чувствуя, что сейчас разревется, и в сопровождении Гелерта пошла в свою спальню. Но и там продолжала бороться со слезами.
— Глаза на мокром месте! Я не хочу плакать! Не хочу!
Но мысль, что Питер, может быть, занимается любовью с леди Каролиной так же, как с ней, была слишком тягостной для ее пошатнувшегося самообладания. Она упала на постель, уткнулась лицом в руки и отчаянно зарыдала. Когда минут десять спустя Питер вошел через смежную дверь, она еще плакала. Гелерт обнюхивал ее, трогал лапой ее платье и сочувственно поскуливал. Совесть уже мучила Питера, и он пришел извиниться, но вид горько плачущей Пенелопы потряс его. Он постоял у двери, раздумывая, не уйти ли. Потом вспомнил ту ужасную ночь накануне покушения на нее. Тогда он обидел ее и оставил плакать, пока она не уснула. Он не хотел еще раз совершить ту же ошибку.
— Пенни? — нежно окликнул он.
Она вскочила от испуга. Выражение боли на ее лице сказало ему, как сильно он может ее ранить.
— Уходите! — крикнула она.
Он не послушался. В три больших шага пересек комнату и крепко обнял жену.
— Не надо плакать, любимая. Не стою я твоих слез. Все, что умею, — это обижать тебя. Прости, Пенни. У тебя есть полное право спрашивать меня обо всем. Да, Каролина Давентри была моей любовницей. Но сейчас — нет. Клянусь!
Он чувствовал, как Пенелопа дрожит в его руках, и проклинал себя за жестокие слова. Он нежно гладил ее по волосам, пока рыдания постепенно не затихли.
— Тебе лучше знать все, — с трудом продолжил он. — Каролина возомнила себя кандидатом на роль графини Дарлстонской. Она даже пыталась дать в газете объявление о нашей помолвке. К счастью, у редактора хватило ума, чтобы вначале свериться со мной. Это вместе с возможностью, что Джек унаследует титул, толкнуло меня на женитьбу.
— Почему же ты не женился на леди Каролине? — прошептала она.
Ему пришлось подумать, прежде чем ответить.
— Потому что я хотел такую жену, как ты, хотя и не понимал этого. Не такую, как Мелисса. Каролина хотела выйти за меня из-за денег и титула. Меня она не любила, да и я не любил ее.
— Но ты же женился на мне без любви.
Что он мог ответить на это? Он знал, что она любит его, но никогда об этом не скажет. А в собственных чувствах он все еще не разобрался. Пенелопа нравилась ему, возбуждала, как ни одна другая женщина. Но любил ли он ее?
— Между нами не было никакого обмана, — наконец сказал он. — Много взаимного недопонимания, но не обмана. И мы полюбим друг друга. Не думаю, что ты когда-то кому-то солгала, и я никогда не смогу солгать тебе. Пенни, я рад, что женился на тебе. Ты снова наполнила меня жизнью.
Ему хотелось сказать больше, но он чувствовал, что жена не поверит признаниям в любви, если он станет врать.
— Теперь скажи мне вот что: у тебя было подозрение, что она хочет навредить тебе?