В груди Аланы взметнулась паника. Если свинья так и не сдвинется с места или если перелезть через нее с больной ногой не удастся, ей грозит смерть. На этот раз в огне, а не в снегу. Что хуже? В отчаянии она ударила кулаком по крупу Нессы, но свинья даже не шевельнулась. Алана уже слышала треск огня, хозяйничающего на крыше над ее головой.
…– Смотрите! Сейчас коттедж Донала загорится, – крикнула Шона Иану, указывая вперед. – А я что-то не видела ни его, ни Нессу, а вы ведь знаете, без Нессы он никуда не пойдет.
Иан бросился к узкой улочке, ведущей к коттеджу волынщика. Крыша уже дымилась, в соломе зловеще мерцали искры. Еще немного – и огонь соберется с силами, чтобы приняться за очередную добычу. У – Иана в запасе было лишь несколько минут, чтобы разыскать Донала. Непрочная соломенная кровля обрушится почти сразу. Страх сжал сердце Иана. Если старый волынщик все еще в доме…
Он прибавил ходу. Донал стоял у дверей коттеджа и отчаянно махал ему.
– Лэрд, слава богу, вы пришли! Девчонка ваша там, внутри, и Несса тоже!
Девчонка? Алана в доме? Иан отодвинул Донала с дороги.
– Алана! – крикнул он в дым. – Вы где?
– За свиньей, толкаю ее, – откликнулась она сиплым от дыма голосом.
Приподнявшись на цыпочки, Иан наконец разглядел ее за огромной свиной тушей. На черном от копоти лице Аланы глаза казались огромными. Она напрягала все силы, решив вытолкнуть из дома проклятую – свинью.
– Тяни за веревку, – велел Иан Доналу, схватил свинью за ноги и выволок из коттеджа. Очутившись в снегу, свинья развизжалась, но Донал набросил на нее одеяло, упал на колени в снег рядом с ней и прикрыл своим тощим телом от ветра. К удивлению Иана, Алана не вышла следом за свиньей.
– А девчонка?.. – начал было Донал, но Иан уже ринулся в самую гущу дыма, и как раз в этот момент пламя на крыше с жадным ревом окрепло и взвилось.
– Алана!
Адский отблеск огня озарил комнату. Набрав побольше воздуха, Иан кинулся вперед. В густом дыму он никак не мог разглядеть Алану.
– Какого черта вы здесь делаете? – закричал он, наконец высмотрев ее. По стенам гуляли языки пламени, тянулись к Алане, а она упрямо пробиралась в противоположную от двери сторону.
Схватив с постели изъеденный молью плед, она закутала им голову.
– Алана! – Иан схватил ее за плечо, но она вырвалась и метнулась к пламени, а не от него.
Упав на пол перед большим сундуком всего в нескольких дюймах от горящей стены, она словно не замечала, что вокруг сыплются смертоносные искры. Откинув крышку сундука и кашляя, она рылась внутри, потом вдруг вскрикнула, и Иан, рванувшись к ней, обхватил ее за талию и оттащил от сундука, успев в последнюю минуту. Огонь с ревом обрушился вниз по стене, потянулся к Алане. Она испустила сдавленный вопль, потом протяжно застонала, но Иан, не слушая никаких возражений, понес ее прочь из коттеджа.
– Как вы? – спросил он, поставив ее на снег. Вместо ответа она затрясла головой, согнулась и закашлялась. Жуткий стон повторился.
– Моя волынка! Вы спасли мою волынку! – воскликнул Донал и выхватил свой инструмент из рук Аланы. Он прижал волынку к себе, отполз под бок к свинье и уставился на горящий дом. – Теперь пусть горит. Самое ценное при мне. – Он посмотрел на Алану, и Иан увидел в глазах старика слезы. – Премного вам благодарен, девушка.
Алана выпрямилась и улыбнулась волынщику. Но Иан заметил, как дрожит рука, которой она отвела прядь волос, упавшую на покрытый копотью лоб. Отсвет пламени позолотил ее кожу, отразился в потемневших глазах. Иану стало трудно дышать. Заметив, что наконец пошел снег, Алана запрокинула голову и заморгала, глядя на снежные хлопья.
Люди тоже останавливались, привлеченные снегопадом. Амбар и коттеджи еще догорали, но снег усиливался, и пламя сдавалось, злобно шипя. Теперь ветер был на стороне людей и не разносил, а гасил улетевшие искры.
Иан обвел взглядом сгоревшую деревню. Его товарищи по клану, усталые, грязные и полуодетые, растерянно смотрели на руины своих домов. Сердце Иана сжалось, он чувствовал себя совершенно беспомощным и молча злился. Сгорела чуть ли не вся деревня, простоявшая на этом месте сотни лет. А он даже не сможет помочь заново отстроить ее – долг призывает его покинуть эти места. Кто же поможет местным жителям?
Он повернулся к Алане, охваченный желанием сорвать злость хоть на ком-нибудь.
– Вы в своем уме? Я же велел вам остаться дома! Вы хоть когда-нибудь слушаете, что вам говорят?
От удивления она ответила не сразу.
– Да, лэрд, я слушаю то, что мне говорят. Притом всегда. По крайней мере, слушала до сегодняшнего дня. – Она с вызовом скрестила руки на груди и вскинула голову. – Но так мне нравится больше.
Ну и что это значит? Иан растерянно смотрел, как Алана обошла его и направилась к Доналу.
– Донал, вы не могли бы поиграть на волынке прямо сейчас?
Донал выпятил грудь, тугую, как сумка его волынки.
– Само собой!
– Тогда поиграйте, пока клан идет в замок, – попросила она. – Людям нужен приют, место, где можно согреться.
Иан смотрел на нее разинув рот. Алана перепачкалась, ее волосы были покрыты копотью и снегом и встрепаны, как после беспокойного сна. Но она стояла прямо и гордо, кутаясь в вытертый до дыр и обгоревший плед Донала. Она повернулась к Иану и добавила:
– Разумеется, если лэрд позволит.
Иан проглотил вставший в горле ком. Раньше эта девушка казалась ему просто прелестной. Но теперь она, спокойная, несмотря на весь ужас положения, с блестящими глазами на грязном и закопченном лице, стала для него прекраснейшей из женщин, каких он когда-либо видел. Такое же восхищение читалось в глазах Донала и даже на морде проклятой свиньи. Свинья с тяжелым вздохом попыталась было привалиться к ногам Аланы боком, но Иан, помня о поврежденном колене девушки, схватил ее за руку и оберегающим жестом отвел в сторону. Потом он кивнул Доналу.
– Передай Энни: пусть накормит всех и поможет согреться.
– Ладно, лэрд. А как быть с Нессой, с коровами и овцами? – спросил Донал.
– Посадите на них детей, пусть едут верхом, – предложила Алана.
Иан смотрел на нее: этой девушке не нужен спаситель, она сама способна спасать.
– Дельная мысль, – согласился он. Алана наклонилась почесать Нессу за ухом, словно преданную собаку, потом помогла Доналу обвязать веревку, к которой была привязана свинья, вокруг пояса, чтобы он мог идти и играть на волынке.
– Пойдем же, Несса, – позвал Донал и приложил игровую трубку волынки к губам. Инструмент издал первые пронзительные звуки, словно рассекающие шум ветра и снегопада. Люди оборачивались и смотрели на волынщика, а он зашагал между еще тлеющих коттеджей, преследуемый по пятам огромной свиньей.