мешать???
Тьма охотно отозвалась где-то в глубине души, и бурлящим потоком ринулась наружу. Я рванул из теней в реальный мир. Мне не пристало прятаться, это мои враги должны скрываться и трепетать!
Время вернуло своё привычное течение. Я с усмешкой наблюдал, как Николай передёргивает цевьё ружья, как отлетает в сторону стреляная гильза. Артефактная дробь? Да мне пофиг! Всего капля тьмы — и ружьё заклинило, а порох в патронах больше не взорвётся. Можешь не пытаться снова и снова передёргивать цевьё — с остальными патронами та же история.
Я смотрел прямо в глаза этого ничтожества и наслаждался его страхом и осознанием безнадёжности. Тончайшие щупальца тьмы коснулись его души, вызвав такую панику, что сердце Николая зашлось в безуспешной попытке напитать мышцы кровью. Бей или беги. Но сейчас он не мог ни того, ни другого. Страх, безотчётный ужас парализовали его полностью.
И я пил этот тягучий, липкий страх, забирая жизнь по капле. Пил и смотрел, как усыхает этот человечек, как выцветают его глаза, как сереет кожа. Николай, не в силах больше стоять на ногах, упал на колени. Ещё немного, и его душа достанется мне…
ЧТО???
Я вздрогнул.
Что я вообще делаю? Это не я! Да, тьма мой инструмент, но ей нет места в моей душе! Мои ли это мысли вообще? Нет, Охотники никогда не почитали смирение, но и тщеславие никогда не приветствовалось. Потому что тщеславие, мысли о собственном могуществе, о том, что обычные люди лишь пыль под нашими ногами — это как раз и есть тот самый путь во тьму, за грань добра и зла. И были те, кто уходили этим путём. Уходили, чтобы не вернуться. Они становились врагами Ордена и всего человечества.
И я чуть было сам не ступил на этот путь. Но нет! Я присягал бороться со злом, и я никогда не примкну к нему!
Я отдёрнул щупальца тьмы и вместо этого нанёс один единственный удар. Да, той же тьмой. Но удар молниеносный и смертельный, а не высасывающий душу по капле.
Николай пошатнулся и упал, раскинув руки, мне под ноги. Получается, я к нему даже не прикоснулся.
Встряхнув головой, я постарался прогнать чужеродные для меня мысли. Даже, мне кажется, знаю, чьи они. Одной смешливой сучки…
И тут…
Я вздрогнул, почувствовав, как душа неудачливого убийцы отделяется от тела и тянется ко мне — в Океан душ.
НЕТ!!! Только не это!!!
Я вспомнил главное правило Душелова: никогда, ни при каких обстоятельствах не поглощать души людей. Это… говорят, это как наркотик, который постепенно лишает разума.
Без малейших колебаний я оттолкнул эту душу. Да, у себя в Океане я мог бы допросить Николая, и он не мог бы мне соврать. Но оно того не стоит.
Наверное, не стоило мне его убивать… сразу. Но на фоне испытанного соблазна я как-то не думал о нём как об источнике информации — только как о том, кто едва не стал моей фатальной ошибкой.
Я помотал головой, приходя в себя. И обнаружил, что стою на обочине дороги посередь прерии. Передо мной труп Николая. Позади тихонечко скулит Изель. Неподалёку от машины белкусы молитвенно бахнулись на колени и припали головой к земле. И кстати насчёт этого… надо бы на досуге потолковать с ними насчёт их религиозных предпочтений, очень уж они меня сейчас этим раздражают.
Особенно после того, что произошло. Не будет у меня в команде почитателей Тёмной. Ни за что не будет.
— Мамочка, — сквозь поскуливания всхлипнула Изель.
А вот её подруга проявила некоторое самообладание. Я бы сказал «стоит отдать ей должное», вот только нихрена подобного. Как бы она себя сейчас не вела, в моих глазах она уже запятналась.
Габи нарочито спокойно подошла к трупу Коли, вытащила из кармана его рубашки пачку сигарет и зажигалку, закурила.
— Он как будто постарел, — сказала она, глядя в лицо моего неудавшегося убийцы. — Усох даже. И волосы седые.
— Мамочки-мамочки-мамочки! — запричитала Изель.
— Изи, иди в машину! — Габи глубоко перетянулась. — Хах. Вот ведь чёрт. И чем я только занимаюсь? Стою глухой ночью непонятно где и непонятно с кем. А у меня ведь высшее юридическое, между прочим. Я могла бы сейчас…
— Заткнись, — ровным тоном приказал я.
Высшее юридическое у нас всплыло внезапно. Ага, блять. Случайно. К слову пришлось. Думаешь, я не вижу тебя насквозь? Думаешь, не могу разгадать твою загадочную индейскую душу? Ха! Ну давай подумаем вместе.
Перед тобой стоит парнишка восемнадцати лет, которому служат разломные белки, который срать хотел на твои яды, выстоял на арене против воина-ягура неслабого ранга и пережил выстрел в лицо из дробовика.
Сама ты замазалась в чём-то очень плохом и странном, покушалась на убийство русского аристократа и сама стала свидетелем убийства. Для тебя сейчас главное — постараться пережить эту ночь. А там уже есть варианты — вернуться к своему жалкому существованию или же попробовать подмазаться к этому безумному русскому, потому что он явно из высшей лиги и рядышком с ним тебе будет сытно и безопасно. А хотя… есть же ещё и третий вариант, верно? Укатить к тётке в Тулу. Вот только ты его уже отмела. Глазёнки-то уже загорелись. Ручонки-то уже зачесались.
Как жаль, что ты пыталась навредить этому пацану, да? Как жаль, что первое впечатление нельзя произвести дважды. И как жаль, что он не из тех, кто, как полный идиот простит тебе всё за твои потасканные прелести.
И что же тебе остаётся? Постараться быть полезной и упомянуть про своё сраное высшее образование.
Ох, твою мать… что-то я прям на взводе!
Вдох… Выдох…
— Значит так, — сказал я как можно спокойней. — Сейчас ты берёшь машину Николая и отгоняешь её как можно дальше отсюда, а я на твоей возвращаюсь к себе на базу. Думаю, ты понимаешь о какой базе идёт речь.
— Но как же я…
— Можешь взять Изель с собой, чтобы тебе было не так страшно. Я твою машину тогда оставлю на стоянке, а ключи под сиденье кину. Или твоя подружка может сперва отвезти меня, а потом приехать за тобой.
— Она же водит, как контуженная… — начала было Габи.
— Да мне посрать, веришь нет? — грубо пресёк я её.
— Хорошо, — Габи поняла, что подружиться нам не светит.
— Скинь мне свой номер смс-кой, — подумав, сказал я. — Возможно, я тебе позвоню. И уж будь добра взять трубку.
— Да, я поняла, — девушка кивнула так глубоко, что это можно было принять за поклон.
— Ну вот и отлично, — я наклонился и вытащил из кармана Николая телефон, после чего развернулся и пошёл к машине. По дороге наткнулся на вторую из подружек. — Изель, если едешь со мной, то залазь на заднее