Читать интересную книгу Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник) - Найо Марш

– Это всего лишь фотокопия ее лица, – заметил Фабиан.

– Просто карикатура, – воскликнула Урсула, негодующе глядя на портрет.

– Я назвал бы это беззастенчивым сокрытием правды, – уточнил Фабиан, который стоял у огня, положив руку на каминную полку.

Урсула, нахмурившись, повернулась к нему. Аллейн услышал, как она вздохнула, словно продолжая какой-то их давний спор.

– Он какой-то безжизненный, Фабиан, – с жаром произнесла она. – Ты должен это признать. Я хочу сказать, что на самом деле она была выдающейся лично-стью. Всегда такая энергичная. – От волнения у Урсулы перехватило дыхание. – Во всяком случае, она производила такое впечатление. А на портрете этого не видно.

– Я, конечно, не слишком разбираюсь в живописи, зато точно знаю, что мне нравится, а что нет, – вступил в дискуссию Дуглас Грейс.

– Да неужели? – тихо пробормотал Фабиан и уже громче он сказал: – Разве энергичность такое большое достоинство, Урси? Мне кажется, чрезмерная живость весьма утомительна для окружающих.

– Если только не направить ее в нужное русло, – заметил Грейс.

– Но с ней так и было. Вспомните, сколько хорошего она сделала! – воскликнула Урсула.

– Она действительно посвятила себя общественной деятельности, – поддержал ее Грейс. – За одно это я снимаю перед ней шляпу. У нее была мужская хватка.

Расправив плечи, он вынул из кармана портсигар.

– Не скажу, что я в восторге от деловых женщин, но тетушке Флосс надо отдать должное. Она была настоящим чудом, – заключил он, сев рядом с мисс Линн.

– И не только как член парламента? – предположил Аллейн.

– Конечно, – ответила Урсула, не отрывая взгляда от Фабиана Лосса. – Не знаю, почему мы вдруг о ней заговорили, разве что специально для мистера Аллейна.

– А почему бы и нет, – отозвался Фабиан.

– Тогда он должен знать, какой незаурядной личностью она была.

Фабиан отреагировал несколько неожиданно. Протянув длинную руку, он слегка дотронулся до ее щеки.

– Вот и расскажи нам, Урси, – мягко произнес он. – Я целиком за.

– Но вы же мне не верите! – воскликнула Урсула.

– Не важно. Расскажи мистеру Аллейну.

– Мне кажется, мистер Аллейн приехал сюда, чтобы провести профессиональное расследование, – вмешался Дуглас Грейс. – Вряд ли наши домыслы существенно ему помогут. Ему нужны факты.

– Но вы ведь все равно заговорите о ней. И будете несправедливы, – сказала Урсула.

Аллейн слегка поерзал на стуле.

– Я с удовольствием выслушаю вас, мисс Харм. Пожалуйста, расскажите о миссис Рубрик.

– Да, Урси. Мы все тебя просим, – поддержал его Фабиан.

Девушка быстро оглядела присутствующих:

– Это так странно. Мы уже несколько месяцев о ней не говорили. И вообще, я не слишком умею выражать свои мысли. Ты серьезно, Фабиан? Это так важно?

– Думаю, да.

– Мистер Аллейн?

– Я того же мнения. Мне хочется иметь представление о вашей опекунше. Миссис Рубрик ведь взяла вас под опеку?

– Да.

– Значит, вы хорошо ее знали.

– Мне кажется, что да. Хотя мы познакомились, когда мне было уже тринадцать.

– Расскажите, как это произошло.

Сжав руки, лежавшие на коленях, Урсула наклонилась вперед, попав в круг света от лампы.

– Видите ли… – начала она.

II. Версия Урсулы Харм

1

Урсула заговорила с некоторым вызовом, но с запинками и паузами. Фабиан по мере сил помогал ей, превращая сольное выступление в некое подобие диалога. Дуглас Грейс, сидевший рядом с Теренс Линн, иногда говорил той что-то вполголоса. Теренс занялась вязанием, что как-то не вязалось с ее подтянутой внеш-ностью, и постукивание спиц вносило в обстановку нечто домашнее. Грейсу она не отвечала, лишь раз на ее лице мелькнула улыбка. Аллейн заметил, что зубы у нее мелкие и острые.

Постепенно Урсула осмелела, и необходимость в помощи Фабиана отпала. Теперь она говорила уверенно, стремясь нарисовать истинный портрет своей опекунши.

Постепенно картина приобретала все более четкие очертания. Девочка, потрясенная известием о смерти матери, сидит в холодном кабинете директрисы школы.

