Читать интересную книгу Отель «Пастис» - Питер Мейл

— Позвольте мне, милочки. Захватите свои бокалы, и мы совершим грандиозную экскурсию.

И, оживленно объясняя, когда проходили мимо фонтана — «вообще-то нашли на свалке недалеко отсюда, пузырь работает нормально», — увлек их в отель.

Саймон, улыбаясь, покрутил головой.

— По-моему, Эрну все это нравится.

— Думаю, да, — согласилась Николь, бросая оценивающий взгляд. — А тебе разве нет?

— Несколько похоже на то, когда водишь по агентству клиентов. Последние месяцы приходилось думать только о том, чтобы закончить строительство, а теперь вот… Не знаю, это уже другая работа. — Он погладил Николь по щеке. — Перестань хмуриться, не то распугаешь клиентов. Пойдем посмотрим, может быть, объявился кто-нибудь еще.

В маленьком вестибюле было тесно и шумно. Полдюжины беглецов с фестиваля рекламных фильмов с подружками и женами проталкивались к Франсуазе, во весь голос жизнерадостно обращаясь к ней по-английски, время от времени щеголяя французским словечком. Джинсы и кроссовки, панамы и солнечные фильтры, «ролексы» на обгоревших на солнце запястьях, разбросанные повсюду сумки, возгласы «Оù est le bar?»[59]; попытки помочь Франсуазе отыскать свои фамилии в списке гостей. Потом покрасневшие от загара лица, у некоторых обросшие двухдневной щетиной — знак напряженной творческой деятельности, — обратились к появившимся у конторки Саймону и Николь. Рукопожатия и похлопывания по спине со знакомыми, объятия с приятелями и спустя пять минут подобие порядка, когда два боя начали разносить багаж и разводить его владельцев по номерам.

Саймон зашел за конторку помочь растерявшейся Франсуазе проставить против фамилий номера комнат, успокаивая ее, что англичане, когда их много, часто бывают шумными, особенно если они являются светилами в рекламном бизнесе. Спросил, приехал ли кто-нибудь еще.

— Eh oui, — ответила она, показывая список. — Monsieur Murat. Il est tres charmant.[60]

Еще бы, старый бабник, подумал Саймон, набирая номер Филипа.

— Oui?

Никто другой, подумал Саймон, не был способен односложным словом выразить приглашение к распутному времяпровождению. Он, видно, думал, что Франсуаза хочет помочь ему разложить багаж.

— Извини, Филип, это всего лишь я, Саймон. Добро пожаловать в Брассьер.

— Дружище, просто поразительно. Приезжаю, и к моим услугам трое красоток из службы на этаже.

— Не тешь свое тщеславие. Они из журналов. Неужели еще не затащил ни одну к себе?

— Она очень удивилась. Сейчас в ванной.

— Ладно, когда разберешься с женщинами, спускайся выпить.

Саймон положил трубку и заглянул в список гостей. Десять номеров заняты. Осталось два.

— Çа va? — спросил он, подбадривая Франсуазу.

— Oui, j’aime bien.

Улыбнувшись, повела плечиком. Интересно, подумал Саймон, как скоро из-за нее начнется свалка среди официантов.

Снаружи послышался звук подъезжающей машины, и Саймон вышел наружу. Из маленького взятого напрокат «пежо» выбирался Джонни Харрис, облаченный в светло-желтый хлопчатобумажный костюм. Они обменялись рукопожатием поверх откинутой крыши и светловолосой головки спутницы Харриса.

— Для хиппи средних лет выглядишь вполне сносно. — Харрис махнул рукой в сторону машины. — Это Анджела. — Удержался, чтобы не подмигнуть. — Помогает мне подбирать материал. — Вверх взметнулась худенькая ручка и приветственно пошевелила пальчиками.

— Ставь вон там. Я помог тебе с багажом.

Щурясь от солнца, Анджела вышла из машины, извлекая из копны волос темные очки. Она была на целый фут ниже Харриса, с головы до ног затянута в неизбежно черное, единственная уступка — красные босоножки в тон ногтей на ногах. Выглядела как восемнадцатилетняя девица с двадцатилетним опытом. С милой улыбкой обратилась к Саймону.

— Сейчас лопну. Где женский?

Отель внезапно ожил. В бассейне раздавались всплески, из бара доносились взрывы хохота. Рекламные дамы, намазавшись кремом, распростерлись под солнцем, время от времени обрызгивая лица из аэрозольных баллончиков. Девицы из журналов, тщательно избегая солнца, переходили от одного пятна тени к другому, для памяти фотографировали и нашептывали что-то в маленькие черные диктофоны. Эрнест, улыбаясь и любезно кивая, заботливо метался от одной группы к другой, успевая давать распоряжения официанту в баре. Мадам Понс в огромном белом фартуке в последний раз величественно обходила столики, чтобы убедиться, что все готово к началу обеда.

Саймон нашел Николь сидящей на террасе с Филипом Мюра, показывавшим ей с излишней, по его мнению, интимностью миниатюрную видеокамеру. Положив руку ей на плечо, он помогал молодой женщине навести камеру в сторону бассейна.

