— Стоять! — раздался глухой дребезжащий голос, и «подросток» поднял руку вверх останавливая нас. — Дальше нельзя.
— Привет, дружок. Болеешь? — дружелюбно поинтересовалась Лиана. — Выпьешь?
— Нельзя, нельзя, нельзя идти дальше, — скороговоркой сообщил постовой, но тут же добавил. — Выпить да, можно.
— Кто бы сомневался, — прокряхтел папаша Кац и вытащил флягу. — Стакан есть? Так не дам, мало ли ты болеешь чем. Хотя, скорее всего ты и не выздоравливал.
Постовой метнулся в будку с грацией змеи и тотчас появился вновь, держа в руке грязную стеклянную баночку из-под майонеза. Папаша Кац с видимым отвращением нацедил ему половину баночки и быстро отхлебнув из фляжки, мгновенно спрятал её во внутренний карман. Постовой отвернулся от нас, быстро освободил рот от тряпья и залпом выпил. Повернувшись обратно, он стал более сговорчивым.
— Ходить дальше плохо! Радиация! — молвил «подросток».
— Атомит? — вспомнил давно забытое слово папаша Кац.
— Аз есмь, — кивнул постовой и снова протянул баночку. Изя умоляюще посмотрел на меня, но я был непреклонен, и папаша Кац скрепя сердце налил ещё. Атомит крякнул от удовольствия и стал полностью наш. Ну так-то лучше. Сколько их здесь? Тысяча? Десять тысяч? Лучше на этот раз пройти спокойно, постараться хотя бы.
— Нам бы пройти дальше. В портал, — объяснил я наши намерения. — Мы проездом.
— Машина сломалась, — развёл руками постовой. — Портал не работает.
— Какая ещё машина, солдатик? Мы ехать никуда не собираемся, — не поняла Лиана.
— Машина старая, древняя. Она портал открывает. Ломается часто, на этот раз всё! Вся сломалась, — поведал атомит.
— Погоди, погоди. Что значит сломалась? — не понял я. — Расскажи подробнее.
— Сейчас! Жди! — он зашёл в будку и снял висевший на стене раструб с трубкой, уходящей в стену, и заорал в него. — Человека пришёл! Аллё! Человека хочет ходить дальше! Аллё. — После чего приложил раструб к капюшону в месте, где у людей растут уши. Ответ пришёл довольно скоро, атомит удовлетворённо кивнул и повесил раструб на гвоздь. — Начальника идёт. Пить дай?
Дали. Пришёл начальник с ещё одним атомитом. Такие же закутанные по самые брови. Дали и им. Пили они мало, на самом деле втроём атомиты выпили меньше, чем сам папаша Кац наливавший им, зато хмелели быстро. Оно и понятно. Отсутствие свежего воздуха, нормальной еды и радиация. Из их рассказа мы поняли, что они поселились в древних подземельях, сплошь заставленных машинами другой цивилизации, как тараканы в телевизоре. Небольшой радиационный фон их только тонизировал и шёл на пользу. Что из себя представляли древние механизмы они не знали и для чего предназначались не могли даже предположить. Кремень говорил, что прошёл подземелья атомитов под «невидимкой», когда ещё машины открывали портал дальше. Теперь же что-то случилось и портал стал недоступен. Самих атомитов это совершенно не напрягало, так как по ту сторону был лес и чудовища. Делать им там было нечего, так что они не переживали по этому поводу. Но переживали за другое. Древние машины, по их словам, начали сбоить после грандиозного обвала два года назад, который засыпал и частично испортил трубы, по которым подавался пар. Мало того что обвал повредил несколько труб, так половину владений атомитов заполнил радиоактивный пар.
Всё это они поведали нам под самодельный живчик знахаря, мигом развязавший им языки. Вообще атомитам, по-моему, достаточно было нюхнуть пробку от фляги, как они мигом пьянели. Я вспомнил все моменты, где я сталкивался с ними. В Запорожье, например они были суровы и за неимением мяса промышляли людоедством. Первые минуты я был на взводе, но эти повели себя нормально и драку не бросались. Нам совсем невыгодно было устраивать в подземелье бойню, тем более после аварии. В любом случае без помощи этих радиоактивных засранцев нам не пройти дальше. А им без нашей, так что придётся решать проблему сообща.
— Что скажет, человека? — главный атомит очнулся, но предмет разговора не забыл.
— Что скажет, человека? — Наташа показала мне свои фиолетовые ладони, как бы намекая на военные действия. Я отрицательно помотал головой.
— Человека согласна, — ответил я им на местном сленге. — Мы хотим видеть масштабы катастрофы.
