Читать интересную книгу Отель «Пастис» - Питер Мейл

Саймон вдруг почувствовал, что несколько импульсивно занялся гостиничным бизнесом. Несмотря на вежливое обращение и заученные неискренние улыбки, от Энрико исходила угроза, не имеющая ничего общего с традиционным страхованием. Слава Богу, что я прошел школу рекламного дела, подумал Саймон. По крайней мере, знаю, как поступать в подобной ситуации.

— Давайте как-нибудь пообедаем, Энрико, — предложил он. — И спокойно поговорим.

Миссис Гиббонс осторожно пробиралась сквозь лес ног, избегая острых каблуков и пролитого шампанского, нюхая каменные плиты в поисках оброненных сандвичей. Подойдя к каменной скамье на краю террасы, навострила уши. Под скамьей лежал большой вызывающий интерес предмет. Обнюхала его. Он не двигался. Куснула. Мягкий, приятный на зуб. Подобрала и стала искать место, где подальше от всего этого шума и шаркающих ног можно спокойно с ним расправиться.

Спустя полчаса «Харпере энд Куин» решила подправить косметичку и нагнулась за сумочкой. Мирную болтовню нарушил тревожный визг. Расталкивая гостей, Саймон ринулся на звук, почти уверенный в том, что Билли Чандлер выясняет отношения с чьим-нибудь разгневанным мужем.

— Моя сумочка! — взвизгивала «Харперс энд Куин». — Кто-то взял мою сумочку!

Снова забыв о еде, Саймон присоединился к обезумевшей от горя девице — искали в клумбе лаванды, ходили среди гостей, спустились к бассейну. «Харперс энд Куин» все более истерично вспоминала, что было в сумочке. В ней содержалась вся ее жизнь, а мысль о пропавшем «филофаксе» вызвала новый вопль отчаяния. Саймон, у которого урчало в желудке и снова разболелась голова, не был настроен выслушивать предположения Жана-Луи, что сумочку давно надо искать по ту сторону итальянской границы — до того шустры местные грабители.

К Саймону, с болтающимися на цепочке темными очками, подбежал один из рекламных деятелей.

— Все в порядке. Нашли.

У Саймона чуть отпустило в голове.

— Слава Богу. Где?

— В ресторане. Под большим столом.

«Харпере энд Куин» от облегчения чуть не упала в обморок, затем снова оцепенела от страха. Что, если сумочку очистили, украли всю ее жизнь, может быть, даже «филофакс» с собиравшимися годами номерами телефонов не для посторонних глаз? На мгновение перед ней предстала картина полного крушения карьеры.

— Да нет же, нет, — заверял рекламный деятель. — Не думаю, чтобы что-нибудь пропало. Это не совсем то, что вы думаете.

Приблизившись к длинному столу с закусками, они увидели небольшую группу присевших на корточки людей, по всей видимости пытающихся разговаривать со спущенной до полу скатертью. Один из них поднял голову.

— Мы пробовали приманить ее лососиной и пирожным с заварным кремом, но она не обращает внимания.

Саймон и «Харперс энд Куин», встав на колени, заглянули под скатерть. На них, обнажив зубы, глядела миссис Гиббонс. Коротко зарычав, она продолжала расправляться с «тампаксом».

— О Боже! — воскликнула «Харперс энд Куин».

— Вот дерьмо, — сказал Саймон. — Где Эрнест?

Франсуаза изо всех сил старалась понять маленького английского фотографа. По правде говоря, он очень мил и, скажем, даже приятно быть предметом такого лестного внимания, пускай он почти не понимает по-французски.

— Теперь, милочка, — продолжал он, — давай сделаем несколько снимков для «Вог». Ты знаешь «Вог», да? Главный журнал. — Отступив назад, откинул голову. — Так. Давай попробуем на кушетке. — Он похлопал рукой по сиденью. Франсуаза села на краешек. — Нет, по-моему, лучше лежа, в très свободной позе, о’кей? Позвольте мне. — Он принялся поправлять позу, пока Франсуаза не легла во всю длину. — Так. Теперь лучше, — одобрил он, присаживаясь перед ней на корточки. — А теперь, думаю, надо подогнуть эту ножку — вот так — потом эти две верхние пуговки… позвольте мне… юбочка… ну вот, очаровательно…

Эрнест торопился в ресторан, бесшумно шагая в своих сандалиях на веревочной подошве. Остановился как вкопанный. Брови от удивления скрылись под прической. Выразительно прокашлялся.

Билли Чандлер, ухмыляясь, глянул через плечо.

— Делаю пробные снимки, Эрн. Не видел, где экспонометр?

— Не под блузкой ли у этой юной леди? Еще не кончил искать?

— Мы лишь работаем над истинно артистичной позой, Эрн, только и всего, — подмигнул он. — Слушай, ступай дальше. Я слыхал, тебя звал Саймон.

— Сейчас подошлю месье Бонетто, — фыркнул Эрнест, — и у тебя будет возможность сделать художественный портрет папы с дочкой. Без него не начинай, ладно?