– Мне сказали об этом еще утром. Вечером я должна была ехать поездом домой. Все были очень добры ко мне и проявляли крайнюю тактичность. Но мне не нужна была их деликатность. Мне хотелось тепла, причем в прямом смысле слова. Меня била дрожь. Даже сейчас я слышу сигнал ее машины. Он был похож на звон колокольчиков. Мимо окон проехал автомобиль, а потом в холле послышался голос, который спрашивал обо мне. Прошло уже много лет, а я до сих пор вижу ее перед собой, словно это было вчера. На ней была меховая шапочка, и от нее чудесно пахло духами. Она обняла меня и весело сказала, что будет моей опекуншей и заберет к себе. Ведь она была лучшей подругой моей мамы и находилась рядом, когда это случилось Я, конечно, слышала о ней. Она была моей крестной. Но, выйдя замуж, какое-то время жила в Англии, а когда вернулась, мы уже переехали и жили слишком далеко. Поэтому мы не виделись. Итак, я поехала с ней. Вторым опекуном был мой английский дядюшка. Он военный, живет по строгому распорядку и был просто счастлив, когда тетя Флоренс (я всегда звала ее именно так) взяла все в свои руки. Я оставалась у нее до следующего учебного года. Потом она приезжала ко мне в школу, и это было чудесно.

Типичная картина детского обожания. Потом тетя Флоренс уехала в Англию, но продолжала писать и присылать дорогие подарки из лондонских магазинов. И снова появилась, когда Урсуле исполнилось шестнадцать и она заканчивала школу.

– Это был какой-то рай. Она повезла меня в Англию. Там у нее был дом в Лондоне. Она выводила меня в свет, всем представляла и все такое. Это было восхитительно. Она устроила в мою честь бал. Там я встретила Фабиана. Помнишь, Фаб?

– Еще бы. Отличный был вечер, – отозвался Фабиан.

Он устроился на полу, прислонившись к ее стулу и подтянув худые коленки к самому подбородку. В руке у него была дымящаяся трубка.

– А потом наступил сентябрь тридцать девятого, и дядя Артур решил, что нам лучше вернуться в Новую Зеландию. Тетя Флоренс хотела, чтобы мы остались и помогали военным, но он все время слал телеграммы и звал ее домой.

Повествование прервал спокойный голос мисс Линн:

– В конце концов, он был ее мужем.

– Это точно, – заметил Дуглас Грейс, погладив ее по колену.

– Да, но она приносила столько пользы в военное время, – нетерпеливо перебила Урсула. – Я никогда не одобряла его эгоизма. Он мог бы внести свою лепту в общее дело, обходясь здесь без нее.

– Он провел три месяца в частной лечебнице, – бесстрастно произнесла мисс Линн.

– Я знаю, Тери, но все равно… Впрочем, сразу после Дюнкерка он снова прислал нам телеграмму, и мы уехали. Я хотела остаться и где-нибудь поработать, но тетя Флосси была этим так огорчена. Она сказала, что будет скучать без меня и я слишком молода, чтобы остаться в Лондоне одной. Я поехала с ней и ничуть не пожалела.

– Еще бы, – пробормотал Фабиан.

– Да, потому что мне пришлось присматривать за тобой.

– За это спасибо, – поблагодарил Фабиан и, повернувшись к Аллейну, пояснил: – Я был в плачевном состоянии и совершенно беззащитен. Урсула сыграла роль буфера, оберегая меня от чрезмерного рвения Флосси. В Первую мировую она работала в Красном Кресте и с тех пор сохранила неуемную тягу к врачеванию. Урсула спасла мой рассудок, а возможно, и жизнь.

– Ты несправедлив к ней, – мягко возразила девушка. – Нельзя быть таким неблагодарным, Фаб.

– Я должен быть благодарен Флосси за то, что она купалась в твоей привязанности, как любящая каракатица? Да и каракатицей она была не слишком доброй. Ты можешь продолжать, Урси.

– Не знаю, сколько времени мистер Аллейн решил потратить на наши воспоминания, но мне искренне его жаль, – произнес Дуглас Грейс.

– Времени у меня достаточно, – ответил Аллейн. – И мне очень интересно вас послушать. Значит, вы трое вернулись в Новую Зеландию в сороковом году? Я правильно понял, мисс Харм?

– Да. Мы приехали прямо сюда. После Лондона все здесь казалось чуточку провинциальным, но вскоре умер член парламента от нашего округа, и тетю по-просили занять его место. Тут все и завертелось. Тогда ты и появилась здесь, Тери?

– Да, – ответила мисс Линн, позвякивая спицами. – Тогда я здесь и появилась.

– Тетя Флоренс изумительно ко мне относилась, – продолжала Урсула. – У нее ведь не было детей, и я для нее много значила. По крайней мере так она говорила. Вы бы видели ее на заседаниях, мистер Аллейн. Она любила, когда ее прерывают и задают вопросы. Мгновенно реагировала и никого не боялась. Правда, Дуглас?

– Она знала, как с ними управляться, – поддержал ее Грейс. – Она по горло ушла в эти дела. Помню, на одном заседании какая-то женщина крикнула: «Вы тут шампанское пьете, а я не могу яиц своим детям купить!» Наша Флосси моментально нашлась: «Я дам вам по дюжине яиц за каждый бокал, который я выпила».