— Завал случился недалеко от портала? — уточнил папаша Кац.
— Потолок упал рядом с порталом, человека. Потом уже к нам пошёл падать. Труба лопнула, пар закрыл портал. Еле успели убежать. Мало-мало остался живой после обвала, — начальник практически совершил подвиг связав такое длинное предложение. Между собой они щебетали на другом языке.
— Папаша Кац, что скажешь? Твой профиль, — спросил я физика-теоретика.
— Не совсем мой, я бы даже сказал совсем не мой. Я же не физик-ядерщик. Я разрабатывал и моделировал взаимодействие замкнутых систем между собой. Но знаю одно, что радиоактивный пар весьма опасен. Как мы планируем там вести работы?
— Да, как? — я переадресовал вопрос начальнику.
— Мы дадим рабочих, — закивал он. — Вы сможете перекрыть трубу?
— Сперва надо глянуть, что это вообще такое, — не ответил папаша Кац.
— Идём, человека. Моя покажет, — начальник с трудом встал, его поддержали другие атомиты и качаясь побрёл вперёд. Мы последовали за ним. Идти пришлось долго, ведь авария случилась в другом конце туннеля. По мере нашего продвижения из боковых проходов вылезали местные. Картина была, конечно, не для слабонервных. Ну, во-первых, язвы. Мы видели почти голых атомитов, всё тело у них было покрыто жуткими язвами. Они кровоточили, одновременно выделяя гной. Кожа у них выглядела как рисовая бумага, тонкая и постоянно трескалась даже от резкого движения. Во-вторых, они почти все здесь не носили очки, в подземелье и так стоял сумрак. Их глаза водянистые и безжизненные не могли переносить свет от фонаря, поэтому они старались не попадаться нам на пути. Среди них мы увидели несколько женщин. Они особо не распространялись, но нам удалось выведать историю их появления в Улье. Думаю, то же самое случилось и с другими атомитами. Попадали они сюда как все. Как я или любой из нас. Но им не повезло больше, они также заражались и становились монстрами. Но выжившие ещё ко всем прелестям Улья получили ударную дозу мирного или не очень атома.
Если мои первые атомиты «догадались» сломать Запорожскую атомную станцию, то этих сюда занесло прямо с полей войны. Довольно большая группировка получила сверху тактический ядерный припас, который рванул метрах в двухстах над их головами. Всем своим войском они в мгновение ока оказались отрезанные перезагрузкой и просто исчезли. Наверняка очевидцы, оставшиеся на Земле, решили, что ребята просто испарились, но это уже неважно. После короткой перезагрузки они оказались в ледяной пустыне, куда мы попали через портал от «учёных». Представьте себе только, вспышку подобную солнцу у себя над головой. Мгновение и ты уже полуобугленный, от полного исчезновения тебя теперь «спасает» перезагрузка, локализовав пространство. И ты перемещаешься в минус двадцать по Цельсию под ураганный ветер. Твоя кожа дымится, ты получил ударную дозу облучения и должен вот-вот превратиться в уголёк, но Улей «благосклонно» берёт на себя заботу о тебе. Да ты сильно пострадал от лучевой болезни, да ты абсолютно лысый и голый, но живой. Ты мечешься по снежной равнине в рваных портках ничего не понимая, твои товарищи обзаводятся клыками и хотят попробовать твоего радиоактивного мяска. И тут ты находишь древние руины и ныряешь туда, отбиваясь от монстров. Вот примерно это мы поняли из разговоров атомитов. Конечно же после такого в нормальный стаб тебя не пустят, ну отсюда и остальные беды.
— Сюда, человека. В зал, здесь стоят древние машины. Они дают свет и тепло, — атомит завернул в широкий проём, и мы вновь оказались перед массивными воротами. Металлические двери хранили на себе барельефы причудливых механизмов. Атомит скользнул в щель между створками, мы последовали за ним и оказались в громадном зале размерами с арену, откуда мы недавно прибыли. В отличие от пустого футбольного поля, зал был плотно заставлен древними машинами. Высокие пилоны в форме яйца с круглым «глазом» в верхней части, закрытым чем-то кристаллическим, вроде кварцем. Я в этом не понимал ни черта. От пилона отходило несколько толстых гофрированных труб, которые исчезали в полу, а некоторые, наоборот, уходили вверх. В большинстве пилонов «глаз» светился зелёным, но в отдельно стоящей группе в дальнем конце зала иллюминаторы горели красным. И сильно при это гудели и вибрировали. Часть их труб были разбиты, некоторые просто разорваны в клочья. Из пробоин валил пар. Тот самый радиоактивный пар.