Второй залоп достиг машины, как стук града по металлической крыше, и что-то рвануло тело.
- Попали! - понял он. Сомнений не было: у него бывали раны и в прошлом. Впервые, когда он со своим патрулем очень давно попал в засаду на Кипре; он спокойно оценил рану, обнаружил, что по-прежнему владеет обеими руками и всеми чувствами. Либо рикошет, либо пуля потеряла всю убойную силу, пробивая заднее стекло и сидение.
"Мазерати" аккуратно вписался в поворот, и только тут Питер услышал перебои в двигателе. И тут же салон заполнился резким запахом бензина.
- Подача топлива, - сказал сам себе Питер, почувствовал теплый неприятный поток собственной крови на спине и боку и понял, что ранен в левое плечо. Если пуля проникла глубоко, она могла задеть легкое, и он прислушался, нет ли соленого вкуса во рту и не вырывается ли воздушная пена из груди.
Двигатель заглох, снова заработал, заглох, словно ему не хватало топлива. Первый залп, должно быть, разорвал всю систему подачи горючего, и Питер сухо подумал, что в кино "мазерати" уже вспыхнул бы в великолепии пиротехники, как миниатюрный Везувий. Хотя в действительности этого не происходит, все же бензин мог пролиться на клапаны и в другие места.
Последний взгляд назад перед тем, как поворот полностью скроет его: он увидел троих бегущих к полицейскому фургону. Трое и еще водитель: плохие у него шансы. Они сразу погонятся за ним, и искалеченная машина сделала последний мужественный рывок, который пронес их еще пятьсот ярдов, и двигатель окончательно заглох.
Впереди, в пределах досягаемости фар, Питер видел белые ворота "Ла Пьер Бенит". Засаду устроили в таком месте, где постороннего транспорта почти не бывает, так что в сети попал только серебряный "мазерати".
Питер быстро осмотрелся, вспоминая характер местности за главными воротами поместья. Он был здесь только раз, и тогда тоже было темно, но местность он запоминал, как солдат, и помнил густой лес по обе стороны дороги вплоть до низкого моста через узкий быстрый ручей с крутыми берегами, левый поворот и подъем к дому. Дом в полумиле за воротами долгий путь, когда ты ранен, а за тобой четверо вооруженных преследователей. И никакой гарантии, что в доме безопасность.
"Мазерати" по небольшому наклону катился к воротам, постепенно останавливаясь. Запахло разогретым маслом и горящей резиной. Краска на копате двигателя начинала вздуваться пузырями и обесцвечиваться. Питер выключил зажигание, чтобы электрический насос больше не подавал горючее в горящий двигатель, и сунул руку под пиджак. Рана оказалась там, где он и предполагал: низко слева. Она начинала болеть, и рука стала влажной и липкой от крови. Он вытер ее о брюки.
За ним в ореоле дождя показались отраженные огни фар. Свет становился все сильнее. В любой момент они покажутся из-за поворота, и Питер открыл отделение для перчаток.
9-миллиметровая "кобра" давала мало утешения, когда он достал ее из кобуры и сунул себе за пояс. Запасного магазина нет, а казенник пуст. Теперь о жалел об этой предосторожности, потому что теперь у него только девять патронов - один лишний может иметь сейчас огромное значение.
Из-под капота двигателя вырвались маленькие язычки пламени, найдя щель. Питер расстегнул ремень, открыл дверцу и свободной рукой направил машину к бордюру. За ним местность круто уходила вниз.
Питер резко повернул руль в противоположную сторону, так что смена направления выбросила его из машины, а "мазерати" пошел к центру дороги и покатился дальше, постепенно останавливаясь.
Питер приземлился, словно после прыжка с парашютом, сведя вместе колени и подогнув ноги, чтобы смягчить удар, и тут же покатился. В плече вспыхнула боль, он почувствовал, как что-то рвется. Привстав, он, согнувшись, побежал к краю леса, и горящий автомобиль озарил темные деревья оранжевым мерцающим светом.
Пальцы на левой руке распухли и онемели; он ощутил это, вставляя магазин в "кобру", и в этот момент показались яркие фары из-за поворота, и у Питера появилось впечатление, что он на освещенной сцене "Палладиума" [Известный лондонский эстрадный театр]. Он упал на живот в мягкую влажную от дождя траву, рана продолжала болеть, кровь текла под рубашкой. Питер пополз к деревьям.
По дороге с ревом несся полицейский фургон. Питер распластался и прижался лицом к земле, она пахла прелыми листьями и грибами. Фургон пролетел мимо него.
"Мерседес" остановился в трехста ярдах ниже по дороге, два его колеса удержались на покрытии, а два съехали, он наклонился и горел.
Фургон остановился на почтительном расстоянии от него, те, кто находится в нем, понимают опасность взрыва; вперед побежал только жандарм в пластиковом плаще, бросил один взгляд внутрь и что-то крикнул. Язык похож на французский, но огонь разгорелся и шумел, да и расстояние слишком велико, чтобы услышать ясно.
Фургон начал разворачиваться, перевалил через бордюр, медленно двинулся назад. Две мнимые жертвы происшествия, по-прежнему с ручными пулеметами в руках, бежали перед ним, как псы на поводке, опустив головы и разглядывая обочины в поисках следов. Жандарм в белом плаще стоял на подножке, время от времени подбадривая охотников.
Питер уже встал. Пригнувшись, он бежал к лесу. И на всем бегу налетел на ограду из колючей проволоки. Тяжело упал. Ощутил, как стальные шипы разрывают ткань его брюк и, поднимаясь, с горечью подумал: "Сто сорок семь гиней".
Костюм был сшит на Савил Ру [Улица в Лондоне, на которой расположены мастерские фешенебельных мужских портных]. Питер пробрался через ограду и услышал сзади крик. Нашли след. И когда он преодолевал последние ярды открытого пространства, услышал другой крик, торжествующий.
Его заметили в свете горящего "мазерати", и снова послышался рвущий звук автоматической стрельбы. Но для такого короткого ствола и оружия с низкой скоростью дальность слишком велика. Питер услышал над собой словно шорох крыльев летучих мышей - это пролетали пули - и тут же добрался до первых деревьев и нырнул за них.
Дышал он тяжело, но в хорошем спокойном ритме. Рана пока не очень мешает ему, и его охватил холодный гнев, от которого не теряют голову: так всегда происходило с ним в схватке.
До изгороди от него пятьдесят метров, решил он, одна из лучших его дистанций - международный стандарт для стрельбы из пистолета по круглой мишени 50 миллиметров в диаметре, - но судей здесь нет, поэтому он взял пистолет обеими руками и дал возможность преследователям наткнуться на изгородь.
Столкнувшись с изгородью, упали двое, и крикнули в гневе они явно по-французски. Вставали они, хорошо освещенные сзади огнем машины, а у "кобры" есть люминисцентная мушка. Питер прицелился в живот одному из пулеметчиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});