— Нарушаешь профсоюзный устав, — заметил Саймон. — Не лапай кинооператора.

Филип с ухмылкой поднялся и обнял Саймона.

— Поздравляю. Грандиозно. Как ты его отыскал? И почему прятал от меня Николь? В жизни не встречал женщину прелестнее.

— Старый развратник. За тобой глаз да глаз, надуешь, как пить дать. Где ты был?

Филип скорчил гримасу.

— Делали рекламный фильм в Бора-Бора. Сущий ад.

— Представляю. — Саймон оглядел бассейн. — Где твоя подружка?

— Элиан? — Филип махнул рукой в сторону отеля. — Переодевается. К обеду. Потом будет переодеваться к бассейну, а дальше к ужину. Мается с тряпками каждые три часа.

— «Элль»?

— «Вог».

— А-а.

— А еще говорят, что это женщины — дряни, — засмеялась Николь и поглядела на часы. — Chèri, надо собирать людей на обед. Все здесь, нет?

— Еще не видел Билли Чандлера, но можно начинать и без него.

Саймон с Эрнестом встречали и рассаживали по столикам разомлевших от солнца и вина гостей. Саймон заметил, как увлеченно разглядывает Франсуаза из окна наряды гостей: блестевших кремом для загара рекламных дам, набросивших поверх купальников длинные рубашки или платки; девиц из журналов в черном, кажущихся от этого старухами; Анджелу, затянутую в вишневого цвета узкое короткое платье; темноволосую коротко подстриженную Элиан, которая, видимо, тоже была в Бора-Бора, в ярко-зеленом балахоне с разрезом до бедер. Дальше шли мужчины: кроме Филипа, одетого в белые брюки и рубашку, остальные следовали моде дня — щеголяли в длинных шортах и вылинявших майках. Своего рода снобизм наизнанку, подумал Саймон, — ну прямо чернорабочие, которым случайно повезло, если бы не окружающие их женщины, диковинные часы на руках да стоящие поблизости машины.

Подождав, когда все рассядутся, он постучал вилкой по бокалу.

— Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы смогли добраться сюда из Лондона, Парижа и Канн, чтобы вместе с нами отпраздновать открытие отеля. Надеюсь, вы познакомились с Николь и Эрнестом, которые взвалили на себя всю работу. Но вы еще незнакомы с нашим шеф-поваром, мадам Понс. — Он протянул руку в сторону кухни. Стоявшая в дверях мадам Понс подняла бокал. — Это такая женщина, что, отведав приготовленные ею блюда, мужчины застонут от удовольствия. Вечером у нас будет небольшой прием, и там вы познакомитесь с некоторыми из местных жителей. А пока что, если что потребуется, просите любого из нас. Когда разъедетесь по домам, рассказывайте всем о нашем отеле. Что-что, а деньги нам нужны.

Саймон сел, вошли официанты, и шумное застолье пошло своим чередом. Поглядев на мелькающие на лицах гостей смягченные зонтами солнечные пятна, он, улыбаясь, обернулся к Николь. Обед на открытом воздухе теплым летним днем, открывающийся взору великолепный вид — что может быть лучше? Кажется, отель всем очень понравился. Испытывая блаженный покой, он достал из раковины первую крошечную мидию и, обмакнув в майонез собственного приготовления, поднес ко рту.

— Monsieur Simon, excusez-moi. — За спиной, покусывая нижнюю губку, стояла Франсуаза. Саймон положил вилку. — Un monsieur vous demande. II est très agité[61].

Саймон пошел за ней к телефону.

— Алло?

— Саймон? Это Билли. Слушай, у меня небольшое затруднение.

Саймон слышал, как он затягивается сигаретой.

— Ты где?

— В Кавайоне. В участке, черт побери.

— Что случилось?

— Ну, поставил машину и пошел купить сигарет, а когда вернулся, в нее лез какой-то тип.

— Он удрал?

— Нет. Довольно плюгавый, так я его вытащил и врезал.

— И тебя арестовали за то, что помешал ему угнать машину?

— Не совсем так. Машина-то была не моя, Ясно? Моя стояла дальше. Они здесь все одинаковые — маленькие и белые. В общем, он завизжал как резаный и явилась полиция. Крутые мерзавцы, должен тебе сказать.

— О, черт. Сейчас буду. Молчи. Не брыкайся.

— Думаю, что в общих чертах ты прав.

В машине было как в печке. Желудок Саймона все еще сожалел о несъеденном обеде. Очередное героическое похождение Билли Чандлера, самого драчливого фотографа в Лондоне. Оставь его на пять минут в пивной, и, когда вернешься, там уже драка вовсю. Беда в том, что его длинный язык не соответствовал всему остальному. Саймон потерял счет гроздям винограда, которые он посылал в разные больницы, — сломанная челюсть, перебитый нос, поломанные ребра. Раз его даже нокаутировала фотомодель — одна из тех крупных девиц, при виде которой он не мог устоять, чтобы не взобраться на нее. Несмотря на сплошные неприятности, какие он терпел от Билла, Саймон ничего не мог поделать — любил парня.