Собравшиеся вокруг стола отступили назад, наблюдая, как Эрнест бранит миссис Гиббонс, убеждая отдать то, что осталось от ее легкой закуски, и как она, поджав хвост, позорно удирает на кухню искать утешения у мадам Понс. «Харперс энд Куин» в отчаянии собирает слюнявые изжеванные останки, складывая их на стол, «филофакс» избежал серьезных повреждений, но сомнительно, войдут ли в машину кредитные карточки, если та не приспособлена распознавать следы зубов. И, разумеется, ей потребуется новый паспорт. Сердито поджав густо накрашенные губы, она испепелила взглядом Саймона. Что-то надо делать. Но что? Конец недели. Британское консульство в Марселе закрыто. Саймон примирился с мыслью, что утро придется просидеть на телефоне, пытаясь отыскать консула. Собрав остатки сумочки, Эрнест повел «Харперс энд Куин» к ближайшей бутылке шампанского. Зрители потихоньку потянулись на раздававшиеся со стороны бассейна звуки музыки.

Почти в полночь Саймон наконец сел в уголке террасы пообедать, наслаждаясь залитым светом видом и ощущением одиночества. Если не считать проклятой сумки, все прошло хорошо. Никто не допился до чертиков, никто не поссорился, не врезал Билли Чандлеру. Кто-то рано или поздно должен был свалиться в бассейн, но в целом вечер оказался удачным. Принявшись за лососину, он позволил себе расслабиться.

— Патрон отдыхает от трудов, — пододвинув стул, рядом сел Джонни Харрис. — Как физиономия? Болит от бесчисленных улыбок?

Саймон, кивнув, проглотил кусок.

— Как у тебя?

— Чувствую себя полным ничтожеством. — Харрис налил себе вина. — Анджела не говорила, что с отличием сдала современные языки. Болтала здесь со всеми местными лягушками, а я как дурак стоял в стороне. Вокруг нее увивались, словно мухи. Я потрясен, ей-Богу. Совсем не похожа на синий чулок.

Саймон вспомнил, как Анджела оделась к приему — короткое, оголенное со спины, платье и высоченные каблуки, предмет восхищения мадам Понс, — и засмеялся.

— Они, французы, любят интеллектуалок, особенно длинноногих блондинок. Скажи, а с «Радио Люберон» было интересно?

Харрис достал из кармана записную книжку и перелистал страницы.

— Потрясающе, но в большинстве своем не для печати. Представляешь, в одной деревне живет старый хрыч, который платит девицам за то, чтобы те карабкались по шторам, пока он, слушая Вагнера, потягивает портвейн. Англичанин.

— Вполне возможно, — заметил Саймон. — француз не станет пить портвейн.

— Поглядим, что еще, — продолжал Харрис, перелистывая заметки. — Махинации с руинами, взятки в торговле недвижимостью — в этих делах она разбирается, — мафия декораторов, подделка антиквариата, неподдельные мерзавцы вроде нашего друга Крауча и иже с ним… — Харрис, качая головой, замолчал. — Я-то думал, что самое интересное здесь — смотреть, как растет виноград. Ничуть. Выбирай на вкус — от супружеских измен до счетов в швейцарских банках. Никак не лучше Уэйбриджа.

— У меня тоже потихоньку открываются глаза, — признался Саймон, заметив через плечо Харриса улыбающихся ему Жана-Луи и Энрико.

— Прекрасный вечер, — произнес Жан-Луи. — Очень рад, что дело с сумочкой уладилось. Четвероногий преступник, c’est drole, non?[62]

— Очень смешно, — подтвердил Саймон.

Энрико приложил к уху большой палец и мизинец.

— Обед?

— Жду с нетерпением, Энрико.

— Чао, Саймон.

Харрис посмотрел им вслед.

— Подозрительный тип, тот, что в темном костюме. Кто он, местный политикан?

— Из страхового дела.

— На твоем месте я бы подстраховался.

Посмотрев вниз, где у бассейна Анджела отплясывала с Филипом Мюра, Харрис решил, что требуется его присутствие. Саймон вернулся к трапезе. Спустя два часа Николь нашла его крепко спящим на стуле с потухшей сигарой в руке.

Глава 19

Четыре часа, солнце все еще нещадно палит. Эрнест рад, что наконец-то удалось сбежать с террасы, где он обсуждал вопросы диеты с гостем-вегетарианцем из Дюссельдорфа, и укрыться в прохладе кабинета позади конторки портье. В отеле наступила сиеста: после обеда уже убрано, столики накрыты к ужину, у бассейна, изредка переворачиваясь, словно цыплята на вертеле, жарились ряды обнаженных тел. До шести ничего серьезного. Отпустив Франсуазу перекусить, Эрнест настроился просмотреть дневную почту, радуясь стопке писем с просьбами зарезервировать места. Сезон, подумал он, складывается вполне удачно.